Чтение 6–й страницы книги ~Жонглер и Мадонна~

Его послали с ведром к мусоропроводу. Потом он разгибал покривившийся
зубчик вилки. И эта скромная деятельность доставляла ему огромное
удовольствие. Пока не послали в ванную мыть руки.

Там все было бледно-голубое - кафель, сама ванна, полотенца. Иван
понял, как неуютно чувствовала себя Майя тогда - на видавшей виды овчине.
Да еще невозможность принять душ - при ее-то страсти к гигиене... И стало
Ивану стыдновато.

На кухне Майя расстелила на блюде-лодочке льняную салфетку, на нее
уложила бруски жареной в тесте рыбы и посыпала зеленью. Получилось
красиво. Засвистел чайник.

- Может, прямо на кухне поедим? - спросила Майя.

- Что за вопрос! - обрадовался Иван. На кухне обычно едят хозяева - и
когда же он последний раз чувствовал себя хозяином в доме? Даже приезжая
иногда к матери, он видел новые вещи, иначе поставленную мебель, и все
равно был гостем... Только у матери он и просил за столом добавки. А тут
состряпанная Майей рыба оказалась вкусной - и он ел, ел, никак не мог
остановиться. Майя трижды подкладывала ему на тарелку поджаристые
брусочки.

- В столовых так не готовят, - сказал он в свое оправдание.

- Самое смешное, что они должны готовить именно так, - поучительно
произнесла Майя. - Я взяла этот рецепт из обыкновенного учебника для
кулинарного техникума.

Потом они перебрались в комнату и Ивану удалось разговорить Майю.
Естественно, начали с книг, перешли к эскизам, к цирку, к Майиным
проблемам...

- Все думали, что мое призвание - сценография, - рассказывала Майя. -
Но у нас было обязательное задание - эскизы к мультику. Зайчики,
воробышки, прочие киски... Вот после них мне и предложили иллюстрировать
детскую книжку. А у нас тогда после свадьбы финансы пели романсы. Я и
согласилась. Потом подвернулась работа в детском журнале. А я тогда уже
поняла, что в театре мне делать нечего. Я ведь, когда читаю пьесу, сама
себе режиссер, композитор и примадонна. А в театре, сами понимаете, надо
мной - дурак режиссер...

Иван внимательно слушал и кивал. Это он понимал - творчество в
одиночку, когда отчитываешься только перед высшими силами. Это ему
нравилось.

Майя достала со стеллажей и показала тех самых зайчиков и кисок - с
грустными человеческими глазами. Нашла старые, студенческих времен
иллюстрации к Шекспиру...

- К "Гамлету"? - вспомнил Иван слово, которое ассоциировалось с
"Шекспиром".

- Почему же? - удивилась Майя. - Сонеты, "Буря"...

- "Буря" - это тоже Шекспир? - не поверил Иван. - Я ведь плохо знаю
литературу. В школе не любил, в училище не до нее было, вот теперь стал
читать. Не удивляйтесь, если я еще какую-нибудь ерунду брякну. Я еще очень
многого не знаю.

Иван на секунду задумался и завершил упрямо:

- Но буду знать!

- Похвальное решение! - иронически одобрила Майя, но Иван, не обращая
внимания, продолжал:

- Я вот с музыки начал. Мне из дому присылают кассеты. Двоюродный
брат переписывает с пластинок и присылает. У меня сейчас с собой
верджиналисты и Фрескобальди, можно послушать. А книги пока читаю
развлекательные. Вот Дюма на работу хорошо настраивает...

Иван говорил и чувствовал на себе изучающий взгляд Майи. Это был
взгляд человека, столкнувшегося с совершенно непонятным ему, не из его
мира явлением, и размышляющего - а не послать ли это явление куда
подальше? Но, видно, откровенность Ивана ей понравилась.

- "Кориолан", "Зимняя сказка" и "Буря" - последние пьесы Шекспира. И
ничего удивительного, что вы их не знаете - их очень редко ставят, -
подумав, сказала Майя.

- Почему?

- Они скорей для чтения.

- А разве бывают пьесы для чтения?

- Бывают, - со вздохом ответила Майя, раз уж взялась просвещать
самоучку, так надо держаться до конца. - Хотя бы "Жакерия" Проспера
Мериме. Я вам ее дам. Занимательная штука, французский романтизм.

И, не видя интереса на Ивановом лице, добавила:

- Не хуже Дюма.

- Спасибо скажу, - пообещал Иван. И вдруг увидел настенные часы. Было
куда больше десяти.

Время, которое он сам себе отпустил на тихие домашние радости,
истекало. Главное - он не успел спросить о своем будущем номере! А ведь за
тем и ехал... Она знала что-то такое, что ему бы и на ум не пришло, и это
знание так и останется при ней.

- А посуда так и стоит немытая, - проследив взгляд Ивана и удивившись
скоротечности времени, произнесла Майя.

- Помочь? - Ивану страшно хотелось еще что-то поделать в этом
симпатичном хозяйстве.

- Вы лучше книги посмотрите, - любезно предложила Майя.

Когда она вернулась с кухни, он перебирал тома Шекспира. Между
страницами обнаружились квадратики плотной бумаги с акварельными
миниатюрами. Иван разложил их на столе и искал - не найдутся ли еще?

- Это я еще в академии мудрила, - объяснила Майя.

- Вот от этого я обалдел! - честно признался Иван и осекся - таким
несуразным показалось ему расхожее словечко. "Это" было парным
стилизованным портретом в лиловых тонах. Как бы две камеи, на одной -
профиль Ромео, на другой - к нему повернутый профиль Джульетты... С точки
зрения сегодняшней Майи, работа была наивная, но спорить с Иваном она не
стала, понимая, что человеку, в живописи совершенно девственному, надо же
с чего-то начать...

- Как неожиданно получилось, - сказал Иван, осторожно собирая в
стопочку миниатюры. - Я вдруг у вас дома, ем рыбу, пью чай, говорю об
искусстве. Я уже давно ни с кем так долго не разговаривал.

- Комплимент? - иронический тон у Майи не получился.

- Просто мне в коллективе не с кем особенно разговаривать. Ребята у
нас неплохие... они у меня книги берут почитать... и возвращают... и
вообще... На я все равно, даже когда выпиваем вместе, все равно как-то не
с ними. У вас не бывало такого ощущения?

- Бывало, - нехотя призналась Майя.

И наступило молчание.

Иван не хотел смотреть на Майю, потому что сам знал - взгляд у него
сейчас просительный. Часы показывали много - и истекали последние минуты в
теплом доме. Иван всегда и везде был гостем, хуже того - уходящим гостем,
и безумно боялся, что это и будет прочитано в его взгляде.

- Уже поздно, - сказал он, чтобы не услышать от нее намека на время.
Но сказал как бы вопросительно. И по тому, как чуть-чуть отстранилась
Майя, понял, что действительно нужно уходить.

С какими-то вежливыми до нелепости словами она вывела его в прихожую.
Он долго вытягивал из рукава шарф, потом проверил, в котором кармане
кошелек. Она молчала. Она хорошо выдержала эту роль благовоспитанной
хозяйки - и на ее лице было написано, что большего от нее требовать,
кажется, нельзя.

И вдруг она усмехнулась.

- Ладно, - сказала она. - Чего уж там...

И чуть-чуть отступила назад, в комнату, как бы приглашая следовать за
собой.

Иван отлично помнил, как она ночью убегала из цирка, такая обиженная,
с разболевшимся зубом. Помнил ее резкие слова. Понимал, что вся
благожелательность этого вечера - просто маленькая месть, урок невежде.
Но, выходит, обо всем этом следовало немедленно забыть?

Он пошел следом, стягивая на ходу куртку, а потом, стоя посреди
комнаты, не знал, куда ее девать. Ясно было одно - его почему-то не
выставили за порог вместе с равнодушно мурлыкающим Мэгги и освобожденными
от апельсинов руками.

Майя, хотя и более изящно, оставляла его себе примерно так же, как он
ее - в гримерке. Ситуация вывернулась наизнанку, Майя наслаждалась ею,
Иван смотрел на Майю и думал, что сейчас надо бы обнять. И что-то сказать,
потому что молчание уж больно затянулось.

Говорить с женщинами на нежные темы он никогда не умел. Было в
арсенале несколько фраз - и их вполне хватало.

- Кусочек секса? - тихо спросил Иван. Фраза была свеженькая, еще не
обкатанная, и прозвучала как-то испуганно.

- Почему бы и нет? - шепотом ответила Майя.

После чего они-таки обнялись и стали целоваться.

Потом Майя пошла принять душ, а Иван разложил постель и поставил у
изголовья корзиночку с апельсинами. На пол он поставил Мэгги и включил
задумчивую павану Орландо Гиббонса. Свет он тоже придумал - принес лампу с
рабочего стола Майи и прикрыл абажур цветастым платком.

Когда Майя пришла из ванной, Иван, стоя спиной к двери, как раз
возился с этим самым платком. Он быстро повернулся, но Майя успела
заметить рваные шрамы на плечах и спине.

- Что это? Кто тебя так? - даже испугалась она.

- Было дело... - туманно объяснил Иван и, во избежание расспросов,
поскорее притянул ее к себе.

Они неторопливо легли и как-то очень спокойно соединились. И это было
похоже на размеренную, безупречную по ритму павану, которой потчевал их
Мэгги. Иван ощутил, как нарастает напряжение, и отпустил себя на
свободу...

Потом он несколько мгновений пребывал в невесомости. Резко