мое сильное плечо! И не стыдно тебе за ним прятаться?
дама ввек бы не копала могилы для гипсовых уродцев.
что если бы можно было начать все сначала - все у нас с ним было бы иначе.
Я бы его понимала и берегла. А на самом деле все было бы точно так же.
Потому что обстоятельства и характеры были бы те же. Если Верочке от этих
врак легче - слава Богу! Но тогда бы ее это не обрадовало. Знаешь, как она
его выслеживала? Стояла под забором и издали в мое окно заглядывала! Я
как-то вышла и подошла к ней. Она поздоровалась и убежала. Вот так мы и
познакомились. А свитер давай сюда, я передам. Она точно ничего про него
не говорила? Мол, приезжай в нем в мастерскую, здесь встретимся?
все слова, а словами соврать - раз плюнуть... Ага! Явился!
свитере, сидел за рулем.
Валька чуть ему не позавидовал.
бы украдкой глянул на Изабо, причем физиономия была довольная - дальше
некуда, еще бы, для него же принарядилась...
эффекте, но как бы не желая его замечать.
Валька предъявил украденную кассету. - Я ее раньше нигде не слышал, в
книжке ее нет.
тебе сказала, что это за песня.
Широкову, и он смутился. Опять же, и в голосе скульпторши была какая-то
фальшь.
пирожные покупает? "Ах, у меня в голове такой эклер!.. Дайте, пожалуйста,
два склероза!"
что размышляет о смысле жизни. Карлсон сосредоточился на руле и соорудил
самоуверенную физиономию - великолепный мужчина в расцвете сил везет и
демонстрирует всему миру свою красавицу! Валька тоже стал молча изучать
пейзажи и ландшафты, думая при этом, что Карлсон вполне мог сделать
скульпторше официальное предложение. Супружество получилось бы по уму, что
и говорить. А поскольку женщин с именем Изабо имелось две, то, скажем,
позавчерашняя подняла бы банного строителя с его предложением на смех,
зато сегодняшняя...
поворотом проходного двора - интересующие его подъезд и квартира.
дверь. Открыла пожилая женщина.
комнату пригласил, у меня как раз чайник закипает.
потолок были в парусниках и истребителях.
это прожить можно. Представляешь, в комиссионках берут! - объяснил
Широков. - Вот и ковыряюсь. Наверно, в детстве чего-то недоиграл. А может,
единственная была отдушина. Если у тебя шариковый стержень кончится, не
выбрасывай, собирай для меня.
корветов из наконечников стержней.
есть?
вставил кассету, заранее отмотанную до нужного места.
за кассета?
больше ничего не обнаружили, только всякую скверно записанную дрянь и
загадочную строчку про расстрелы.
Может, продерутся сквозь эту чушь...
не было ни одного знакомого имени.
классическая дровяная, из светлой фанеры, самая дешевая из всех, какие
нашлись в магазине. Но что вторая - дорогая и необычная, он сообразил. И
не по чему-нибудь, а по цвету.
масть живого существа, и ничего в этом оттенке не чувствовалось
полированного и деревянного. Бывают же статные смуглые женщины, почему же
не быть смуглой гитаре?
долгая нота протянулась, пролегла от гитары сквозь его тело. Она заставила
вздохнуть - причем обреченным вздохом. Гитара требовала, чтобы ее гладили,
ласкали, долго улещали, прежде чем коснуться струн. Но пальцы были уже
нетерпеливы. Отродясь не воображавший себя бардом или менестрелем Валька
понял, что если Широков его не остановит, начнется ужасное - он будет
брать поочередно два известных ему аккорда и бормотать, бормотать, стыдясь
убогого своего голосишки.
- У кого ты ее спер? Им эту кассету подарили, что ли? Или они ее откуда-то
списали? А? Ну, детектив же ты...
Аленку, впрочем, ей в тот вечер было не до кассет.
глаза, что Широков тоже прикоснулся к гитаре, как бы прося у нее прощения,
что недоглядел, подпустил постороннего.
самых-самых последних...
когда-нибудь, когда жить надоест и все зубы вывалятся. Или - катастрофа. О
том, чтобы самому ускорить это дело, он и не помышлял. Не было таких
причин. И вот он напряженно старался смоделировать мысли человека,
которому так круто досталось от жизни, что уж лучше самому уйти, пока еще
круче не стало. Получалась словесная чушь. Строки песни не помогали.
убьют, а не сам наладился в окошко. Но ведь Карлсон трезво рассудил. И
даже чувствительная Верочка его поддержала. Их доводы и вспоминал Валька,
пытаясь найти в песне логику.
нестерпимый белый холод, окруживший того, кто заблудился зимой на льду
огромного залива и потерял ориентацию в пространстве. Куда ни глянь - ни
неба, ни земли, все белое и ледяное. Валька читал про этого человека в
газете и даже обозвал его балдой осиновой - а не отрывайся от своей
рыболовной компании! Сейчас он вспомнил все - и даже больше, чем было в
газете. Он чуть-чуть, на сутки какие-то заглянул в будущее - и увидел, как
тот, обессилев, лежит на льду, теряя тепло и наполняясь холодом, глядя в
высокое небо, и к нему уже неторопливо идут тени чьи-то, склоняются над
ним, его время растянулось и медленны движения тех, кто прикасается
пальцами к его лбу и забирает что-то тяжелое из его уж мертвой руки...
бр-р-р!
картина. Только бесплотные тени оказались на ней в длинных черных плащах,
и плащи эти чертили полосы на нетронутом снегу, и то, что взяли из руки
умирающего, было похоже на огромный старинный пистолет.
получилось уверенно, а вышло беспомощно-грубовато. - Пойду, отнесу Аленке
и докопаюсь, где она это взяла.
бумагу и ручку. - А ты как раз чаю попьешь.
домашним печевом.
ему пришлось прослушать песню раз пять, и не целиком, а крошечными
кусочками, по три-четыре слова. Это было все равно что кромсать живое тело
- заставлять высокий вибрирующий голос покорно повторять все те же слова.
Должно быть, Широков таких вещей не понимал... Да еще в голове предельно
Корнев Павел
Лукьяненко Сергей
Белов Вольф
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс