владыкою Большой Еуропейской Орды. Триста лет еще Еуропа служила местом
кочевий, ибо татары поля затаптывали, городовые стены срывали, деревни и
замки ровняли с землей, в лесах истребляли благородную дичь, а сами их
выжигали, всех людей мужеского пола убивали нещадно, а женского умыкали в
свои кибитки. Но в восемнадцатом веке Большая Еуропейская Орда разбилась
волею Неба на Галльскую и Тевтонскую, последняя часто воевала Польское и
Киевское ханства. В Альпах проживали горские татары, на Средиземном море -
племена прибрежных татар. В том же веке мурзы и беки сажать стали крестьян
на свою землю, чтобы утруждались те земледелием, платя оброк и подати,
орды же разделились на множество ханств, эмиратов и султанатов,
беспрерывно чинивших друг другу военные хлопоты.
место на всем свете белом, где сохранилась просиянна Вера Христова, где по
нынешний день пребывает святой престол папы римского и патриарха
константинопольского. Княжество, занимая положение весьма выгодное между
враждующими западными и восточными татарами, стало мало-помалу преуспевать
и ширить свои земли, покоряя мечом ханства и эмираты окрест себя.
злочестивый султан Вильгельм, каковой опять скрепил под своей мощной рукой
тевтонских и галльских татар, да стал приготовляться к великому походу на
княжество Московское. Попутно оный владыка запросил союза и помощи у
восточных улусов, чтобы ударили те со своей стороны. И тогда московский
князь надумал стравить султана Вильгельма с его далеким родственником
великим ханом. Юрт же великого хана по прошествии веков переместился из
монгольского Каракорума в среднеазиатский Самарканд. Ино великий
Тимур-Хромец и его преемники осилили наследников Хубилая, собрав восточные
улусы вплоть до Японского моря и обратили всех людей там в магометанскую
веру. И решился тогда московский князь на хитрость: послал человека к
великому хану - отвезти ему подложную грамоту-ясу тевтонского султана. А в
той грамоте черным по белому писано, что хочет Вильгельм взять рукой
мощной все земли мира и вновь создать Монголистан от океана до океана,
понеже он есть самый прямой потомок Чингиса, Бодончара и Небесного света,
а в прочих ханах течет собачья кровь. Подложная грамота смотрелась яко
настоящая, потому что скреплялась она подлинной печатью султана
Вильгельма, что была выкрадена московским лазутчиком Максимкой Исаевым из
харема тевтонского владыки.
такоже доставить к великому хану, дабы увидел тот, каковые прелестницы
станут изводить его воинов, коли случится соединение с Вильгельмом.
к великому хану именно я - москвитянин, сын боярский Сенцов, а по легенде
- мурза Ахмат Опанасенко, верноподданный Киевского эмира.
не передано тебе родителями, все рано постарайся быть послушной и радивой.
Надо нам лошадей собрать. За вьючной вернуться и ездовую сыскать. И
запомни, без меня - пропадешь ты и сгинешь без следа.
ездового... кажется, завиднелся он на склоне, хотя не отзывается на свист.
Не слышит ино напуган?
женщину, - тогда не стану вязать тебе руки и сажать в мешок словно дикого
зверя.
ты, яко тать окаянный, выкрал меня из отчего юрта, из крепости моего отца
- батыра Саламбека де Шуазеля.
правды вздорной женщине, скорой на обидные словеса?
Многознающие люди известили меня, что в крепости живет адское
исчадие-упырь. Я, прокравшись туда через несколько стен, во мраке башни
повстречал некое существо, сочтенное мной за ведьму-кровопийцу. Неведомо
мне было, что в мой мешок попадешься ты, благородная дева.
слишком почтительным.
Бадахшана, что неподалеку от Индийских земель.
песьеголовые люди.
Вьючная лошадка с удивлением скосила свой сиреневый глаз. Я же, ухватив за
рукав слезливую девицу, заторопился к своему жеребцу. Пришлось еще
побродить-поплутать между камней, прежде чем поймал его за узду. Впрочем,
он не пытался бежать меня, прижав уши, каурого коня более всего занимал
поиск редких травинок среди камней. Я сразу бросился проверить,
сохранилась ли подложная грамота в седельной суме. Лежит, нетронутая, и то
славно. А затем решил я вьючную лошадь оседлать для своей пленницы, дабы
облегчить ей тяготы пути. Едва затянул подпругу, как поставив ножку в
стремя, девица легко взлетела в седло Сивки и взяла камчу - да только
поводья уже лежали в моих руках. Привязал я вторую лошадку к седлу первой
и повел их в гору, стараясь, чтоб поменьше оскальзывались на щебенке и
камушках их копыта.
движется он походом в индийскую землю Кашмир, преодолевая перевал за
перевалом. Великий хан много ближе, чем дом твоего батюшки. Между прочим,
задумывалось, что твои бесовские наклонности внушат хану страх и немалое
отвращение. А то, что ты невинная дева - это никуда не годится в нашем
положении.
Сивый, сшибся камень под моей ногой и заскользил вниз, как будто чертом
подученный. Потом и другой камень под моей стопой ослаб и упал. Я и
вздохнуть не успел, как уже повис над глубоким обрывом словно лист. И
только поводья, за каковые уцепился, не давали мне полететь сверху вниз.
Но весу-то во мне накопилось сто пятьдесят фунтов, а лошаденка хлипкая,
паршивая, давно потратившая силы, и закрепить копыта ей не на чем, оттого
она тоже сползает, и щебенка от ее неловких брыканий на мою непутевую
голову сыплется. А как сверзится она, то и второй конь не выдержит сильной
тяги, упадет. Видно, не оказать уже мне услуги князю, придется ему без
моего споспешествования бороться одному за торжество истинной Веры против
басурманского натиска. А вот лишней души губить я не желаю, тем более, что
умыкнутая девица отнюдь не ведьма и такоже не упырь.
дну, а заскользил по склону. Но таково лишь мучительнее было. Острые
каменья кромсали халат, бешмет и рубаху, добираясь до беззащитного тела. И
добрались - боль сперва въелась в руки и ноги, следом в грудь. Но потом
что-то нечаянно задержало меня. Из-за хруста сучьев понял я, что упал на
чахлое деревцо, умудрившееся высунуться из почти отвесных глыб. Оная
остановка помогла мне приметить небольшой выступ, словно бы ступеньку, в
какой-то сажени от себя. Я, натужив мышцы, раскачался и перемахнул с
деревца на выступ, не уместился на нем, однако же быстро перебрался на
другой, потом третий.
кронами своими видимость зеленой лужайки. Но лишь перепрыгнул я со скалы
на нее, как одна из ветвей, обломившись, сбросила меня на землю. Однако же
все члены целы остались, Бог миловал.
нетерпеливо переступающей лошади. Глянул чуть дальше - там и другие
копыта. Много их было. Я сразу заприметил, что кони неусталые. Прямо
передо мной стояла лошадь в сбруе богатой, украшенной самоцветами и
позолоченными бляшками, чепрак же был расшит серебром и золотом, а
стремена окованы серебром. Голову и грудь ее обороняла броня с узорчатой
насечкой. А всадник, сидевший на лошади, изряден был телом и облачен в
красивый доспех из подвижных пластин, именуемый "четыре зеркала". Впрочем,
иного оружия, кроме кинжала, осыпанного драгоценностями, и небольшой будто
игрушечной булавы, он не имел, будто полагался на какую-то иную защиту.
Личина шлема была поднята, отчего я рассмотрел нос его с хищно вырезанными
ноздрями и большие раскосые глаза. Видимо, встретился мне какой-то знатный
татарин из восточных улусов.
господина, чем он весьма разнился с моим князем. Знатность всадника
подтверждалась большой вельможной свитой - каковая вся была в богатых
доспехах с золотой насечкой и шишаках с красными яловцами наверху. За
свитой строем стояла дружина конных латников, чьи пики порой имели
украшением отрубленные головы врагов.
невдомек было, что оно означает, однако почувствовал я полезность
"пулемета" при встрече с таковой силищей.
всадник на языке восточных татар. Ни оный господин, ни его конь меня
совсем не опасались.
знатный всадник не любит внезапных людишек, и несдобровать мне, коли не
проявлю я находчивости в словах.
он?
Влодавец Леонид
Сертаков Виталий
Василенко Иван
Верещагин Олег
Шилова Юлия
Суворов Виктор