сейчас прибудет.
Конечно, мне жаль, что это ваш приятель. Надеюсь, газеты пощадят дом
Айвивуда. Но я не считаю, что для бедных один закон, для богатых - другой.
Стыдно, если дело замнут потому, что он - у вас в гостях.
перегородивший вход в туннель.- Об этом несчастном, за которым придет
полиция.
засветилось удивление.
Айвивуд опознал подошвы, как бы взывавшие к нему с мольбой. Только они и
были видны, ибо мистер Гиббс упал с лесного седалища и остался этим доволен.
сказал:
сеньора. Несомненно, он и не надеялся встать. Дэлрой подошел к нему, поднял
за ворот и предъявил собравшимся.
я за него не отвечаю,- он покачал головой.-У нас с мистером Пэмпом приличное
заведение. "Старый корабль" знают повсюду. Жители самых странных мест
обретали в нем мирный кров. И если вы думаете, что можно посылать всяких
пьяниц...
его рассеять. Что бы ни означали столь странные события, чего бы ни заслужил
этот джентльмен, речь не о нем. Полиция придет за вами и вашим сообщником.
ничего дурного.
вывеской торговать можно. Посмотрите на нее! Называется теперь: "Проворный
управляющий".
что хозяин уйдет. Но лорд Айвивуд взглянул на него; и подумал, что попал на
планету, населенную чудищами.
живописная. Мы не воры и не бродяги. Вот наши средства существования.-Он
похлопал по сыру большой рукой, и тот отозвался, как барабан. - Видны
невооруженным глазом, - и он поднес сыр к носу Айвивуда,- сквозь ваши очки.
покатился по туннелю. С другого конца донесся голос Хэмфри Пэмпа. Все вещи
были там;
буду противиться полиции, если вы окажете мне одну услугу. Разрешите самому
выбрать свою вину.
свете, когда он указал им на доктора Глюка.
моя. Если хотите, можем поменяться. Дайте мне десять минут на этом кусочке
земли. Тогда, быть может, я уйду с вашей дороги способом, более достойным
врагов, которые были друзьями. Любой из ваших предков постыдился бы помощи
полицейских. Если же... все может быть... тогда я и впрямь совершу
преступление.
Дэлроя.
трон,-сказал ирландец.-Мою честь я вручил мистеру Гиббсу.
сказал Айвивуд. - Не столько потому...
земли шест, стряхнул Булроза, как спелый плод, и нырнул в туннель. Квудл
бежал за ним. Даже Айвивуд - самый быстрый из всех - не успел добежать до
двери, как он закрыл ее и загородил наискось стволом, не вложив в ножны
шпаги.
тележку.
и, раскачав его, как таран, ударили по двери. Лорд Айвивуд немедленно
прыгнул в дыру туннеля.
в том, что такой человеческий голос звучал из нечеловеческой тьмы. Если бы
Филип Айвивуд был поэтом, а не эстетом (они противоположны друг другу), он
бы знал, что прошлое Англии и ее 125 народ говорят с ним из мрака. Но он
слышал лишь преступника, убегающего от полиции. Тем не менее он замер,
словно околдованный.
никогда не бунтовал. Подумайте, что вы со мной сделали. Вы отобрали дом, где
я был у себя, как вы вот здесь. Вы обратили меня в бродягу, а прежде меня
уважали и в церкви, и на ярмарке. Теперь вы посылаете меня в тюрьму и на
каторгу. Как по-вашему, что я думаю о вас? Да, вы ездите в Лондон и
заседаете с лордами, и привозите кучу бумаг, исписанных длинными словами, но
какая мне разница? Вы-плохой, жестокий хозяин; прежде их наказывал Бог, как
сквайра Варни, которого загрызли куницы. Священник разрешает стрелять в
воров. И я хочу сказать вам, милорд,-учтиво добавил он,-что у меня есть
ружье.
которое никто так и не сумел определить.
опустился на землю. Пуля ранила его выше колена.
с полной поклажей. Более того: как только она тронулась, Квудл вскочил
наверх и уселся прямо, с важностью глядя по сторонам.
берег, беглецов почти наверняка поймали бы, если бы не странный случай, тоже
связанный с великим спором о вегетарианстве.
сразу после доктора Глюка была еще одна, очень длинная речь, которой Джоан
не слышала. Конечно, произнес ее человек странный. Почти все гости и все
ораторы были здесь странными в том или ином смысле, но этот был к тому же
богат, знатен, заседал в парламенте, приходился родственником леди Энид,
пользовался известностью в мире искусства - словом, мог себе позволить что
угодно, от мятежа до нудности.
прозвищем Птичьего Поэта. Первый томик его стихов составляли причудливые
монологи певчих птиц, не лишенные красоты и искренности. К несчастью, он был
из тех, кто принимает свои причуды всерьез; из тех, в чьих законных чувствах
слишком мало веселья. Так, он объяснял веру в вангелов тем, что птицы были
некогда много разумней людей. Когда он внес поправку в Айвивудов проект
образцового селенья, назы
гнезда, многие с сожалением признали, что он утратил легкость. Когда же он
перешел от птиц к прочим обитателям зоологического сада, стихи его стали
туманными, и сама леди Сьюзен назвала неудачным этот период. Читать их было
особенно трудно, ибо он не давал к своим гимнам и любовным песням
предварительного объяснения. Если в лирической безделушке "Любовь в пустыне"
вы натыкались на строки:
идет о прекрасной верблюдице. Если "Поступь народа" начиналась призывом
от лица красноречивой и вдохновенной мыши. Лорд Айвивуд едва не поссорился с
родственником из-за "Песни о выпивке", но тот объяснил ему, что пили воду, а
общество состояло из бизонов. Образ идеального мужа, сложившийся в сознании
юной моржихи, очень удался ему; но лица, испытавшие сходные чувства, могли
бы кое-что прибавить. Младенец-скорпион в сонете "Материнство" получился
милым, но все же не совсем убедительным. Однако, скажем ему в оправдание, он
нарочно выбирал самых странных тварей, считая, что поэт не должен забывать
ни об одном существе.
волосами. Ярко-голубые глаза глядели вдаль. Одевался он с тщательной
небрежностью, носил коричневую бархатную куртку и кольцо с изображением
одного из существ, которым поклонялись в Египте.
пылко нападал на мнимых гуманистов, считавших, что такой простой организм
можно есть. Человек, говорил он, всегда сбрасывает со счета кого-нибудь из
обитателей Вселенной, забывает одно существо. По-видимому, теперь забыли
устрицу. Он подробно описал ее страдания, поведав при этом о причудливых
рыбах, коралловых скалах, странных бородатых чудищах и зеленом сумраке
морских глубин.
Акунин Борис
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Куликов Роман