этот эпизод у Финляндского вокзала на видео. Открою карты, иначе вообще
говорить не будут." "А нам с Мариной не грозит, скажем, интернирование и так
далее?.." "Таблетка всегда при вас. Кроме того, я вам дал по капсуле.
Достаточно ее раскусить - и вы у генерала Джеферсона. То-то он обрадуется,
небось уже обыскался, бедняга," - захохотал Арон. На них даже не оглянулись.
Тут все вели себя так раскованно, как Мухин не видел никогда и нигде, даже в
Северо-американских штатах, где публика удивительно напоминала израильскую.
Им всем больше бы пристало общаться по-английски, подумал он, чем по-русски
или на этом, как его, иврите. Он давно не получал такого удовольствия от
прогулки по заграничному городу. ***
Успех был ошеломляющим даже для "русского Рембрандта". Обе представленные им
на всемирную выставку "Живопись века. Париж 1999" разделили первое-второе
место. Если картина, названная "Свобода выбора" привела к тому, что
изображенная на ней нагой юная княгиня Мухина тотчас была коронована
"женщиной века", то название другого портрета "Свобода зла" вызвала у
Матвеева-натурщика такое бешенство, что французская полиция предложила
Вячеславу Абрамовичу телохранителей. Заказы сыпались со всех сторон. Барон
Шустер не успевал отбиваться от предложений титулированных особ женского
пола позировать нагими великому Лейканду. В Европе начался какой-то психоз.
Нудисты объявили, что их идеология - судьба наступающего века. Прошло сразу
несколько нудистских свадеб, прошли даже нудистские похороны... Все это
смаковалось бесчисленными "лейкандоведами", но не интересовало живого
классика. Он весь был под гипнозом задуманной тогда в студии картины.
Бесчисленные варианты, эскизы, потрясающие находки в деталях буквально
сводили его с ума. Шустер продал Лувру "Свободу выбора" за десять миллионов
золотых рублей, а Русскому музею за два миллиона - "Свободу зла." Коммунисты
объявили Лейканда вечным почетным членом антифашистского комитета их партии.
А он думал только о том, каким бы чудом можно было вернуть Марину в свою
студию и сделать соисполнительницей его замыслов, в которых он не признался
пока даже барону.
видеотелефону любимая бабушка из Житомира, единственный в мире человек, с
которым Лейканд был совершенно откровенен и всегда делился замыслами. -
Зачем тебе эта гойка из пасмурного Петрограда. Приезжай сюда на твою
прекрасную родину, в нашу еврейскую солнечную Малороссию. Проедь по городам
и местечкам, где живут десять миллинов евреев. И ты найдешь для своих
нечестивых замыслов такую белую и пышную ашейне мейделе, что твоя северная
красавица просто умрет от зависти к ней прямо перед твоей картиной..." Но не
помогала и бабушка. Не привлекала поездка в миллионный Житомир и
двухмиллионный Гомель в поисках красавицы-натурщицы, согласной на все ради
появления на полотне Лейканда. Он отказался даже от презентации картин,
проводил время в винных подвалах Парижа. И вино тоже не помогало. Зачем
вообще надо было её знакомить её с Мухиным? Он без конца прокручивал он в
мозгу сцену в ресторане и воображал, как Марина могла стать его содержанкой,
рабыней, готовой позировать в любой картине, лишь бы он платил ей больше,
чем Гоги Шелкадзе. Теперь она - княгиня, совладелица мухинских трех
миллиардов золотых рублей. Что он, во всём блеске его всемирной славы, по
сравнению с богачом и красавцем Мухиным! Тем более, что молодожены вдруг
куда-то исчезли из Петрограда. "Их просто НЕТ НИ НА ЗЕМЛЕ, НИ В ОБИТАЕМОМ
КОСМОСЕ", - растерянно развёл руками смущенный чиновник вездесущего
Интерпола, загоревшийся найти Мухиных за обещание представить его ЖЕНЩИНЕ
ВЕКА. "Как это? - испугался Вячеслав Абрамович. - Умерли? Оба?" "У Мухина
вживлен еще в детстве индикатор, по которому его можно было бы разыскать
даже и под землей, в могиле. Но и там... и там его нет... Первый случай в
моей двадцатилетней практике, месье... Сожалею и стыжусь..." Фридман, понял
художник. Их увез к себе в Израиль этот странный дылда. Сейчас Марина и
князь у него в гостях... ***
Мухин сидящего в полном отчаянии, руки между коленями, Фридмана. -
ЕВРЕЙСКИЙ, ИЗРАИЛЬСКИЙ ГЕНЕРАЛ?!" "Конечно, - вскинул на него воспаленные
глаза Фридман. - Генерал Бени Шайзер. У нас полно молодых и демократичных
генералов." " Я не об этом, Арон... А вы помолчите, "генерал Шайссе" - с
величайшим презрением одёрнул он по-английски вздрогнувшего от знакомого
слова коренастого парня в солдатской зеленой форме. - Вы обратитесь ко мне
не раннее, чем я вам позволю." "Ничего себе, - подскочил Бени. - Вы, между
прочим, в моей стране и..." "Я - в ЕГО стране, - крикнул князь. - Так как
он, а не вы, беспокоится о её безопасности и самой жизни. Хотя вы, а не он,
как ни странно, получаете вместо него за это жалование от еврейского
государства. Как вы смеете в таком тоне разговаривать с человеком, который в
моем мире вас бы и в лакеи не принял! Арон, - продолжил он по-русски. - Я
ему сейчас всё объясню, а ты не перебивай." "Но мы ему третий час объясняем.
Всю вашу политическую систему изобразили, всё продемонстрировали. И главное
- он же поверил, но... Но пойми, как военный он не может табе прямо сказать,
что проводит линию близкой ему по духу левой партии, которая за любой
компромисс с арабами, хотя, как генерал, прекрасно понимает, чем чреват..."
"Теперь я попрошу помолчать и тебя... А вы послушайте меня, генерал. Вы
верите, что я из параллельной могучей и богатой России? Отлично. Вы верите,
что я готов способствовать перевооружению вашей страны, причём даже за свой
счет? Верите. Вы понимаете, что доктор Фридман может обидеться за тон,
которым у нас разговаривают с евреями только матвеевские фашисты? И что я
могу представить его Матвееву, а тот вашим арабам? - он внимательно следил
за пальцами генерала на скатерти. - Вы видели на видеокассете, что мы с
семьей доктора можем исчезнуть в любой момент и вам поздно будет нас искать?
Теперь я вижу, что вы-таки начинаете меня понимать. И что вы осознаете, что
я могу и вам отжечь вашу спесивую башку, если вы задумаете коварство. Верно?
Так вот - завтра мы с доктором докладываем в генштабе. Попробуйте их не
убедить со всеми кассетами. Я полюбил СТРАНУ МОЕГО ДРУГА ФРИДМАНА, в которой
вы и жить-то не достойны. И я не дам её уничтожить." Ни слова не говоря,
генерал, съёжившись и не решаясь поднять глаза, встал и молча подал руку
Фридману. Мухин от его руки отвернулся. Марина, которая в течение всего
разговора только подавала кофе в своем слишком коротком и узком в груди
халатике, приводящем генерала в трепет, ласково, за плечи, проводила его до
двери, шепнув душистым дыханием в горящую от непривычных оскоблений, словно
исхлёстанную щеку невысокого рядом с ней Шайзера: "Будьте осторожны,
генерал. Князь - не шутит..." "Он сделает всё, - уверенно сказал Мухин. - Во
всяком случае, всё, что он может."
все его предложения. Особенно понравилось, что затрат не предвиделось
никаких: князь Андрей сам купит два "таракана" для демонстрации силы в
Ливане. Купит у третьих лиц, тайно, во Франции для вроде бы Аргентины.
Контейнеры с бронепехотой доставят в Хайфу. Сделка будет оформлена по
интернету, как только Мухин с Фридманом на несколько минут сублимируются в
Британской Палестине. Сегодня же сверхскоростное судно на воздушной подушке
вылетит из Марселя, чтобы уже завтра выгрузить контейнеры в погружённой в
полную темноту Хайфе - с иммитацией аварии на силовых сетях. Военные тягачи
на спаренных транспортёрах по зараннее освобождённым трассам доставят ночью
"тараканов" на фронт, где к новому году намечается крупномасштабная
провокация Хисбаллы с возможным широкомасштабным участием сирийских войск и
одновременной активизацией арабского спецназа, именуемого полицией Арафата.
В Генштабе были поражены оперативностью нового благодетеля Израиля. Впервые
они видели и слушали именитого богатого иностранца, который был целиком на
стороне Израиля. Несчастных израильских генералов уже приучили к тому, что
весь мир обращается с ними, как с опасными сумасшедшими, урезонивает,
уговаривает не обижать ни в чем не повинных арабов и предлагает, причем
отнюдь не бескорыстно, посредничество в уступках и без того крохотных
израильских территорий его бесчисленным врагам на "наилучших для него же
условиях"... Все было сделано немедленно. Мухин и Фридман вышли в море на
скоростном израильском военном катере, встретили французское судно ночью
вблизи Хайфы, для чего сначала сублимировался в другое измерение катер, а
потом оба судна вернулись в измерение Израиля. Наблюдавший эти манипуляции
из космоса британский оператор слёг с нервным стрессом. Французский экипаж,
привыкший к всевозможным тайным операциям с незаконной продажой оружия
третьим странам, даже не удивился входу в совершенно темный порт вблизи
совершенно темного большого города и выгрузке в свете прожектор
заплачено самой надежной в мире Мухина валютой - золотыми рублями. Уже через
полчаса судно было на обратном пути в Марсель, сопровождаемое тем же катером
до какого-то помрачнения звёзд и луны на те мгновения, когда исчез катер.
север. У самой границы тайный груз распаковали. В свете звезд и луны, без
единого огонька израильтяне впервые увидели невообразимые черные чудовища.
Любое насекомое хотя бы и вдвое больше обычного вызывает у человека дрожь.
Фридман как-то рассказывал Мухину, какое мерзкое впечатление произвел на
него израильский таракан, который всего вчетверо больше привычного
российского. Тут же, пока на поджатых ногах, появились тараканы величиной с
воинский грузовик. Когда же пожилой смешливый французский
профессионал-наёмник поднял одного из них на пятиметровых чёрных блестящих в
свете луны суставчатых ногах, видавшие виды израильские десантники
попятились с криками "ДЖУК! ДЖУК!" и едва на обратились в паническое
бегство, хотя знали, что это уже их, ЕВРЕЙСКИЙ МОНСТР. Наёмник, искренне
изумляясь, что он представляет свое оружие еврейским военным (как жаль, что
по контракту ему категорически запрещено об этом говорить, старина Поль умер
бы от смеха!), шустро пояснял умным еврейским парням в давно забытых в его
мире тонких очках, как управлять компьютером. Те мгновенно освоили нехитрую,
"в расчете на дурака" , схему и тут же на плоских ночных холмах стали гонять
на тараканах по бездорожью со скоростью птиц. Один из танков попытался было
за ними угнаться, но тотчас вернулся с позором обратно. "На пути к их базе
Буджолд Лоис
Прозоров Александр
Корнев Павел
Якубенко Николай
Жюль Верн
Херберт Фрэнк