отшельник. Скиталец - без дома и семьи, без увлечений и привязанностей.
Верящий только в себя и, совсем немного, в судьбу. И поэтому отвыкший
уворачиваться от катящихся навстречу валунов. Кому-то, например - Дилайту,
это кажется безрассудством. Все не так. Хотя это и вправду странно, что я
раз за разом загоняю самого себя в тупик, оставляя крохотную горсточку
шансов на удачу. А потом рачительно и скрупулезно распоряжаюсь этой
горсточкой, не упуская ни одного. Вот как сейчас. Нужно же было очертя
голову залепить дуэльной перчаткой по мордасам сумасшедшему пирокинетику
и, между прочим, пироманьяку! А затем замуроваться в этой гробнице, чтобы
в конечном итоге направить все свои помыслы и силы на поиски выхода. Вот
же идиотизм... Ей-богу, я и сам не всегда способен понять собственные
поступки. За эти шесть лет я неплохо научился их совершать. "Удача" было
для меня вторым именем судьбы. Может быть, если Судьба по прозвищу
"Удача", как и прежде, не оставит меня своим вниманием, я научусь эти
поступки оценивать?.."
в камень. Кровь оглушающе стучала в висках, толчками билась в натянутых
жилах, грозя порвать их в клочья.
растратившее пока своего тепла, живое. Окруженное аурой холодных злых
мыслей.
в грязь, чтобы пресмыкался и выл. Ногами выбить из его уродливого вонючего
тела все чувства, кроме страха. Упиться его страхом. Это всегда радость в
мире, где никто не боится умереть. Единственное, за что можно испытывать
благодарность к этим отвратительным пришельцам.
теперь брызги голубого пламени брезжили под самым сводом, наполняя
внутренности каменного мешка слабым прыгающим свечением.
летучую мышь. Не шевелился: должно быть, притворился мертвым. С тем,
чтобы, улучив момент, все же застичь более удачливого соперника врасплох.
и ясен его обман.
кулак. Кратов выждал немного, а затем наступил на них - бережно и в то же
время твердо.
воинственной раскраске.
побежден. Только Живущие Вечно не ведают ненависти...
считается доблестью убивать поверженных.
никто не имел и не будет иметь имаго! Иначе он понимал бы, что только
имагопревращение способно утешить побежденного...
вместе. Или вместе погибнем. Я говорю снова: мне нет нужды в твоем имаго.
Я хотел одного - чтобы мои друзья покинули дворец Алмазного Жезла. Мое
желание исполнено, и я доволен этим.
пощажу его. Как не пощадил когда-то другого Чужого, что был однажды рядом
с ним в повозке, плавающей на ветру...
воином и уповает на древний огонь, обитающий в его руках. Пусть он узнает:
ни древний огонь, ни его хозяин не в силах причинить мне вреда. И тогда мы
будем говорить.
все ли у него цело. Сморщился от боли в побитых ребрах и уязвленном
"рыбьем месте". И вдруг легко, бесшумно оказался на ногах.
дымящийся черный иероглиф.
жертве. И бессильное дотянуться и ужалить.
глаза побелели, полезли из орбит. На губах проступила пена. На худой,
страшно вытянувшейся шее вздулись синие вены.
руками. Руки до локтей были охвачены древним огнем, они таяли в нем
восковыми свечами. Тоненькие светящиеся ручейки, резвясь, бежали от
накалившихся до нестерпимой белизны лент по грубой ткани плаща. Повалили
клубы удушливого серого дыма.
вдруг затих. Камень под ним вытаивал, будто снег вокруг костерной
головешки.
вместе в обитель Нетленной Чистоты. О таком исходе ты мог только мечтать.
еще тлело. От рук не осталось почти ничего, ртутно-белые лужицы древнего
огня вовсю хозяйничали на груди и по плечам подбирались к голове.
встряхнул.
отпустив меня!!!
чтобы унести с собой в чертоги Вечно Живущих. Но рук для этого не было.
глубины. Или бледное солнце из тумана над горизонтом.
ведь я ждал тебя...
будто Мерцальнику было дело до того, что творится с его лицом.
слышу уже столько лет. Может быть, еще кто-то... А я просто человек.
Интересно, понимаешь ли ты, о чем я говорю?
Мерцальника. Хотя бы какой-то слабый знак того, что его слова не пропадают
без следа! "Безумие, - подумал он. - Верно мне твердили ксенологи: я тоже
спятил вместе со всей этой планетой. Говорить с глухим, дарить свой
портрет слепому... На что я надеюсь?"
Ты приносишь им несчастье. Может быть, тебе кажется, что высшее благо
состоит в исполнении любых желаний тех, кто сам ни на что серьезное не
способен? Мы и сами тоже не без греха. Спокон веку у нас считалось, что
долг вырвавшихся вперед - тащить за собой отставших. Даже если те ни о чем
не просят. Те, передние, думали, будто лучше знают, что и кому нужно. Да и
само опережение могло еще послужить темой для дискуссии. Бремя белого
человека... Своей навязчивой заботой мы вогнали в могилу целые народы. Или
обратили их в ленивые чучела, ходульные подобия нас самих... Бог тоже
создал человека по образу своему и подобию. И, должно быть, крайне
изумился, увидев результат. Когда его точная копия, исполненная
божественных начал, первым долгом ударилась в грех. Но ничего уже нельзя
было поделать. Разве что изгнать из Рая, с глаз долой... Ты развратил этих
несчастных. Ты для них - что библейский змей с плодом познания добра и
зла. Они поддались твоему искушению, но не справились с ним. Они предпочли
зло, хотя почитают его за добро. Совсем как мы. Но у нас не было тебя, мы
все постигали и всего достигали сами. И мы уже близки к тому, чтобы
вытравить из наших душ изначальное зло. А в этом мире есть ты. Ты, который
равнодушен и не видит, какую беду несет... Господи, что я-то несу?! -
пробормотал он, изумившись самому себе. - В голову так и лезут
ветхозаветные аналогии, тебе бесконечно чуждые. Никак не могу с этим
совладать. А смысл вот в чем: ты должен уйти прочь, предоставить этих
людей самим себе. И будь что будет. Хаос, потрясения... Пусть. Все равно
Махров Алексей
Суворов Виктор
Ильин Андрей
Орловский Гай Юлий
Никитин Юрий