Чтение 39–й страницы книги ~Кого за смертью посылать~

солнце с разинутыми ротиками в ожидании вкусных червячков. Птицы тревожно
перекликивались межцу собой и убеждались, что у соседей и родственников
происходит то же самое. Одна кукушка, распределив свое потомство по чужим
домам, беззаботно считала людям и зверям несметные будущие годы.

Пчелы, у которых соображения еще меньше, чем у птиц, собирали по привычке
мед, исправно заполняли соты, но кормить их сладким золотым содержимым было
некого - пчелиные царицы дремали, не желая выводить потомство.

Металась между деревьями испуганная волчица - наступило уже время учить
детей правилам лесной жизни, но волчата продолжали оставаться слепыми и
еле-еле передвигались на разъезжающихся некрепнущих лапках.

Волк своими пронзительньши глазами смотрел, как уходит от него олень с
перегрызенной глоткой, как трепыхаются на траве остатки недавно пойманного
зайца, как деловито взбегает на дерево дочиста обглоданный скелетик
бурундука.

Медведь разрывал муравейник, желая полакомиться муравьиными яйцами, но
убеждался, что в куче хвоинок и палочек ничего нет, а сами муравьи
выстраиваются в полки и дружины и направляются куда-то на восход в надежде
найти правильную землю.

Лесные жители мало-помалу отвыкли есть друг друга, хищничали тоже
единственно по привычке, и Лешему с Боровым пришлось объявить в своих
владениях перемирие, которое бывает лишь во время больших пожаров - чтобы
зверье не калечилось понапрасну. И звери в этом оказались умнее и послушнее
людей. Они сбивались в стаи и сидели, поджав хвосты, в ожидании. Никто не
выл, не ревел, не тявкал и не верещал - только птицы, как заведенные,
исполняли свои песни, но веселья это не прибавляло.

Лес перестал жить - он просто существовал.

...В такой лес и вышли лунные странники из Беломоровой землянки.

- Ума не дам - чего они своего собственного сундучка так испугались? -
сказал Жихарь и хотел было сесть на этот самый сундучок.

- Не смей! - крикнул Колобок. - Видишь - три черных лепестка в желтом
кружочке? Я же говорил - там Смерть.

- Что-то не видел я в нем никакой Смерти. Так, что-то стукает, грюкает,
буковки огненные мельтесят...

- А то и мельтесят, - сказал Колобок, - что через три дня этот сундучок
ка-ак грохнет! И все вокруг сгорит!

- Так, значит, это всего лишь оружие? - спросил Яр-Тур.

- Не совсем, - сказал Колобок. - Это не простая Смерть, а Ядерная. В каждом
самом мелком теле есть ядро, в ядре - сила, и если эту силу враз
выпустить...

- О таком оружии повествуют древние книги, - сказал Лю Седьмой. - Оно
способно убивать и после удара, на расстоянии.

- Кого теперь убивать... - махнул рукой богатырь, но садиться на сундучок
все-таки не стал.

- Какой великой отваги эти рыцари - сэр Алан и сэр Эдгар! - воскликнул
король. - Отправиться на Луну, не заручившись магической поддержкой,
надеясь лишь на удачу и на крепость металла! Ведь для них не было там ни
тепла, ни воздуха. Поэтому на них были такие безобразные доспехи. Надеюсь,
что по возвращении они получат заслуженную награду. И я догадываюсь, почему
они привезли туда этот таинственный ящик! Значит, он содержит оружие такой
силы, что его нельзя применять на земле...

- Еще как применяли, - сказал Колобок. - Помню, качусь это я по степи,
ковыли шумят. Потом взлетаю вверх, еле успел свои изюминки закрыть. Уши
заложило, правый бок обуглился. А в земле такая дыра, что целый город
войдет...

- Что нам с того, - сказал богатырь. - Нет такого врага на свете, против
которого... А смешно эти молодчики на Луне разговаривали, словно лягушки:
"фак-фак-фак!"

- Постой-ка, парнище, - сказал Беломор. До тех пор он пребывал в скорбном и
повинном молчании, хотя никто его ничем не попрекал. - А ведь есть такой
враг.

Жихарь мигом припомнил, как в Адских Вертепах влетел в бездонное чрево
Мироеда Красный Петух Будимир, как в темнице Вавилона туда же отправился
переменчивый меч Симулякр...

- Точно! - сказал он. - Такого ему не переварить... Только ведь и Смертушка
не уцелеет, испепелится!

- Она-то уцелеет, не бойся. Я ее знаю. Она вечная, как и сам Мироед. Ох и
задаст она мне, ох и взбутетенит!

- Сам виноват, - сказал Жихарь. - Нечего было тайны разводить. Не люблю,
когда меня используют втемную. Только как нам сундучок переправить ему в
пасть? Он ведь тоже кое-чего соображает. Тебя ведь перехитрил...

- Ему шея аркан захватить, - предложил Сочиняй-багатур. - Он рота
открывать, ты туда бросать...

- Может быть, удивить злонравного сэра Мироеда каким-нибудь чудом, чтобы он
разинул пасть?

- Для этого сперва надо найти Мироеда, - сказал Жихарь. - Индрик-зверь во
второй раз не повезет нас в Адские Вертепы. Даже если и согласится - где
того Индрика найдешь?

- Думаю, что он сам нас найдет в свое время, - сказал Лю Седьмой. - Он не
упустит случая поглумиться и позлорадствовать над своими врагами... Так что
надо ждать...

- Три дня, - напомнил Колобок. - А потом - вспышка справа! Вспышка слева! И
мы носимся над землей в виде облаков пепла!

- Почем ты знаешь, хвастливая горбушка?

- Так буковки-то красные! Верней, цифирки! Которые пляшут и меняются!

- И о чем они говорят, сэр Гомункул?

- Это такое устройство - вроде нашей Калечины-Малечины, они определяют
время. Но Калечина-Малечина отсчитывает только часы, да и то
приблизительно, а тут всякое мгновение на учете. Вот по цифрам и выходит -
три дня с небольшим... Иначе надо этот сундучок уносить как можно дальше, в
нежилые каменные места, и бежать от него сломя голову...

- Никуда я бежать не буду, - сказал Жихарь. - Лучше наоборот, собрать всех
людей на свете вокруг смертоносного сундучка, да всем и пойти на распыл,
чтобы не мучиться.

- И времени на то нет, и люди своей волей не соберутся, - сказал Беломор. -
Многие, пожалуй, еще и не поняли, что произошло...

- Увы, это так, - сказал Лю Седьмой, отпил из своего жбана персиковой
настойки и пустил посудину по кругу. - Жизнь человека между Небом и Землей
- как прыжок скакуна через расщелину: в одно мгновение она промелькнет и
исчезнет бесследно. Сами собой, неведомо как, вещи приходят оттуда. Сами по
себе, неприметно, уходят туда. Одно превращение - и вот она. Жизнь. Еще
одно превращение - и вот она. Смерть, Все живое об этом печалится, род
людской об этом горюет. Но то лишь разрывается данный нам Небом чехол,
падают наземь ножны Небес. Наши светлые и темные души улетают куда-то, и
тело влечется за ними. Вот когда наступает для нас Великое Возвращение! Это
исчезновение формы в бесформенном и придание бесформенному формы известно
всем людям, но человек, устремленный к Пути, о том не заботится. Все люди о
том судят, а человек. Путь постигший, не судит. А если судит - значит, Путь
не постиг. Так было всегда, но ныне Путь прервался, и мудрец приравнялся к
невежде...

- Слушай, тогда, получается, Мироед против всех законов попер? - сказал
Жихарь. - Что он один в пустоте делать-то думает? Песни петь и пляски
плясать?

- Чем выше возможности, тем мельче душа, - ответил Бедный Монах. - При
возможностях неограниченных душа вовсе сходит на нет. Видимо, некогда этот
Мяо Ен был великим воином и выдающимся ученым. Достигая совершенства, он
забыл о равновесии, решил быть Светом без Тьмы или Тьмой без Света. Вздумал
поглотить всю Вселенную с тем, чтобы потом породить новую. Высокий замысел,
низкая натура! Сейчас он просто разбойник и пакостник, подобный
испорченному мальчишке, бросившему жарким полднем горшок с дрожжами в
отхожее место. Впрочем, скоро даже таких низменных стремлений в нем не
останется. Вселенная, конечно, возродится, но уже без нас, и жить она будет
по каким-то другим, невообразимым законам...

- Спасибо, утешил! - сказал Жихарь. - Значит, если я тебя правильно понял.
Мироед становится все глупее и глупее?

- Не совсем так, - сказал Лю. - Просто он себя считает все умнее и умнее.

- Так на так и выходит! - обрадовался богатырь. - Только бы нам до него
добраться...

Затрещали ветки. Никто даже не шелохнулся - такие после хождения на Луну
все сделались бесстрашные.

К землянке выбрел Леший - весь какой-то согбенный, замученный, в рваном
зипуне и бывших когда-то красными штанах.

- Вы... это... того! - прогудел он, тыча пальцем в сторону сундучка.

- Здороваться надо! - обернулся Жихарь. Леший ему, конечно, был не
подчиненный, но должен же мохноногий к местной власти почтение иметь!

- Здорово, кого не видел! - поправился лесной хозяин. - Только вы это...
того... уберите! Оно плохое! Нельзя! Далеко унесите, значит! А то не
выйдете из лесу!

- Нас с Яр-Туром один твой собрат тоже водил, - напомнил Жихарь. - Да мы
все же вышли...

О том, как пришлось унижаться перед тем Лешим, богатырь умолчал.

Но при этом воспоминании в голове у него что-то произошло, и все, что в
богатырской жизни приключилось, все обрывки и осколки воспоминаний
сложились в одно целое...

Даже и те воспоминания вернулись, которые забрал в свое время Мироед...

Дымное ущелье...

Полуденная Роса...

Колючая проволока...

- Лесной, а лесной, - сказал он. - А ты, когда человека по лесу кружишь, в
любое место можешь его завести или как получится?

Леший выпучил бельма и задумался, и думал до тех пор, пока Бедный Монах не