Чтение 14–й страницы книги ~Боятся ли компьютеры адского пламени?~

Катер находился в своего рода погребе, от которого уходили в разные стороны расщелины, проделанные как будто потоками воды или пара. Температура здесь была каких-нибудь минус сто двадцать, похоже снизу проникало тепло подледного океана.

Открылся люк и навьючившаяся экспедиция вошла в ледяной мир.

Двое головастиков, напоминающие в скафандрах спелые груши, потянулись вслед за основной группой, состоящей из пахана, его трех бандитов, Кац и Данилова.

Едва они прошествовали пятьдесят метров по расщелине, как путь им стремительно пересек поток кипятка, пара, огня и дикого ветра, который откинул их назад как пинг-понговые шарики. А по образовавшемуся перпендикулярному тоннелю пролетела машина, называемая иногда "бобер". Этакая большая капля с зеркальными боками, красным передом и огненным хвостом. Кто-то что-то искал во льдах, а может и водах Европы. Бобер имел прямоточный контур преобразователя, начинающийся носом, раскаленным до 10000 градусов, и кончающийся соплом, выкидывающим плазму.

Путешественники пересчитали друг друга и стало ясно, что Сизый утрачен навсегда вместе со всеми его соплями. И вместе с капсулой Фрая, которую недосуг было искать.

-- Он был достоин лучшей жизни,-- сказала в виде эпитафии Кац,-- удовлетворять старых комсомольцев где-нибудь на Крыме-4. И чихал он, пожалуй, довольно музыкально.

Путь наверх был наполнен неприятными ожиданиями, но обошлось без дополнительных потерь. В конце концов искатели лучшей доли выбрались на поверхность. Бесконечную и весьма гладкую ледяную поверхность Европы. Царь Юпитер, по пояс высунувшийся из-за горизонта, заливал бесконечную равнину своим сиянием преимущественно томатного оттенка. Иной раз казалось, что какие-то призрачные лиловые тени скользят по ней, отчего образовывались мысли об обители мертвых.

Где-то километрах в пятнадцати от группы полутоварищей виднелось немаленькое даже на таком расстоянии сооружение. Оно было весьма похоже на стол. В красноватых сумерках Юпитера "стол" выглядел не слишком праздничным.

Четыре мощные башни-пилона, уходящие на неизвестную глубину в лед. На них платформа, там видны и мачты взлетно-посадочной площадки, и полусфера противокосмической обороны, и похожие на шишки коммуникационные модули.

-- Знаешь, что это такое, Данилов?-- спросила Кац.

-- Я не знаю, мне скажи,-- вклинился Фитингоф.

-- Это узловой сервер Чужого, двенадцатого гиперкомпьютера, изучающего и осваивающего околосолнечное пространство, в основном от Пояса и дальше.

-- Так зачем он разместил свой узел на этой куче льда, он что Дед Мороз?-- удивился Фитингоф.-- Куда надежнее было бы вывести узловой сервер на орбиту.

-- Ошибаешься, любезный, этот лед -- суперважное дело. Можно сказать, что у Чужого самые большие накопители, то бишь устройства массовой памяти, из всех компьютеров на свете. За это ему почетное место в Книге Рекордов.

-- Так что, он закапывает накопители в лед?

-- Лед и есть хранилище информации, милый мой губошлеп.-- отозвалась сведущая во всем женщина.-- Лед на Европе, хоть и замороженное аш-два-о, но электропроводный за счет примесей железа и некоторых легких металлов. Энергии на Европе, если подумать, тоже предостаточно, соедини термопарой ледяную поверхность и довольно теплый океан, будет тебе силушки, хоть отливай. Так что лед можно плавить и кристаллизовывать по своему желанию, как угодно, тем самым записывая информацию. Этим аккуратно занимаются специальные аппараты-рекордеры.

-- Но бобер-то без всякой аккуратности шуровал сквозь лед, или мне показалось?-- спросил Данилов.

-- Это не работа Чужого. Зачем ему кромсать собственное имущество? Он что олигофрен вроде Марамоя? Шурует тот, кто не имеет нормального терминального доступа к накопителям информации. Или этого терминального доступа кому-то не хватает.

-- Что вы там мелете?-- возник Фитингоф.-- Эй, кошка, где твои друзья, которые помогут мне укрыться в Поясе, где мои полсотни соларов за то, что я доставил тебя на Европу, угробив лучшего своего кореша ради этого дела. Я законно желаю прокушать и прокакать эти денежки. Кстати, с тебя еще полсотни, чтобы я купил на них фрукты-овощи для родных и близких покойника.

-- Пока я не знаю, Ахмед, где здесь мои друзья, вернее один человек, который может быть мне другом.-- несколько рассеяно произнесла Кац, как будто вслушивалась попутно в какую-то "музыку сфер".-- Мне нужно найти его. Сам понимаешь, у него нет ни хижины дяди Тома, ни избушки на курьих ножках. Я должна подключиться к устройствам массовой памяти в этом льду, чтобы найти его следы.

-- Ищи,-- на удивление охотно одобрил Фитингоф,-- только если не найдешь, я тебя в этом льду заморожу. Так что извини, пупсик.

-- Охотно извиняю, Ахмед. Ты тоже превратишься в мороженое, эскимо с говном, если я не найду тут одного графа Монтекристо. Запасов кислорода у нас всего на пять часов.

-- Если прикончим мозговиков, то на восемь, если твоего дружка Данилова и моего лучшего кореша Марамоя, то на целых двенадцать.-- напомнил Фитингоф.

-- Если еще и тебя, то на все четырнадцать...-- заметила Кац и обернулась с подначкой к рептильному Чипсу.-- А, ты как думаешь, крокодил? Кажется, твой феодал слишком шибко дышит в обе сопелки, а еще сильно портит имеющийся воздух.

Ахмед Фитингоф и в самом деле возмущенно засопел.

Кац сунула свой коннектор в разъем на шлеме Данилова. Тот понял, что она хочет включится напрямую в его джин, минуя блок обработки запросов и взять под контроль его сенсорное поле.

-- Внимание, мальчики и девочки, я начинаю. Данилов теперь у меня заместо коня, сейчас заржет и поскачет по сетевому пространству. Все остальные чешут за нами, причем смирно и преданно, без всяких выкрутас. Иначе я не отвечаю за малоприятные неожиданности.

К некоторому своему удивлению Данилов и в самом деле в сетевом пространстве ощутил себя конем, по крайней мере большим четвероногим животным -- такую уж сенсоматрицу подключила Кац.

Впрочем, сама она была не наездницей, а чем-то вроде большой собаки, которая то бежала впереди по сетевому простору, то запрыгивала киберДанилову на спину. Остальные соучастники превратились в подобия колобков, которые иногда подпрыгивали, но чаще катились спокойно и в ряд. Размеры у колобков-мозговиков были куда внушительнее, чем у остальных.

Ближайшая цепочка кластеров представала ажурным замком с множеством башенок, арок, стен, зубцов, мостиков.

-- Это не слишком свежие записи Чужого,-- сообщила Кац.-- Они все на запоре, но нам и нет смысла проникать в них, мы ж не старьевщики. Здесь всякие тухлые проекты вроде терраформирования Венеры, Марса, тут и бредовые модернизации Европы, Ганимеда, Энцелада и Титана.

Они все поднимались вокруг башни по закрученной лесенке, лесенка вышла на шпиль, который неожиданно закончился переходом на точно такой же "зеркальный" замок.

Кац сказала, что это тоже архивы. Сданные в утиль проекты. Сфера Дайсона, околосолнечные энергетические цепочки, дирижабль для Юпитера, лифт с Марса на Фобос, кольцо Сатурна, превращенное в кольцевую автодорогу. Заметны были даже искаженные образы гигантских проектов, смятые неумолимой рукой архиватора.

-- А вот кажется то, что нам нужно.

Собака-Кац залаяла на какую-то вполне вроде обычную трещину в виртуальной "мостовой".

-- Эту трещину надо по-быстрому прозондировать, похоже на метку.-- Но спустя секунду предводительница поправилась.-- Уже не надо. За нами хвост, так что удираем, мальчики и девочки.

-- Какой еще хвост?-- спросил Ахмед.

-- Дезинфекторы Чужого<$F системные программные модули, занимающиеся поиском вирусов и несанкционированных записей>.

Из-за стены замка стали выглядывать жутковатого вида смерчи, с которыми не хотелось познакомится поближе.

Данилов ненадолго переключился из сетевого пространства в обычное. Группа товарищей по несчастью уже забралась в нижние слои ледяной коры, три километра ниже поверхности. В губчатом льду повсюду рассыпаны были разновеликие пузыри, заполненные паром и воздухом. Минус пятнадцать Цельсия и можно дышать, хотя и с обогатителем.

Удирающие от дезинфекторов люди вскоре наткнулись на глубокую трещину, уходящую продольно вниз. Брошенный в нее осколок льда шлепнулся в жидкость. В колодце была вода, возможно сообщающаяся с океаном. Вода не замерзала и поттапливала лед из-за своей насыщенности аммиаком.

Данилов так задумался о глубинах европейского океана у себя под ногами, что только пронзительный голос Кац вывел его из состояния глубокой тоски.

-- Ау, Данилов. Чтобы избавиться от хвоста, нам нужно спешно перебежать на кластеры, неучтенные официальной картой размещения записей <$F система контроля записей, потомок ФАТ>. Иначе дезинфекторы быстро наведут на нас бобров Чужого. Кроме того, мы там скорее свяжемся с нужным человеком. Он уже оставил свою метку.

-- Ну и где эти новые кластеры?-- поинтересовался Данилов.

-- Туда нет прямого пути. Триста метров не только сплошного льда, но еще и с каменными вкраплениями -- нам не прорубиться никакими импульсниками.

-- Значит...

-- Значит спустимся в океан и пройдем по нижней границе ледяной коры,-- предельно просто сказала Кац.

-- Ну уж нет,-- взвыл Фитингоф.-- Если я чего боюсь, так это именно европейских пучин. Пошли отсюда, Данилов, брось эту свихнувшуюся полубабу-полумужика и уже через несколько часов мы будем приятно отдыхать в компании крутых гейш вот с такими сиськами. У меня есть кое-что в заначке. Доберемся до платформы Чужого, там подмажем кое-кого...

-- Косая будет у тебе гейшей,-- сказала Кац стальным голосом.-- Фитингоф, могу тебе сейчас сообщить, что ты смертельно болен. Я незаметно просканировала тебя. Помимо "свиного бешенства" еще и гепатит Икс. Тебе нужна не просто операция, а отличная операция. Не только замена почек и печени и трети мозга, но и клеточная чистка по всему организму. Ни во время суда, ни в тюремной больнице тебе ничего такого не сделают. У коммунаров на этот случай имеется клон с запасными органами и помощь светил мировой медицины, а у тебя что? Немножко амбиций, которые дерьма не стоят.

Данилову сейчас даже стало жалко мерзкого Ахмеда, столько пережить, выбраться из ада и вот тебе на. Все напрасно.

-- Я не в курсе, кого и зачем ты ищешь, Кац, зато знаю, что мне не годятся твои цели и твои методы.-- твердо высказался заплутавший особист.-- Я не затем выкарабкался из соларитской дрисни, чтобы завязнуть в твоем бандитско-сектантском болоте. Мне в другую сторону. Я иду к платформе. Я думаю, что договорюсь с Сысоевым.

-- Ахмеда ты пожалел, Данилов. Ты себя пожалей. Еще когда мы с Блюм отловили тебя в Рыбсовхозе, я сделала тебе, чурбану обморочному, инъекцию кое-каких интеллекул прямо в мозг. А когда ты забавлялся с Гиперицией по протоколу "Интимэйт-3", в твоего джина юркнул модуль управления и прикрытия для них. Это мои интеллекулы едва не превратили на Весте твое хилую тушку в биобомбу. Они тебя обработали быстро и ловко, потому что все нужные для превращения клетки были заранее помечены кетоновыми маркерами. И вместо того, чтобы стать приставкой к Афродите, ты ударился в бега. Бежал бродяга с Сахалина звериной узкою тропой... Вообще это была надрывная история. Гиперкомпьютер-союзник уже наблюдал за тобой и мы понадеялись на его помощь. Ну, а не спас бы он тебя, то и хрен с тобой... А еще мои интеллекулы влезли в твою капсулу Фрая и перекурочили ее. Теперь она левая и вместо того, чтобы сигналить Фюреру, маячит нам.

-- А это-то зачем!?-- заорал Данилов, чувствуя, что охотно готов запаниковать.

-- Как "зачем"? Мы тебя выбрали и взяли под контроль, нормальная практика. Если ты переходишь на нашу сторону -- все окей. Если продолжаешь искренне работать на Особый Отдел, то со временем тебя разоблачают свои же, ну и без разговорчиков -- в аннигиляционную камеру. Мы к этому времени, считай уже получили достаточно информации, так что чихать. А теперь выбирай, малыш -- сидеть одной задницей на двух стульях не выйдет, даже если она жирная.

Все, что сказала Кац, было голой отвратительной правдой. Ее интеллекулы сейчас выходили из подполья, возникали из кремнийорганических тканей капсулы Фрая и сигналили Данилову. Тупой наномонитор высказывал большое удивление, что отдавалось большой печалью в даниловской душе.

-- Ну ты и стерва, ну лахудра! Баба-яга с носом до подбородка!

Данилов захлебывался от бессильной ненависти, насколько это можно было в скафандре.

-- Эй, не поперхнись. Неужто ты думал, что я стану с тобой чикаться? Блюм погибла, которая была мне больше, чем сестра. Ты же пока дерьмо на палочке и скорее всего им и останешься. А за "нос" ты мне в любом случае ответишь. Будет у тебя морковка вместо носа, попомни мои слова.

-- Ну, Кац, золотко, не сердись.-- произнес присмиревший Фитингоф елейным голоском.-- Посуди сама, никто не знает, что творится в этом чертовом бардачном океане.

-- Вряд ли, Ахмед, в последние семь лет до тебя доходили новости с научного фронта. Да, водичка в этом океане не совсем обычная. Да, существуют малоисследованные предположительно животные формы, обзываемые Ипсилон и Зет, но, в целом, океан не представляет из себя ничего кошмарного. В него сотни раз погружались люди и автоматы.

-- И сколько из них возвернулось назад?-- откровенно заныл Фитингоф.

-- Не знаю, как ты выжил на Ио, нытики обычно погибают первыми, чтобы не портить остальным настроение.-- отрезала Кац будто мясницким ножом.-- Короче, Данилов идет первым, потом я, следом ты, последний -- дружище копченый Чипс. Мозговики и Марамой пока остаются здесь и отдают нам свои излишки дыхалки.

-- Но мы быстро израсходуем весь свой кислород. Как потом выбираться наверх, цыпочка?-- продолжил Фитингоф все тем же елейным голоском.

-- Если не найдем то, что нужно, никакой кислород нам не понадобиться вовсе. Ищите тогда цианид калия. А если найдем, то этот кислород нам будут заливать во все дырки... Эй, Данилов, слюни подбери, не такая уж я плохая. Если бы мои интеллекулы не превратили тебя в биобомбу, то это бы обязательно сделали наноботы-надзиратели Фюрера, сидящие в тебе с самого младенчества. Причем довели бы дело до логического конца...

По нижней кромке ледяная кора Европы сильно бугрилась, кое-где получались настоящие купола с тоненьким резервуаром воздуха наверху. Правда, пол там все равно отсутствовал, так что путешественникам приходилось шествовать по потолку.

Скафандры здесь меньше забирали энергии на обогрев, но дышали сейчас первопроходцы даже активнее, чем на поверхности. Наверное от страха.

Навигацией в сетевом пространстве занималась Кац, задачей Данилова было прокладывать путь-дорожку в обычной ледяной реальности. Впрочем проекции сетевого пространства транслировались и ему.

-- В этом льду хранится всякий хлам, полустертые черновые записи,-- минут пять спустя сообщила Кац.

Данилов, совмещенный с джином, и сам видел эти руины, полуразвалившиеся коридоры, осыпавшиеся стены, обвалившиеся башенки, кругом ключи, замкИ, камень на ощупь холодный. Заброшенная крепость-развалюха. Или даже помесь ветхой крепости с огромной коммунальной квартирой.

Иногда ему хотелось отпереть какой-нибудь замОк ключом-вездеходом и вломиться в тайный покой. А вдруг над Источником знания сидит там седобородый Арт Ин <$Fartificial intellect -- искусственный разум>.

Однако Кац всякий раз останавливала Данилова:

-- Это все дрянь, мишура, следы коммунарского прожектерства.

Иной раз дорогу в сетепространстве размывало туманом, или камень словно становился жидким, или возникали какие-то расплывчатые, рваные и заодно грозные тени.

Но Кац твердо прокладывала трассу сквозь мглу, а на грозные тени просто махала рукой.

-- Все это тряхомудие ничего не стоит. Все эти дерьмовые системы так называемой активной защиты только для дебилов страшны.

В обычной реальности Данилов шел верх ногами по рыхлому бугристому льду. Во льду там и сям словно иголки в подушечке торчали острые куски скальной породы. До океанского дна было километров тридцать, не меньше. Но какая-то силища зашвырнула же каменюки сюда! Океанская мгла напоминала бездну, Тартар или как там еще, пробуждала в башке самые мрачные архетипы, из-за которых еще мучились древние вавилоняне и греки с римлянами. Совершенно иррационально Данилов ожидал появления какой-нибудь твари с зубами в человеческий рост. Купировать страх психоингибиторами было бы рискованным делом -- так можно затормозить сознание до полных сумерков.

А в виртуальном пространстве стены и потолки образовали совсем уж малопроходимый лабиринт. Кац сообщила, что они наконец вступили в зону кластеров, потерянных официальной картой размещения записей.

Однако, в ее голосе было мало радости. Она была возбуждена, но это возбуждение показывало лишь стопроцентную готовность к любой драке. Она, вернее ее джини, выглядела сейчас настороженной, но уверенной в движениях полусобакой-полуптицей.

А вот Данилову было уже не по себе вдвойне. Из-за эффекта присутствия. В сетевом пространстве кто-то был рядом с ними -- хотя сенсоматрица ничего не показывала, инфосканер выдавал какое-то странное информационное мельтешение, не подающееся декодированию.

Сетевой Данилов, совоплощенный с джином, то и дело озирался, вздрагивал, огибая любой угол, и трепетал перед перед каждым вихрем, ожидая, что мощные трансформации вот-вот влетят через нейроконнекторы в мозги и разметают их по горшку шлема. Как опытный особист Данилов был уверен, что кто-то или что-то рядом, крадется сбоку или сзади, собираясь точным прыжком оборвать его жизнь.

Он поделился сомнениями с Кац, но та лишь посоветовала не залезать с головой в сетевое раздолье, тем более что голова-то слабая.

-- Мы надежно оторвались от слежки, Данилов, кто бы там ею не занимался -- Чужой или Афродита на помеле. Физически мы не обнаружимы. Через сеть тоже. Ведь на эти записи не выйти ни через ассоциаторы, потому они уже не являются смысловыми данными, ни через карту размещения записей, потому что у них нет зарегистрированных вектор-координат. Нас найдет лишь тот, кто подберет модулем-следопытом нашу маршрутную программу-трассер. Если мы конечно ее потеряем.

-- Нас не найдут -- ах, как я рад,-- подал голос Фитингоф.-- А мы кого-нибудь найдем? Черт возьми, Кац, где ты собираешься откопать своего таинственного приятеля. Если он такой же мудак как Данилов, то искать его придется до скончания нашего века. Который не так уж далек.

-- Слушай ты, зассанец. Это ж тебе не кладбище, где все координаты точные: аллея вечного покоя, вторая могила направо. Я имею лишь примерную наводку.-- отразила Кац нервным голосом.

-- Ага, за темным лесом, третья берлога налево,-- хмыкнул Фитингоф.

-- Этот человек сам заметит нас. Он тут вроде лесника. Присматривает за кое-чем интересным и вообще глаз вострит на все. И когда он увидит, что мы оказались в его владениях, он мигом нас скрутит и уволокет к себе.

-- И что тут такого особо интересного? Колись, детка.-- оживился Фитингоф.-- Я настаиваю.

-- Мои разъяснения могут тебе не понадобиться, Ахмед. Если ты вдруг скопытишься. И могут нам всем навредить -- если ты попадешься к потрошителям.

Данилову надоела эта перепалка и как раз он услышал свое имя. Кто-то звал его, по крайней мере, джин уловил аудиокоды. А потом еще и мимик мелькнул...

Данилов увидел на сенсоматрице высунувшуюся из-за ближайшего угла ногу. Голую женскую, довольно худосочную.

Он рванулся туда. И ничего. Массив бесполезных записей. Твердый виртуальный камень. Может спросить у этой чертовки Кац?

-- Эй, товарищ Сусанина, ты как там, не словила псевдозвуковую запись, аудиокоды? Какие-нибудь чуднЫе мимики не попадались на глаза?

-- Данилов, отрегулируй свой инфосканер. Он неверно интерпретирует обычный шумовой фон...

Но пару минут спустя Кац проговорила тягучим голосом:

-- Кажется, мы все-таки вспугнули кое-что интересненькое. По-крайней мере, нашелся настоящий колодец <$F скрытый информационный канал>.

-- Угу, я его тоже вижу.

Едва заметная "со стороны" дыра при точной наводке оказалась шахтой, уходящей в тартарары, в зону полной информационной неопределенности. Глянешь туда и начинается головокружение. И не только.

-- Осторожнее, Данилов. Поставь фильтры помощнее на свои нейроконнекторы.

Но было поздно. Из бездны вылетела цепочка мимиков и записей, которые мгновение спустя впились в даниловский мозг. Там были образы ног, рук, внутренностей, поверхностей, мыслей, эмоций, в какой-то сложной симметрии и одновременно в мешанине. Инфосканер не мог выдать четкую картину, перенапрягая и перегревая мозговые ткани.

А потом Данилов, вернее его джин, а следом уже сам Данилов, был атакован обитателем информационной бездны.

Это "интересненькое" оказалось к тому же и драчливым.

Данилов почти вслепую отбил один выпад, другой, третий; наконец удалось сенсуализировать нападающего в виде грифона и, увернувшись от мощного клюва, ударить его по загривку. Однако и Данилова сильно тряхнуло, даже в черепе зазвенело. Не в виртуальном черепе, а в самом настоящем, физическом.

В обычной реальности он оглянулся и увидел Кац, прицельно замахивающуюся на него ледорубом. Метрах в двадцати шел Фитингоф, но он пялился совсем в другую сторону. Чипса вообще не было видно.

Оптическое окно не могло врать. Данилов отпрянул, сорвался с троса, который сам же устанавливал, и заболтался на страховочном конце. Кац потянулась к термоножу, чтобы перерезать его.

-- Не делай это, чертова сука!

В обычной реальности все вдруг сотряслось. Ледяной выступ, к которому они все цеплялись, сильно содрогнулся, как будто от смеха, потерял устойчивость, словно сошел со своего обычного места, и... стало ясно, что он сыплется вниз здоровенными глыбами. Из-за скальных осколков эти глыбы не имели положительной плавучести, поэтому тонули, увлекая с собой прилепившихся к ним людей.

Боже ж мой, сколько же теперь утопать? До дна то ли двадцать пять, то ли тридцать километров. Всех их поглощала темно-синяя слегка колеблющаяся бездна. В сетевом же пространстве они ухнули в "колодец" и проваливались теперь в алую преисподнюю -- впрочем, она скорее напоминало огненное небо.

Повинуясь его тяготению, они возносились к нему как неразумная мошкара. А внизу оставались руины старых архивов.

Что реальные картины происходящего, что виртуальные мимики не предвещали ничего хорошего, если не считать хорошим смерть и забвение.

"Сидели два медведя на ветке вековой, Один сидел как следует, другой болтал ногой, Свалились два медведя с ветки вековой, Один летел как следует, другой болтал ногой."

Зачем-то пришел в гибнущий ум этот детский стишок.

А ледовый панцирь был виден утопающим людям теперь лишь в окне сонара.

-- Кац, или кто ты там, чего ты полезла на меня как последняя стерва?-- спросил Данилов, когда сообразил, что напоследок можно и высказаться по радиоканалу.-- Решила, что нашла свое "интересное" и теперь можно избавиться от компаньонов?

На удивление ответ был тихим, даже робким и смущенным.

-- Не знаю, прости, Данилов. Это "интересное" перепугалось и полностью подчинило меня... Знаешь, нас не раздавит в этом океане, потому что сила тяжести недостаточная, может это тебя утешит... Мы просто задохнемся.

Ее меланхолический голос странно перекрыл отчаянную ругань Фмтингофа. Впрочем Чипс тоже помалкивал.

-- Слушай, Кац, а как тебя зовут?-- неожиданно поинтересовался Данилов.-- Я подозреваю, что у тебя есть имя, в смысле первое имя.

-- Меня?-- удивилась она, как будто он спросил в столь неподходящий момент про третью жену фараона Аменхотепа Второго.-- Меня зовут просто...

Тут их внимание было привлечено черной бульбой, внезапно вынырнувшей из глубины и принявшей немалые размеры. Из известных животных, несмотря на цвет, более всего напоминала она медузу.

-- Кажется, эта зараза хочет полакомиться мной. Черт, только не это.-- пискнул Данилов.

Но "медуза" явно устремлялась к нему, выбрала она не пахана, ни его блатарей, а вполне приличного человека. Раз -- и Данилова поглотила блестящая и одновременно черная яма.

Спустя пару минут он обнаружил, что хотя жив, но находится в абсолютно замкнутом пространстве, абсолютно непроницаемом для какого-либо сканирования. Между делом, инерционный датчик показывал, что Данилов движется с большой скоростью вниз. Два, пять, двенадцать километров от ледяной коры. Что два, что двенадцать -- собственно говоря, без разницы, конец один, но тоска все равно нарастала. Внезапно какой-то участок замкнутого пространства разомкнулся, стал проницаемым для зрения, если точнее, для тепловых фоторецепторов, оснащавших зрачки Данилова.

И открылось дно европейского океана, вернее только некий фрагмент дна. Оно было похоже на Гималаи -- горные кручи, вершины, крутые склоны. Когда покатые, но а чаще острые пики, словно вытянутые по направлению к Юпитеру. Что интересно, некоторые из них даже качались. Многие были украшены порами, из которых выплывали эти самые черные медузоиды. Помимо бульб-медуз были видны и другие обитатели теплых насыщенных кислородом и азотом придонных вод.

Невероятно разросшиеся гидры, кораллоподобные полипы, некоторые из которых напоминали форменные дворцы с лепными фасадами, стрельчатыми арками и колоннадами, существа типа морских звезд с километровыми мерцающими лучами, множество разноцветных медузоидов, какие-то пульсирующие слизни, напоминающие живое серебро, и даже плоские черви длиной в несколько десятков метров. Коралловые дворцы, а может и соборы, достигали исполинской многокилометровой высоты. Почти все они фосфоресцировали, люминисцировали взахлеб разными красками и отличались незабываемой красой. Несмотря на тридцатикилометровую глубину никому из них не приходилось сильно бороться с давлением воды и собственным весом, ведь сила тяжести была очень щадящей, не мешающей взмывать вверх.

А потом Данилов -- внутри своей медузы -- подплыл к одному из подводных дворцов. Или, может, крепостей.

План Кац сработал. Их отследил и подобрал какой-то могущественный придонный барон.

Его замок расположился среди трех каменных пиков. То ли замок, то ли живое существо. Экзоскелет существа состоял из расширенной верхней части метров на двести в диаметре, напоминающей гигантскую пористую чашу, и ножки -- похожей на полукилометровый небоскреб. Все было словно соткано из затвердевших жемчужных и хрустальных нитей.

Чаша по краям и в середке была оснащена подвижными и неподвижными башенками, слепленными как будто из чешуек, а на ножке там и сям имелись грибовидные выросты, напоминающие залы обозрения.

Дворец Кощея, а не полип.

Данилов вместе с медузой устремился в отверстие, из которого только что выпорхнули три черные бульбы. Стало вдруг тесно, что-то захрустело, Данилов испугался за целостность своего скафандра, но тут же оказался на полу, причем в какой-то луже.

Грязный пол большого и красивого дворцового зала. Полусферический свод собранный в складки. Стены ребристые, там и сям расцветающие ажурными полусферами. На высоте двадцать и пятьдесят метров по периметру тянутся волнистые борозды, имеющие вид галерей. Все построено или слеплено как будто из хрустальных звездочек.

От пола до свода, находящегося сотней метров выше, тянутся изящные колонны, скрепленные из множества длинных игл. Некоторые, впрочем, сворачивают вбок, к стенам.

Пол был несколько неровный местами, нетвердый слегка дрожащий, с какими-то органическими наплывами, порой напоминающими физиологические выделения.

Инфосканер сейчас выдавал только непонятные вспышки. Органический сканер бормотал что-то невнятное. Данилов действительно пребывал на глубине в тридцать километров. И при том в неплохом здравии. Наличие кислорода и температура в плюс десять Цельсия позволяли снять скафандр.

Но сперва он сел. А Кац уже поднималась на ноги. Действительно непотопляемая барышня. Чипс уже сидел на корточках. Фитингоф копошился в луже как опарыш. Чуть подальше Марамой и два мозговика. Что они тут делают, то есть как здесь оказались?

-- Как -- сядь до покак. Если уж нас сюда притащили, то головастики и этот тощий кретин, чем хуже?-- отозвалась Кац.

-- Ну просто сцена из мультика. Нас склеивает своим плевком и безболезненно заглатывает глубоководный полип,-- заметил Данилов.-- Слушай, Кац, это и есть твой таинственный друг? Ну ничего, один мой знакомый дружил с тараканом.

-- Какого беса!-- Фитингоф уже очнулся и заголосил.-- Кто тут хозяин всего этого бардака? Дайте горячего. Супа хочу. Или пива.

-- Насчет супа вы зря, кухарка я плохая.

Со свода упала слизистая струйка и мягко доставила вниз существо, словно сгустившееся из воды, без лица, но одетое в шикарный пурпурный плащ, с чем-то вроде пучка водорослей, а может и шапки Мономаха, на макушке.

-- Мир вам, капитан,-- сказала Кац, быстро опознав его.-- Я достаточно много слышала о вас. Надеюсь, вы в хорошем настроении. Я -- Кац, чистильщица из "Свердловска--44", но сами понимаете занимаюсь не только дерьмом. Я прописана в группировке Зонненфельда-Рыбкина.

-- По-моему знакомы они не слишком,-- шепнул Фитингоф Данилову.-- и вряд ли ходили в один кружок бальных танцев. К тому же этот тип больше похож на морского царя, чем на капитана.

-- Настроение было бы и получше, если бы с тобой, девушка из знаменитой банды Зонненфельда-Рыбкина, не явилась бы куча каких-то непонятных типов.-- заметило существо, явно являющееся здесь если не царем, то ответственным квартиросъемщиком.

-- Но себя-то они считают очень понятными.-- заметила Кац.-- Ахмед Фитингоф, бывший бандит, беглый зек с Ио вместе со своими подручными, и Данилов, бывший оператор Отдела Особой Информации Главинформбюро. О головастиках нечего и говорить, все и так ясно.

-- Ах, значит-таки мент,-- запоздало скрипнул зубами Фитингоф. Однако на него никто не обратил внимания.

-- А зачем они нам нужны?-- непринужденно спросило существо, явно претендующее на роль местного царя.-- Давай-ка, девушка, выбросим этих паразитов отсюда и поговорим о наших взаимоотношениях без лишних ушей.

-- Поговорим, а то как же? Только зачем кого-то выбрасывать? У вас и так довольно просторно. Мои друзья все равно тупые, что ваш коралл.

-- Впервые готов согласиться,-- шепнул Фитингоф.

-- Это действительно интересно. Ну, пошли пошепчемся.-- И царь морской ушел под ручку вместе с Кац в какую-то боковую галерею.

Время уменьшилось на пять минут. Фитингоф засопел, его глазки заметались как два кусочка масла на раскаленной сковороде.