но опустел, казалось, его здесь никогда не было. Остался только кусок
стены, освещенный ярким люминисцентным, чуть подрагивающим светом, виб-
рирующее пустое пространство, лишенное своего наполнения.
ужасом услышал я тоненький голос. Я испуганно обернулся. Вокруг никого
не было, опустевший зал светился зелеными огоньками собранных и готовых
к продаже систем. - У нас в Кембридже, - капризно продолжал голосок, -
никто не работает на таких системах.
дели!
парировал призрачный фантом и окончательно исчез в пахнущем канализацией
прохладном воздухе, спускающемся с потолка через расчерченные черными
свастиками вентиляционные решетки.
ющимся разноцветными огнями зале, гремела выставка. По соседству однов-
ременно проходила какая-то конференция, и я вспомнил о том, что в свой
первый приезд в Америку я делал доклад именно в этом здании. С тех пор
уже прошло почти два года, и тени ученых мужей в пиджаках окончательно
рассеялись.
мадная промышленная феерия. Возле стендов многочисленных компаний, ус-
тавленных цветными плакатами, металлическими, пыхтящими клапанами и пах-
нущими горячей смазкой машинами, толклись заинтересованные господа, все
как один в пиджаках и в белоснежных рубашках с яркими галстуками. Китай-
цы, совершенно неотличимые друг от друга, невысокие, в одинаковых серых
костюмах, японцы, индусы в чалмах, немцы с шипящими интонациями, амери-
канцы, вся эта бурлящая толпа толкалась, выхватывала со стендов проспек-
ты, задавала иногда глупые, иногда осмысленные вопросы, жевала жева-
тельную резинку, пила кока-колу и шумела ровным, мерным и одинаковым гу-
лом, в котором смешивалась воедино разноязыкая речь.
нием витрин, происходило что-то невероятное. Стенд сразу же бросался в
глаза белыми, несвежими и слегка помятыми занавесочками, неровно, от ру-
ки написанным плакатом и несколькими небрежно подвешенными к стене об-
ложками патентов, когда-то выданных Ефиму Пусику. Серые коробки с над-
писью "Pusik" выглядели столь же неэстетично и напоминали армейскую ра-
диостанцию времен Второй мировой войны, которую мне приходилось включать
во время обучения на военной кафедре.
обувной магазин вдруг забрасывали итальянские сапоги на меху, ревела
вокруг этой маленькой будочки, жадно вглядываясь в зеленые огоньки, све-
тящиеся внутри одинаковых серых ящиков, и пытаясь выведать хоть крупицу
новой информации о таинственных системах.
потенциальным заказчикам свойства удивительных коробок. Рядом располо-
жился Борис, в стандартной полосатой рубашке без галстука, с немигающим
взглядом из-под очков и с громовым голосом, внушающим уважение к коман-
де, создавшей электронное чудо. Чуть сбоку с важным видом суетился Анд-
рей, одевший по особому случаю тройку с галстуком.
просторных стендов своих компаний, оборудованных профессиональными деко-
раторами. С потолка этих стендов на невидимых ниточках свисали и покачи-
вались электронные системы, лазеры подсвечивали необычными красными и
зелеными лучами удивительные изделия, блестящие, отражающие своими поли-
рованными боками огромный зал, совершающие сложные манипуляции механи-
ческими конечностями и издающие из своих глубин космические электронные
звуки. Но все эти атрибуты действовали только на простаков, и толпа про-
должала бушевать возле неприглядного стенда с неровной надписью "Pusik".
понимающих посетителей, обменялся с ними визитными карточками и с
грустью смотрел на бурлящее вокруг море людей и на розового от гордости
и удовольствия Андрея.
усталые, несущие в руках пачки глянцевых проспектов. Они остановились
около стенда, положив проспекты на краешек стола и перевели дух. При их
появлении Борис недружелюбно сжал губы и напустил на себя еще более
грозный вид, а Андрей немедленно покраснел и с недовольным лицом подско-
чил к ним.
продукцию от потенциальных заказчиков.
портфель.
лаете на этой выставке? Вам необходимо заканчивать свой проект, а не
глазеть по сторонам. И пожалуйста, прекратите разговаривать по-русски,
это неприлично! Вы подрываете наш авторитет. Я уже не говорю о том, что
у вас вид какой-то непритязательный... - Он с неодобрением посмотрел на
академика, скользнув глазами по закатанным рукавам его рубашки.
тичную женскую фигурку, на которой мог бы отдохнуть взгляд", - подумал
я, бросив взгляд на искривленное лицо Бориса.
щей мимо меня толпе мелькали женщины. Почему-то глаз совершенно не за-
держивался на местных представительницах женского пола. Высокие или низ-
кие, полные или худенькие, они непременно имели какой-то неприступный,
независимый и жесткий вид, напоминая ободранных голодных кошек, только
что вылезших из лужи с мазутом. У них были одинаково безобразные муску-
листые ноги и туповатый, совершенно непривычный, подернутый какой-то
синтетической пленкой и не обладающий ничем женским взгляд. За два года,
проведенных в Америке, я мог по пальцам пересчитать те случаи, когда
встреченные женские лица обладали мягкостью черт, внутренним светом и
нежностью, и почти во всех случаях обладательницы этих лиц оказывались
иностранками.
воренное женское лицо, всмотрелся в него и услышал французскую речь.
Другой случай произошел в самолете, когда я летел в Нью-Йорк по делам.
Передо мной в очереди на посадку стояла красавица, тонкая, с точеными
чертами лица, она наклонялась, чтобы переставить чемодан. Тонкий стан ее
сгибался и выпрямлялся, она поправляла свои заложенные за уши волосы та-
ким грациозным и женственным движением, что от ее облика невольно захва-
тывало дух. Девушка вдруг поймала мой взгляд и улыбнулась, прочитав мои
мысли. Она обратилась к женщине постарше, возможно, своей матери, стояв-
шей рядом с ней, и сказала что-то по-итальянски, со смехом показывая в
мою сторону. "Американо", - услышал я и смутился, улыбнувшись в ответ.
ренция, и из большого зала время от времени доносились рукоплескания,
свидетельствующие об окончании очередного доклада. Жизнерадостные люди
сновали взад и вперед, то выскакивая из зала в холл, что-то обсуждая,
обмениваясь публикациями, то снова забегая внутрь, чтобы послушать оче-
редного выступающего. Я подумал о том, что когда-то и сам принадлежал к
таким, непривычным к производственному конвейеру и раскрепощенным людям,
достал из кармана мелочь и направился к автомату с призывно манящими,
покрытыми инеем банками кока-колы и лимонада, мерцающими за стеклянными
дверцами.
па застыла, будто на мгновение выхваченная из темноты яркой фотографи-
ческой вспышкой. Где-то вдалеке, среди моря одинаковых серых мужских
костюмов, мелькнула аккуратная женская головка, плавное движение, едва
различимый силуэт, такой желанный, неправдоподобный, будто сны, иногда
навещающие меня. Как загипнотизированный, я, ничего не видя перед собой,
бросился туда, к высоким дверям, в которые вошла незнакомка.
у нас заказчики на стенде хотят с тобой поговорить!
деть.
бывший правозащитник в добротной тройке, отгонявший людей от стенда ком-
пании и делавший им выговоры по поводу непритязательного внешнего вида,
забыл застегнуть брюки. Из них игриво торчал наружу кончик правильной
полосатой рубашки.
глянцевым рекламным проспектом и шарахнулся в сторону.
только колышащиеся, одинаково скучные и чужие, лысые, курчавые, рыжие,
черные и русые головы. Ничего не замечая вокруг и толкнув на бегу нес-
кольких посетителей, я кинулся к дверям в надежде увидеть ее.
быть. Чудес не бывает. Но эта головка, эти худые плечи... Обычный мираж.
Плод воображения."
пространство зала. На бесконечных рядах стульев во мраке сидели люди.
Большой экран был ярко освещен, и стоявший на трибуне обладатель голоса
с сильным немецким акцентом водил указкой по множеству одинаковых квад-
Черепнин Владимир
Афанасьев Роман
Орловский Гай Юлий
Панов Вадим
Шилова Юлия
Буркатовский Сергей