Чтение 6–й страницы книги ~Боятся ли компьютеры адского пламени?~

Разговор камрад Сысоев сразу начал на грубом и начальственном русском-2.

-- Так ты, Данилов, говоришь, что твой дружок Анпилин скопытился.

У Данилова заныло где-то в груди, он понял, что начальник подцепил его на свой длинный коготь.

-- Ну да, лично прикончил стервеца. От него осталось лишь кучка малоаппетитного дерьма. У вас же есть видеозапись.

-- Есть, есть. У меня много чего есть.-- значительно произнес Фридрих Ильич.-- А это тогда кто? На дерьмецо вроде похож, не больше, чем мы с тобой.

И между собеседниками стал прохаживаться Анпилин -- запись прокручивалась не через нейроконнекторы на зрительные нервы, а с помощью голографического проектора. Одновременно шла информация по белково-нуклеотидному анализу соответствующего живого объекта.

-- Не старье, Фридрих Ильич? И вообще за этим есть какое-нибудь живое тело, может нам просто подкинули мимик, чтобы взять на понт?-- проговорил Данилов слабеющим ртом, чувствуя уже углубляющуюся яму под ногами.

-- Это свежак. Видеозапись сделали с пару часов назад на Весте, в космопорту. А насчет отсутствия живого тела обижаешь -- с натуры сделали. Уж я, конечно, по всем параметрам запись проверил, не монтаж ли, не мимик ли, не фотокарточка ли с "пластилина" <$F робот-мимоид>, есть ли совпадение по следам ДНК, феромонов и белков. Сам понимаешь, папилярный рисунок и зрачки Анпилин изменил под свой новый мультипаспорт.

-- А если просто дебильный клон, без капсулы Фрая? Допустим, анпилинские дружки вывели погулять "чушку", так сказать для оказания на нас психологического давления.

-- Никак не скажешь, что это чушка, судя по тем штукам, которые Анастасий уже успел отмочить на Церере. Там его, как ты понимаешь не опознали, ну и мальчик порезвился. Я бы, сказал, демонстративно. Постирал половину мимиков в тамошнем солнечном городке и вместо беломраморных дворцов народ теперь зрит отвалы с хондритовой породой, отчего все блюют и стреляются...

Кабинет Сысоева, вернее мимики кабинета, не походили на те стандартные образы, которые приняты в солнечных городах. Ни тебе осточертевших атриумов, портиков и вида на агору. У Фридриха Ильича мимики изображали что-то вроде традиционного японского жилища -- белые плоскости, тени, невысокая мебель, икебана, рисуночки с легкими журавлями и сакурами. Камрад Сысоев явно противился эстетическому натиску Афродиты. И он похоже устал от занудства и однообразия, в котором живут солариты.

-- Я грохнул Анпилина.-- поиграв желваками, максимально твердо произнес Данилов.

-- Но не уничтожил. Значит, ты не хотел это сделать.-- Сысоев отсыпал корма рыбкам в аквариуме -- настоящим, не мимикам, что уже жуткая редкость -- ни одним обертоном не выдавая своих планов насчет судьбы подчиненного.

Психофейс Данилова молчал, между желанием включить его (ради прощупывания мыслей начальника) и виртуальной кнопкой включения стояла стена.

-- По-моему, Фридрих Ильич, в число наших задач не входит полное уничтожение.-- неожиданно для себя Данилов добавил.-- Может, покажете закон или хотя бы ведомственный циркуляр, в котором начиркано, что подозреваемых надо стирать дотла без суда и следствия.

Несмотря на явную "борзоту" подчиненного, камрад Сысоев сохранял полное спокойствие и как будто даже доброжелательность.

-- Ошибаешься, Данилов. Нам плевать на циркуляры, это все шелуха. Мы руководствуемся разумом. Так что, если надо, мы сжираем врага живьем вместе со всем его дерьмом. И ты Данилов, конечно же, пытался уничтожить Анпилина целиком, но что-то у тебя не сработало. И тут возможно есть моя ошибочка. Самые тошнотворные дела надо поручать парням, которые дольше всего застоялись в сладком киселе солнечного города. Вот, например, Владислав Бергерманн, сейчас он по линии альтернативной истории пробавляется, а раньше был мой кадр -- особист. И в резервации Папуа рубил головы смутьянов и носил их на поясе на манер орденов -- иначе-то нельзя было восстановить порядок и социальные балансы.

Данилов почувствовал, что его задело посильнее любой брани выставление козла Бергерманна в качестве примера.

-- Вряд ли на коллоквиумах и форумах вы говорите что-нибудь подобное, Фридрих Ильич.

-- Это не для ушей красоток с полированными мозгами.

-- Подобное двоемыслие, Фридрих Ильич, уже когда-то сгубило и СССР, и КНР.-- выпалил Данилов. Он отлично чувствовал, что его "несет", но впервые в жизни не мог остановиться.

Однако камрад Сысоев как будто даже приветствовал самовыражение Данилова.

-- Во-первых, милок, их погубило не двоемыслие, а отсутствие в качестве добавки к марксизму еще и гольдманизма. Они работали ржавым топором там, где надо было действовать скальпелем.

-- Да, да. Гольдманн, собрание сочинений, том пятый, запись вторая, тридцатый кадр.-- подтвердил подчиненный. -- И никакого двоемыслия у нас нет, Данилов. Каждый, если ему угодно, может быть придурком. Каждый, кто хочет получить правдивую информацию, найдет ее. И при этом не пострадает. Не пострадает, если правильно поймет ее.

-- Значит, афинскую толпу утопили в море мы?-- спросил Данилов, потому что его неожиданно осенило.

-- Их утопил четвертый гипер. Значит это было целесообразно.

-- Афродита совершила преступление.

-- Гиперкомпьютеры вообще не являются субъектами уголовного права. Надеюсь, ты не тащишь нас в мрачное средневековья, когда по приговорам судов сжигали собак и вешали петухов. Конечно же, я не ответчик за Афродиту, но полагаю, что она спасала мою и, кстати, твою ГДР. Иначе чертовы хаккеры реинкарнировали бы свой бардачный МетаВеб и придурочного Гальгальту впридачу.

Данилов промолчал.

-- Ты молчишь, Данилов. И это правильно.-- сказал Фридрих Ильич, заботливо кропя из леечки на карликовую березку. Ты уже не так туп, как кажется на первый взгляд. Тебе уже неясно, чем МетаВеб и Гальгальта хуже, чем Великое Объединение и Афродита. Ты меняешься. Твое растущее сознание ломает ограничительную психопрограмму, которую вложили в тебя во время обучения. И я тоже не знаю, нахлебаемся ли мы с тобой горя или ты станешь нашим форвардом. В любом случае, чем выше у нас поднимается парень и чем большими он ворочает делами, тем меньше у него в башке психопрограммных заглушек. Сечешь, почему все-таки Бергерманн нам не годится -- хоть надежен, гекзаметром говорит, но, мягко говоря, недоразвит.

"В общем истинный верифицированный клон, образцовый гэдээровский дуболом,-- нечаянно добавил про себя Данилов.-- Может и вольная его диссертация -- какой-то обман, он только рот раскрывает, а говорят-то другие."

-- И если вы нахлебаетесь со мной, то мне капец, так что и капсулы Фрая не останется?-- спросил Данилов.

-- Конечно. Мы играем в эту игру всерьез.-- сказал Сысоев, глядя на рисунок тушью, изображающий сплетение "инь" и "янь". А чем нам еще заниматься всерьез? Не знаю, кто эту игру придумал, Гольдманн или кто еще, но ковырять со скуки в носу не приходится.

Данилов почувствовал, что начальник открывает перед ним дверь на следующую ступень соларитской жизни, может быть, более сложную, но и захватывающую. Однако, держит наготове люк, ведущий глубоко вниз.

-- Фридрих Ильич, наше Великое Объединение чем-нибудь отличается от всех этих СССР, КНР и прочих гигантов, которые произвели много шума, извели много народа, а рассыпались в одночасье, не оставив особых следов, кроме мусорных куч?

-- Да это все пирамиды, подгнило основание -- негибкая производственная база -- и конец. А у нас нет пирамиды. У нас дерево.

И тут же в кабинете распустился мимик дерева. Похоже, что сакуры.

-- Незнайки-солариты -- это, Данилов, у нас твердая основа, земля. Солариты в основной своей массе -- клоны с упрощенной стерильной генетикой, живущие по психопрограммам, заединщики, проявляющие амбиции только внутри коллективного тела, однако за светлое будущее они кому угодно пасть порвут. Когда я гляжу на их разборки по поводу того, кто лучше исполнил указания начальства, то мне кажется, что один мой палец затеял спор с другим пальцем.

-- Открытые зоны, Фридрих Ильич, это тоже наши пальцы? Или пятая нога.

-- И пятая нога может пригодиться, если знать как с ней управиться. Но в нашем случае -- это удобрения, где ползают жирные червячки. Вони там выше ноздрей, но нередко случается, что прорастет новый технологический "подснежник". И, конечно же, зоны служат большим отрицательным примером для подрастающего поколения.

Ну, а про рабочие поселки <$F основные производственные системы, организованные по территориально-производственному принципу, что-то вроде совнархозов нового типа> ты и лучше моего знаешь -- это ствол, ветви. И что интересно, Данилов. Работяги могут бухтеть против начальства, но они имеют свои кредитки, свою жрачку из переработанного дерьма, свой жилищный модуль "два на два", свои игрушки, всякие цацки из открытых зон, поэтому никогда не перейдут предела. Все их начальство -- коммунары из Актива, номенклатурщики, и запрограммированы на распад личности, едва они начнут больше думать о себе, чем о концерне.

"Забыли вы добавить,-- подумал Данилов,-- за эти цацки надо вкалывать на сибирских соллетных полях, где свет выедает глаза и сжигает лицо. Еще веселее на летучих сталеварках Пояса, где догорают всякие инвалиды, у которых вместо рук на нейрошунты поставлены клещи."

Подумал и заметил, что впервые так про вышестоящего, и испугался своей рефлексии. Но либо психофейс Фридриха Ильича не улавливал, либо старший камрад просто не подавал виду.

"Ну и и что же нам, из-за отдельных инвалидов, космическое отечество разваливать что ли?-- додумал Данилов.

Три прекрасные девушки принесли кофе с воздушным печеньем, произведенным в открытой зоне "Эль-Ниньо", что на Гаспре. При этом Данилов не знал, скрывают ли эти мимики хотя бы одну реальную женщину или же ланч был доставлен железным ящиком на колесиках. А Сысоев не молчал.

... Резервации -- это то, что кормится от нашего дерева, всякие жучки и птички-пиздички. В них живет-обитает три миллиарда. В основном те товарищи, которые недавно спустились с деревьев и с гор. Пока надо терпеть все эти исламские республики, вудуистские конфедерации, каннибальские содружества. С дикарями сложно. Они все время хотят размножиться сверх всякой меры. Они ничего толком не производят и только жрут. Единственная польза -- это то, что они производят много говна, которое мы вывозим цистернами в космос. Аятоллы сыграли на руку нашей Гэдээрии, за что им была подарена Европа. Но заниматься их перепрограммированием -- дело муторное, долгое. Так что приходится держать их на привязи всякими подачками. Однако ж мы потихоньку врезаем им в мозги нейроконнекторы, кое-кому даже джинов присылаем, а прочих ставим под наноконтроль, так что истерики вроде восстания мудозвона Бен-Беллы больше не повторятся.

-- Говорят, что наши наноботы ударили фанатам Бен-Беллы по всем железам, производящим мужские половые гормоны.

-- И правильно говорят, Данилов. Все они превратились в эрзац-баб. На мусульманском востоке, где мужчинство в большой цене, это имело большое воспитательное значение.

Тут недавно еще хохма случилась в одной арабской местности, где местному населению нейроконнекторы устроили. Подсоединили их сырые мозги к безобидной зоне сетевого пространства, стали посылать мимики ангелов и святых, которые напоминали ежечасно, что надо мыть руки перед едой и вытирать попу бумажкой, а также проводить на работе не меньше восьми часов в день. Но как будто нашелся там один сверхспособный Ходжа Насреддин, неким бесом нашел коды доступа в библиотеку канонических образов и синтезировал мимик пророка. Тот наглядным пламенем изничтожил наших ангелов и святых, после чего велел не работать и не мыть руки, а вместо того истреблять шайтанов, являющихся с дьявольской красной планеты. То есть нас.

-- Так это ж хаккеры подсуетились, Фридрих Ильич,-- отозвался Данилов.

-- Может быть. Но глюонная решетка, на которой покоится наше Киберобъединение, мягко говоря сомнительная вещь. Мало ли что там может родиться. Чудище какое-нибудь. Ну и хаккеры конечно с ним быстро познакомятся и подружатся... Ладно, мы отвлеклись... Так вот, Информбюро, то есть персонал, обслуживающий Великое Объединения Гиперкомпьютеров. Это садовник, ухаживающий за деревом.

А капсула Фрая -- это что у нас?

-- Не знаю,-- честно признался Данилов, которому не хотелось почему-то отвечать строкой из собрания сочинений Гольдманна.

-- Это плоды, скажем яблоки, которые на этом дереве вырастают. Яблочки-то не простые, а молодильные. И древо жизни получается. Не хочешь быть полезным и послушным, не получится яблочко отведать, превращайся в мыло и зубной порошок.

И ты после всего считаешь, что МетаВеб, призрачный Гальгальта и шизнутые нанохаккеры потянут всю эту систему с десятимиллиардным населением? Короче, если у тебя заиграло в жопе человеколюбие, то нагрузись мыслью, что сто миллионов человек сидят лично на твоей хребтине. Ну как хватит, или еще добавить?

-- Фридрих Ильич, спасибо за рассказ. Я узнал кое-что новое. И я понимаю, что это вы все неспроста поведали.

-- Ты это новое мог бы и сам откопать, в сети много чего есть...

Ясно, что и доверяет, и проверяет старший товарищ -- не раскрепостился ли Данилов больше чем надо, не перешло ли раскрепощение в гниение. Насчет этого и сам Данилов в сомнении. Но сомнение надо зажать в кулачок...

-- Вот именно, Фридрих Ильич. Я не люблю копаться в сети, там того и гляди свалишься в зазор, где тебя оседлают хаккеры. Инфосканер у меня настроен только на явные информационные линии и легальные записи... Можно мне идти?

-- Стой, Данилов. Ты умеешь хорошо экранировать свои сомнения, у меня психофейс ничего определенного не может засечь. Что ты хотел спросить?

-- Вы, наверное, лучше знаете, почему мне не удается размазать Анпилина?

-- А никто кроме тебя не виноват, ты не думай ничего лишнего. Гуманизм всему причина. Не соларитский, а абстрактный общечеловеческий, который что-то вроде побочного продукта твоего роста. Но не переживай, я тоже страдаю избытком доброты... Ты, конечно, спрашиваешь про соответствующие психопрограммы -- в памяти твоего джина ничего неизвестного тебе. Все, можешь идти, стараться.

-- А Анпилин?

-- Анпилин по-прежнему на тебе. Так что счастливого пути в Пояс. Начни с Весты-1. Это всего каких-то сто двадцать миллионов километров отсюда.

-- Есть, товарищ Сысоев. Спасибо великому Гольдманну за нашу встречу.

Когда Данилов покидал кабинет Фридриха Ильича, то в холле он встретил Зухру Эдуардовну, подругу старшего камрада. Дама как обычно посмотрела на него внимательно и отрешенно своими сияющими зелено-голубыми глазами, а затем сказала словно перышками провела по шее, аж щекотно:

-- До скорого.

Неужели шизанулась, напоследок подумал Данилов. Ничего себе "до скорого". Хотя глаза ее сейчас какие-то воспоминания стали пробуждать. Не один ли к одному очи той самой киберледи-суккуба, которая потащила его на Луну? Но неужели Зухра занимается хаккерской проституцией? Или может кто-то использует ее джини? И как сочетается ее древнегреческая монументальность с нарочитым японизмом Фридриха Ильича? Не приставили ли ее к старшему камраду в виде прекрасной надзирательницы? 10. "ЗАБАВЫ ВЕСТАЛОК И ВЕСТАНЦЕВ";

астероид Веста, солнечный город.

Веста оказалось не такой уж крохотной. И не такой холодной, благодаря начинке из радиоактивных изотопов. Поэтому джин рекомендовал Данилову еще пододеть кадмийволоконные кальсоны. До посадки прошло три недели в "маринаде средней крепости" на борту новенького контейнеровоза, выдающего двести тысяч километров в час, и четыре "жэ" на разгоне. Это было хорошо для грузов, но не прибавило здоровья пассажиру. Так что свинцовые круги под глазами, оставшиеся от перегрузок, до сих пор украшали подлинную физиономию Данилова, конечно же скрытую стандартным мимиком. Правда, по дороге физиономия несколько округлилась и раздобрела, поскольку заботливые нанодоктора оснастили особиста слоями высокоэнергетических жиров -- на всякий "холодный" случай.

Сама Веста была нынче сплошь солнечным городом, и с десяток лет как добыча радиоактивных изотопов на ней была прекращена. Но в ее окрестностях, особенно в кластере Веста-3, порхала куча обломков, оставшаяся от какого-то железно-никелевого астероида. Здесь витали рабочие поселки концерна Вестаникель, имелась и открытая зона "Кибальчич", где колымили старатели, долизывая то, что осталось после концерна.

На этот раз новое имя и мультипаспорт беглого бандита были хорошо известны. Анпилин сейчас принял светлый образ "Микиты Дорошенко, представителя концерна Землянаномаш". Сам камрад Дорошенко сгинул без вести во время катастрофы на атомном лайнере "М.Лермонтов", и, скорее всего от него ни крошки не осталось. Но вот его чип Фрая, джин, мимик и прочая персональная информация стали добычей злодеев-хаккеров, которые и перепродали все это добро Анпилину. Так что, тому оставалось лишь смастачить соответствующий мультипаспорт, подправить папилярный рисунок, радужку и еще кое-какие детали, ну и затем затеряться в сутолоке оживленного вестанского мирка.

В солнечном городе на Весте Данилов сразу ощутил атмосферу провинциальной распущенности. В космопорту его неожиданно встретил оператор местного Отдела Особой Информации, предъявивший мультипаспорт на имя Георга Абеля и предложивший называть его Юрой. У Юры был забавный мимик, вернее глазки у мимика -- похожие на мух, тонущих в сливках, потрепыхаются застынут, потрепыхаются... То ли сбоит картинка, то ли такова местная мода.

По случаю торжественной встречи был составлен план оперативно-розыскных мероприятий -- без развесистой кибербюрократии уже не обошлось. Это не понравилось Данилову, но срулить в сторону он не имел права, да уже и поздно было.

Они сидели планировали и просчитывали, пока не пришел какой-то курсант-практикант и не доложил, что разыскиваемый гражданин Дорошенко вылетел на попутном грузовике на Весту-3. Можно было рвать волоса на разных местах, но никто не контролировал местные технологические перевозки даже на Марсе.

Оставалось направить извещение в космопорт Веста-3, чтобы там не забыли включить красный свет пассажиру Дорошенко.

Как и обычно в таких нелепых ситуациях образовалась куча свободного времени. Юра сказал, что челнок в сторону Весты-3 отправляется лишь через пять стандартных часов, так что есть время оттянуться по местному обычаю.

Камрад Абель, конечно, же предложил сходить на традиционную забаву соларитов, на игру.

В "мяч" местные солариты играли на огромной гладкой поверхности, оставшейся после метеоритного удара и разлива лавы по кратеру, так что получалось, что-то вроде футбола на бесконечном поле. По крайней мере от одного "бортика" до другого было километров сто, да и высота каждого из них составляла пять километров. Сам мяч имел размеры с двухэтажный дом, а каждый игрок был "запечен" внутри киборга, напоминающего помесь кузнечика, динозавра и автокрана. "Кузнечики" отчаянно скакали по бесконечному полю, сталкивались как проклятые, вышибая снопы искр, ломали друг другу ноги и лупили по мячу, да так что усвистывал он на многие километры, вытягивая за собой дымный хвост.

Судя по состоянию публики, здесь был ослаблен контроль по части синтетических нейротрансмиттеров и всякой психоделической дряни, доставляющей кучу удовольствия, но, в итоге, превращающей гражданина в расплывшуюся кучу дерьма.

"Расплывшихся" старателей добивают свои же, чтоб "не морочили яйца". Затем все более-менее приличные внутренние органы идут с аукциона. "Расплывшихся" работяг спроваживают в инвалидные дома ГУЖП <$F Главное управление жизненных процессов>, где никто долго не протягивает -- ходят-бродят слухи, что доходяг там не лечат, а, наоборот, превращают в быстро перегорающие живые установки по производству какого-нибудь гормона -- инсулина или там тестостерона. А "расплывшихся" соларитов судят и отправляют в открытые зоны. Что дальше -- смотри пункт первый. Каждый нормальный соларит боялся разбалансировки, но только не эти кретиноподобные жители космической глубинки.

В куче укромных кабачков Вестобщепита, обрамляющих по кругу колоссальный кратер Олбера, многие камрады ползали и ходили на четвереньках -- откушав синтетических опиатов, а то и просто спиртного. Некоторые, лежа на месте, терлись о стены и активно стонали -- эрзац-окситоцин производил столько кайфа, что аж дурно и блевотно становилось. Некоторые "торчки", напротив, слонялись с крайне обеспокоенным видом -- эти вестанцы перенасытились по части эндоморфина, так что несколько часов кряду от всего будет зверская тоска, хоть в ванной утопись. Некоторые, жуя амфетаминовые конфеты и пуская слюни, конвульсивно плясали и не собирались останавливаться ни на минутку до полного физического истощения -- когда их вынесут под глюкозной капельницей. Многие, впрочем, имели изрядные запасы жира под кожей. Упитанные ряхи были скрыты мимиками, но органический сканер свидетельствовал неумолимо.

Вестанцев явно не удовлетворяли ни классические игры, ни обычное дрючило -- амброзия. И даже мимики у них были какие-то переслащенные с неестественными пропорциями, так что вместо Гераклов получались борцы "сумо". Естественно, что весь этот бардак, более подходящий для открытой зоны, кем-то и зачем-то "покрывался".

У Данилова сложилось впечатление, что целая Веста попала в зазор между сферами различных гиперкомпьютеров. Косвенные подтверждения имелись. В целом за режимом следил одиннадцатый гипер -- Арес, но того интересовали, прежде всего, хозяйство, связь, транспорт. У двенадцатого гипера, Чужого, здесь были лаборатории. На Весте долго размещался крупный клонопитомник, находившийся в ведении Афродиты, но потом его прикрыли из-за повышенного радиационного фона и вроде бы какой-то устойчивой вирусной инфекции. Вдобавок тут до недавнего времени находился исследовательский центр под началом седьмого гипера, Брахмана, -- один из самых серьезных. Именно здесь работали Миронов, Шац и Киссельман. Ученых осудили и казнили, центр прикрыли. Но и Афродита, и Брахман вряд ли ретировались отсюда.

В одном из гротов с видом на кошмарное поле Юра Абель усадил Данилова, да еще в компании юнцов и юниц, которые более напоминали неопанков из какого-нибудь рабочего поселка, чем цивилизованных соларитов. Благодаря дешевым мимикам смотрелись они кошмарно. Мало что "борцы сумо", так еще огненные патлы закручиваются в смерчи на макушках, зрачки щелевидные, чешуя на голых спинах.

Вестанская девушка с радужной кожей и запахом тления преподнесла бокал с какой-то жижей. Для экспресс-анализа пришлось джину применить не только спектрометральный модуль, но и монитор нанозащиты. В бокале плескался достаточно хитрый компот: этиловый спирт, расслабляющий букет синтетических нейротрансмиттеров вроде метаботулина и тубокурарина, кое-какие энзимороботы, как будто репарационные, "тормозной" серотонино-окситоцино-эндорфиновый набор для лимбической зоны мозга. Ну и палеостим, бьющий по задним мозговым долям, которые, как известно, нам досталась в наследство от всяких динозавров. Эта дурь в концентрации семь милиграмм на миллилитр, что, в общем, терпимо. Да и в целом, как будто ничего страшного, к тому же Юра сказал: "Не обижай, молодежь, давай проще".

Данилов сделал "для простоты" пару глотков из дружеского бокала, но местные солариты постарались, чтобы и этого хватило.

Мяч как будто опух, поднялся вверх и засиял на манер луны, игроки вместе со своими киборгами превратились в букашек, скачущих по крохотной лужайке, а небо вдруг сделалось таинственно фиолетовым.

Грот сплошь покрылся тиной, вестанские девчата стали напоминать крокодилиц с кожей как на портфеле и на удивление это не вызвало отвращения. Они поползли на брюхе к Данилову -- что несколько его заинтересовало, но вестанский компот не останавливался на достигнутом.

Кратер обернулся морской лагуной, а прямо ко входу в грот начала подкатываться легкая волна.

Данилов подошел к срезу воды и следующая волна подобострастно лизнула носки его ботинок. Заливая небо бледным аквамарином, вставало солнце, а из воды неподалеку от особиста показалась обнаженная дева. Видел, уже видел он эти зелено-голубые глаза! Но теперь ему было сообщено ее имя.

Афродита! Где-то запищал зуммер тревоги. Четвертый гиперкомпьютер, известный своей динамичностью и напористостью, выставил свой мимик-логотип, да еще такой голый. Логотип логотипом, но глаза богини светились ласковым зелено-голубым сиянием, розовые губы дрожали то ли от смеха, то ли от волнения, а нежная кожа в капельках морской воды жемчужно мерцала под робкими лучами раннего солнца.

-- Ну, как ты?-- спросила она.-- Готов послужить мне по примеру самых приличных героев греко-троянского эпоса?

Данилов попробовал собраться с мыслями, проведя концентрацию как перед боем.

-- Я твой верный паладин... Афродита.-- Ну не называть же обнаженную деву "гражданка гиперкомпьютер".-- Однако все они, в смысле герои, плохо кончили, хоть и полубоги.

-- А Эней? Он основал Рим. Не хочешь ли стать основателем Рима?

-- Я -- пожалуйста... если, конечно, Троя уже накрылась.

-- Она может накрытся. Ведь Бездна всегда рядышком и нараспашку, а хаос так и прет на нас. И либо ты его побеждаешь и становишься много круче, либо он тебя -- ньям-ньям. Все вполне логично, милый мой.

-- Мы на границе с хаосом? Никогда бы не подумал. Как будто все-так стабильно, благополучно...

-- Не будь дурачком, Данилов. Граница -- это не забор и вспаханная нейтралка, она везде, внутри тебя и меня тоже. Хаос все время хочет прорваться через границу и схавать нас. У него есть союзники и по нашу сторону... Короче, могут погибнуть миллиарды...

Данилов почти увидел эти миллиарды, валяющиеся в кустах, в канавах, в тоннелях. Плавающие в цистернах и баках. Плывущие вереницами через космический простор со взорвавшимися глазницами.

-- Данилов, во льду юпитерианского спутника дрыхнет одна большая дрянь, помесь знания и скверны. Спит и видит, как все ей покоряется. Ты проведешь меня к ней.

Данилов слыхал о случаях, когда гиперкомпьютеры выходили с кем-то на прямой контакт, но позже Главинформбюро эту практику прикрыло -- "во избежание компьютерного анимизма". И сейчас особист сам видел, что его общение с гипером номер четыре быстро приобретает иррациональный характер.

-- Я доберусь до нее, дорогая ваша светлость. Прикажете и кому угодно яйца оторву.

Афродита стала несколько призрачной, сквозь ее черты как будто проступило другое лицо, более земное, близкое, кое-где с морщинками и тенями, но с теми же зеленовато-голубыми глазами, которые он только что видел у богини. Зухра Эдуардовна. Неофициальная жена и официальная подруга Фридриха Ильича Сысоева, начальника Особого Центротдела. Руки ее обняли оперативника и сладчайший поцелуй влился в его уста. Естественные и неестественные афродизиаки мгновенно разгорячили и напрягли ему, так сказать, плоть.

Зухра и Афродита -- они обрабатывали его вместе, и это у них здорово получалось. Джин что-то бормотал про образование нового психокоммуникатора в мозгу, но слушать его совсем не хотелось.

Внезапно, и это было так некстати, лицо Афродиты несколько побледнело, а Зухра Эдуардовна отшатнулась. Из лагуны стало вздыматься нечто серое, мало оформленное -- то ли призрак, то ли морское чудовище. Серая муть надвинулась и Данилов, запнувшись об что-то, плюхнулся на пол.

Все прекрасные образы моментально усвистали за горизонт, оставшиеся мимики безбожно рябили с минуту.

Наконец рябь улеглась. Данилов лежал на спине, а на него смотрело несколько весталок и вестанцев. Какие паршивые физиономии -- зеленые и тупые, наглядное представление будуна. Широченные шеи и какие-то осиные талии, голова совсем крохотная по сравнению с плечами, носы-пятаки, бугры мышц и ноги чуть ли не "до плеч", по шесть длиннющих пальцев на руках. Казалось, что их предками были разные вредные насекомые и заспиртованные в музейных банках микроцефалы. Какой-то хаккер хорошо изгадил соларитские мимики, окарикатурив идеальную внешность!

Или вестанцы такие страхолюдные на самом деле?

Серая муть, увы, никуда не слиняла, осталась висеть поганым занавесом... Если бы только висеть -- занавес вспучился и из тумана на Данилова посмотрела мало оформленная физиономия неряшливого мимика, который, впрочем, кого-то напоминал. Потом через нейроконнектор включился звук.

"Данилов, вам бы я посоветовал срочно уматывать отсюда."-- голос сомнительного доброжелателя был глухим и не слишком внятным.

"Спасибо за совет. В самом деле я на эти рожи без содрогания смотреть не хочу. Как, кстати, и на вашу."

"Рожа -- это еще не задница, несмотря на морфологическое сходство. Моя рожа -- это лицо виртуального благожелателя. А вы рискуете разделить судьбу котлеты, на которую сразу нацелилось три вилки."

Конечно, этот мимик, вернее тот киберобъект, что за ним стоял, не внушал никакого доверия, но и Данилов "нутром чуял", что попал в оборот.

Несмотря на аховую ситуацию, шарики-ролики вертелись в голове медленно и со скрипом, а с джином словно обморок случился.

Кто ж на него, на особиста Данилова, нацелил вилки? Анпилин? Афродита? Она же пошла на контакт, обниматься стала. Может, у Анпилина здесь серьезное прикрытие? Юра Абель человек Анпилина? А Анпилин чей человек? Что творится в местном Особом Отделе? Что так задело Афродиту?

Вопросы он обращал к себе, но неожиданно на них стал отвечать этот малооформленыый и крайне подозрительный мимик.

"Система треснула. Пока был на свете один умный, а все остальные дураки, то дела шли ладком. А нынче еще кое-кто поумнел. Так что срочно улепетывайте."

Да, похоже, на Весте Киберобъединение в самом деле дало большую трещину. И надо по-быстрому сматываться.

"Ну и куда же прикажете мне улепетывать без билета?"

"Все туда же, в кластер "Веста-3". Только не на челноке, а неконвенциональным образом..."

Тут Данилов осознал, что уже собирается подчиниться незнамо кому.

"Да кто вы, хер вас задери? Очередной посланец бездны? Благой пук из тьмы?"

"У вас ровно двадцать секунд, чтобы осознать разницу между хером и рукой помощи. Я понимаю, это сложно."

Ценность нового друга Данилов осознал немного погодя. Питье весталок оказалось намного крепче, чем ожидалось. Морда незнакомца куда-то запропастилась, а наномонитор вдруг закричал, как оглашенный, что вражескими наноботами прорван первый уровень обороны.

Но не могли же вполне невинные молекулы, попавшие в его организм из дружеского бокала, вдруг превратиться в диверсионные интеллекулы, которые сейчас таранят мембраны его клеток. Господи, не может быть, откуда эта дьявольская силища?

Данилов видел в окне органосканера, как стремительно ползет по организму кошмарная сетчатая структура, как разбухает она металлорганическими почками, как отшнуровываются новые участки сети. Эти почки выбрасывали в кровь тучи патогенных наноботов, которые сразу принимались поганить организм.

Энзимоботы-вредители врывались в клетки соединительной ткани и кожи, блокируя клеточные ядра и понуждая рибосомы производить синтез неизвестных белков по фальшивым РНК.

Враждебные интеллекулы, крутя спиралевидными хвостиками, пиратскими стаями плыли по кровеносным сосудам в сторону мозга, разжиженного эндорфинами.

Данилову стало плохо и он не мог еще оценить, что больше страдает: соматика или психика.

Данилов с мычанием пополз незнамо куда, хватаясь за что ни попадя. Весталки возмущенно отпихивали его и лупили, чем попало. Он чувствовал, как бьется кожа на его плечах и лопатках -- что-то прорастало из него.

Чужие наноботы уже заражали его мозг и насыщали модельной наркотой, которая что-то делала с его затылочной подкоркой, недавно травмированной палеостимом.

Когда погасли окна джина, Данилов понял, что это конец. Вражеские наноботы добрались до его нейроконнекторов. Теперь они возьмутся и за капсулу Фрая.

Он уже не знал, кто и что творит с его телом и мозгами, мускулы почти не слушались его, мысли распались на тупые обломки. Весталки брызнули от него в стороны, как жидкая дрисня, по которой топнули сапогом. Данилов помчался как несознающий себя объект, словно дерьмо по канализационной трубе. В дверь, по коридору, по одному трапу, по другому. Возле лифта угостил кулаком чью-то зеленоватую физиономию, отчего нос-пятак брызнул красным.

Некоторое время спустя Данилов обнаружил себя на просторной площади, скорее всего местном Форуме. Мимики мешались с реальными образами словно в компоте, создавая какую-то свалку с лиловым катастрофным небом над головой, сквозь которое проникала чернота космоса, слегка пульсирующая благодаря защитному гравинулевому полю.

Лишь одно выглядело однозначным. На расстоянии нескольких десятков метров от него стояла цепочка мускулистых микроцефалов-вестанцев с плазмобоями, гразерами и другими многообещающими предметами. Кажется, они готовились уничтожить камрада Данилова как последнюю, но очень опасную дрянь. А разве что-то неправильно?

"Кибер-р-еволюция лишь тогда чего-нибудь стоит, если умеет защищаться."-- так говорит товарищ Феттмильх.

Мельком Данилов ознакомился со своим отражением на какой-то никелированной стене -- особенно впечатляли шипы на плечах и груди, с металлическим отливом, довольно длинные и тонкие, достаточно острые, чтобы проткнуть куртку изнутри.

Человек стал как кактус. И этот человек он -- Данилов.

Вот один шип вылетел словно ракета, оставив после себя кровоточащую ранку, и разорвался в воздухе, образовав небольшое облачко.

Кажется, уже ясно, как это называется. Данилов теперь -- биобомба, разбрызгивающая сверхзаразные синтетические вирусы.

Металлорганические шипы, выброшенные в замкнутую атмосферу солнечного города с помощью повышенного давления подкожной капсулы, разлетались новыми и новыми облачками робовирусов.

Данилов не сомневался, что у этих мерзавчиков аховые проникающие способности, в том числе липкие мембраны с пептидными крючками и солитоновыми буравчиками. Что синтетическая зараза передается воздушно-капельным путем и через кожу, захватывая любой живой организм за пятнадцать минут и превращая его в очередную биобомбу. Что эти ядовитые микроракеты остановит, пожалуй, лишь сплошная броня. Но кто в состоянии за пару часов перегородить жилое пространство города бронещитами?

Вестанцы чикаться не собирались. Плазменные вспышки сверкали со всех сторон от бегущей биобомбы. Оставались считанные секунды до уничтожения сверхзаразной гадины. Да и сама "гадина" уже не слишком возражала, поскольку все более осознавала свою вредность для общественного здоровья.

Тем более и совесть сказала: "НЕ ПЫТАЙСЯ СКРЫТЬСЯ КАК ПОДЛЫЙ ТРУС. ВСЕ ОБЪЯСНИШЬ И ТОВАРИЩИ ТЕБЯ ПОЙМУТ."

Но Данилов все же удирал, сверкая пятками и не надеясь отчего-то на понимание товарищей. Перед собой он вдруг увидел серую муть, вроде той, что недавно вспугнула Афродиту. Отчаявшийся Данилов не пытался увильнуть от нее и дал накрыть себя с головой, причем услышал: "Добро пожаловать. За вход рубль, за выход -- три".

Наступила мгла, которую прорезали только узкие световые тоннели. Как во сне-кошмаре Данилов двигался по одному из них, не чувствуя ног. В одном из углов вдруг проступила зеленая физиономия "товарища", Данилов резко хлестнул антиорганическим цепом и, сильно загримасничав, она исчезла. Потом на пути набрякла еще одна малосимпатичная ряха, но тоже пострадала и разделила участь первой.

Такая удачливость явно не была случайной. Мгла с тоннелями представляла собой сенсоматрицу, сброшенную каким-то мощным киберобъектом, которому удалось заодно оглушить нейроконнекторы вестанцев. Иначе бы давно уже все кончилось и ядовитый труп Данилова спокойно плавал бы в контейнере с хлоркой.

Световой тоннель вел его заковыристым путем по лабиринтам Весты, из тумана иногда проступали реальные образы: люк, дорожка, трап; из легальных мимиков почти что ничего, зато обильно клубились и мелькали незнакомые образы. Новая сенсоматрица отображала сетевое пространство. Но только не стерилизованное сетевое пространство Киберобъединения с геометрически правильными полями и массивами записей, с бесконечными проспектами трансферов. Нет, это было смутное, не очень ясное, но, похоже, то самое хаотическое сетевое пространство, которое существовало во времена МетаВеба. Леса и ущелья, озера, реки и горы, пещеры и овраги -- так представали динамические записи, модели и матрицы эпохи сетевого хаоса. Или их призраки.