Они ждут от природы того, чего она не обещала, а потом разрушают то, что она
дала. В безбожных часовнях Айвивуда они толкуют о совершенном мире, о высшем
доверии, о вселенской ра-52 дости и об единстве душ. Однако на вид они не
веселее прочих, а главное - поговорив так, они разбивают тысячи добрых
шуток, добрых рассказов, добрых песен и добрых дружб, закрывая "Старый
корабль". - Он взглянул на шест, лежащий среди вереска, словно хотел
убедиться, что его не украли. - Мне кажется, - продолжал он, - они требуют
слишком много, а получают слишком мало. Я не знаю, хочет ли Бог, чтобы
человек обрел на земле полное, высшее счастье. Но Бог несомненно хочет,
чтобы человек повеселился; и я от этого не откажусь. Если я не утешу сердце,
я его потешу. Циники, которые считают себя очень умными, говорят: "Будь
хорошим, и ты будешь счастлив, но весел ты не будешь". Они и тут ошибаются.
Истина - иная. Видит Бог, я не считаю себя хорошим, но даже мерзавец иногда
встает против мира, как святой. Мне кажется, я боролся с миром, et militavi
поп sine (И сражался не без... (лит.).прим.)- как там по-латыни
"поразвлечься"? Нельзя сказать, что я умиротворен и счастлив, особенно
сейчас, на этой пустоши. Я никогда не был счастлив, Хэмп, но веселым я
бывал.
Пэмп не откликнулся, и Дэлрой продолжал свою притчу.
место играет на моих. А, черт их побери, остаток жизни можно потратить на
многое другое! Не люблю, когда возятся с чувствами, только душу разбередят.
В нынешнем моем состоянии я предпочитаю дела. Именно это, Хэмп, - тут голос
его стал громче, как всегда, когда его внезапно охватывало чисто животное
возбуждение, - именно это я выразил в "Песне против песен", которую сейчас
спою.
его под мышку. - На открытых местах ты кажешься слишком большим, и голос
твойслишком громок. Я поведу тебя к Дыре в небесах, о которой ты так много
говорил, и спрячу, как прятал от учителя. Никак не вспомню его фамилию. Он
еще мог напиться только греческим вином в усадьбе Уимполов.
мудрее Одиссея. Сердце мое разрывали тысячи соблазнов, от самоубийства до
похищения, когда я видел яму среди вереска, где мы устраивали пикники. А
теперь я даже забыл, что мы называли ее Дырой в небесах. Господи, какие
прекрасные слова, и то, и другое!
шутки младшего Мэтьюза.
проводя рукой по лбу,- я забыл, должно быть, его шутку.
шутила! Однако она зашла чересчур далеко со старым Гэджоном.
истин, скрытых небом от лорда Айвивуда и открытых Хэмпу, гласила, что яма
зачастую не видна вблизи, но видна издали. С той
фея.
Когда ты прыгнешь сюда, ты все припомнишь. Самое место спеть твою песню,
капитан. Слава тебе Господи, я не забыл, как ты пел тут ирландскую песню, ты
еще сочинил ее в школе! Ревел, как волы Васанские, про то, что дама украла
сердце, а твоя матушка и учитель ничего не слышали,потому что песок
заглушает звуки. Это очень полезно знать. Жаль, что юных дворян этому не
учат. А теперь спой мне песню против чувств, или как там она зовется.
знакомое. Казалось, он уже не помнил о песне и только осматривался в
полузабытом доме детства. Из песчаника, под папоротником, сочился родничок,
и он вспомнил, что они кипятили тут воду в котелке. Вспомнил он и споры о
том, кто этот котелок опрокинул, и невыносимые муки, которыми он потом
терзался в отчаянии первой любви. Когда деятельный Пэмп вылез сквозь колючую
крышу, чтобы забрать их странные пожитки, Патрик вспомнил, как одна девица
занозила здесь палец, и сердце его остановилось от боли и дивной музыки.
Когда Пэмп вернулся, скатив ногой бочонок и сыр по песчаному краю ямы, он
вспомнил с какой-то гневной радостью, что скатывался в яму сам, и это было
хорошо. Тогда, прежде, ему казалось, что он катится с Маттерхорна. Теперь он
заметил, что склон не так уж высок - ниже, чем двухэтажные домики у моря; и
понял, что вырос, вырос телом, а душой - навряд ли.
-прекрасным поэтом я был в те дни!
новой полянке, покрыла еле освещенный солнцем песок. Дэлрой взглянул на эту
длинную, смешную тень и рассмеялся тем резким смехом, каким он смеялся,
когда закрылись двери гаремов. Обычно он был словоохотлив, но этого смеха не
объяснял.
бочонок ему одному известным способом, говоря при этом:
вода тут есть. Ну, капитан, спой мне песню против песен.
Пэмп извлек из жилетного кармана. Лицо его зарумянилось, лоб стал алым, как
волосы. Петь ему явно не хотелось.
побери, ты сам не споешь? А ведь правда, - заорал он, преувеличивая свою
удаль, хотя и впрямь опьянел от рома, которого не пробовал несколько лет, -
а ведь правда, ты же сочинял песню! Юность возвращается ко мне в этой
благословенной, проклятой яме, и я вспоминаю, что ты никак не мог ее
кончить. Помнишь ли ты, Хэмфри Пэмп, тот вечер, когда я спел тебе семнадцать
песен собственного сочинения?
угрожал тебе, если ты не споешь?..
пробовал. Но сейчас спою, если ты споешь сперва песню против пения.
могу и спеть. Вот тебе "Песня против песен", Хэмп.
свою песню.
свойственной сельским жителям, Пэмп развернул свою бумажку. На ней было
запечатлено единственное недоброе, чувство, достаточно сильное, чтобы выжать
песню из нескончаемой английской терпимости. Заглавие он прочитал внятно и
медленно:
владельцем "Старого корабля" в Пэбблсвике. Годится для голоса любого
человека и любого скота. Знаменита, как тот дом, где останавливались в
разное время королева Шарлотта и Джонатан Уайльд, а шимпанзе приняли за
Бонапарта. Песня эта - против бакалейщиков":
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Свержин Владимир
Орлов Алекс