момент, когда они ещё сохранили человеческий облик и чувство собственного
достоинства. Они ещё думают, что Бог сотворил их людьми...
не поворачивается язык рассказать вам о том, что ждало здесь мою любимую
Ингу и не менее милого моему сердцу Юрика, не говоря о так и не знакомом нам
всем Мише. Никакие телесные муки не сравнятся с теми, которые испытывет
живая душа, когда её насильно скручивают, сгибают и ломают. Страсти, что
бушевали на этих страницах в оставленном моими героями далеко не лучшем из
миров, не идут ни в какое сравнение с тем, что для них как раз только
начиналось - за гранью самого человеческого бытия, в их привычном понимании.
Они, как и многие другие, начинали мучительное насильственное приспособление
к миру поруганных душ и растоптанных надежд. К моменту моего личного
знакомства с ними, через много лет после описанных здесь событий, они имели
весь букет "начинающих старожилов" - квартиру и машину, какие им и не
снились в Городе юности. На фоне сувениров из европейских столиц меня
сверлил их настороженный взгляд. Ожесточённые изломанные сердца и недоверие
ко всему роду человеческому сочетались с показной уверенностью в себе. Они
преодолели весь ужас бытия и достигли жёстким образом жизни всего того, чего
они достигли. От тех, с кем мы только что расстались, в них не осталось
ровным счётом ничего, кроме разве внешнего вида. Инга и сейчас очень
соблазнительная. Я всегда рад её встретить, особенно на пляже. Только вот её
"таёжные глаза" в новом мире ей так и не пригодились больше. На фоне тех
глаз, что смотрели в новом мире на неё, взгляд, которым можно остановить
тигра в уссурийской тайге - штуёт, господа репатрианты, детская хлопушка...
Что же до подробностей их биографии, то пусть читатель, оглянувшись на
собственный жизненный путь, сам их придумает. В меру своей собственной
жестокости. Я же для этого ещё недостаточно озверел, а потому, как ни
просите, просто не смогу. У меня ещё живое сердце...
Лукьяненко Сергей
Шломо Вульф
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Зыков Виталий
Володихин Дмитрий