Чтение 42–й страницы книги ~Анахрон-1~

- Что?
- Волхование бесовское, - еще мрачнее определил Федор. - Мне батюшка уши
оборвет.
- А вообще-то сбывается, - заметила Светочка.
- Отец Никодим-то? Непременно оборвет, - с удовольствием подтвердил Сигизмунд. -
Я с ним по телефону поговорил - и то у меня уши на ниточках повисли...
- Преследование по религиозным основаниям, - заметила Светочка. - В Америке за
это в тюрьму сажают.
- Слушай, Светка, что ты вчера такого читала?
- Я не читала, я ток-шоу по шестому каналу смотрела.
- Здесь не Америка, - солидно молвил Федор, прихлебывая чай. - Америка - она от
своей бездуховности гибнет. И лютеранства. Баптизма всякого. Мормонства
растленного. А здесь - Россия. Особый путь у нее, вот.
- Византия здесь дремучая, - сказал Сигизмунд. - Только еще хуже.
- Не хотите - не верьте, - обиделся Федор. Он допил чай и ушел мыть свою чашку.
Светочка изумленно посмотрела ему вслед.
- Что это с ним?
- Православный он у нас теперь, Светлана, - сказал Сигизмунд с печалью. - Вот
что. Его отец Никодим обратил.
Светочка призадумалась. Еще чаю себе налила. Когда Федор вернулся, приставать
стала: как по-православному языческое имя Светлана будет? Языческое ведь имя,
да?
Федор сказал, что спросит у батюшки.
А Сигизмунд спросил:
- Слушай, Федор. Не шутка. Есть какой-нибудь святой, которому об упреждении
пожаров молиться надо?
Федор, атакуемый с двух сторон, глядел исподлобья. Не понимал, насмехаются или
как. Сказал, что спросит. Может, и есть такой святой.
Сигизмунд дружески взял его за плечи.
- Ты, Федор, не куксись. Если такой святой есть, я ему свечу поставлю. Я ведь
крещеный, только в церковь не хожу.
- А это вы зря, Сигизмунд Борисович, - строго сказал Федор. Потом подумал и
добавил: - Я насчет вашей проблемки-то узнаю, не беспокойтесь. Только я так вот
думаю: тут в комплексе рассматривать надо. Как при страховании. Чтобы уж совсем
от наездов, от пожаров, от инфляции... У шурина один был друг, вместе служили,
он потом на воздушных шариках состояние сколотил - так он в "черный четверг",
когда доллар-то скакнул, застрелился. Натурально. В такой грех ввели.
Сигизмунд вдруг ощутил зависть. Не дано ему было так вот сразу, легко и истово,
уверовать. Не дано.
Бесцеремонно врываясь в мысли Сигизмунда, зазвонил телефон. Федор взял трубку.
Уставным тоном доложил:
- Это вас, Сигизмунд Борисович.
И протянул ему трубку - отточенным, резким движением. Как на командном пункте.
Сигизмунд уловил краем глаза, что Федор подмигнул Светочке. Баба звонит, не
иначе.
С тяжким предчувствием взял трубку.
- Морж у аппарата.
Не сразу понял, кто говорит. Вместо ожидаемого недовольного "Але, это Наталья"
услышал задыхающуюся скороговорку. Потом сообразил: Аська. Сразу повеселел,
полюбезнел.
Глядя на Сигизмунда, Федор многозначительно подвигал бровями. Потом отвернулся.
Из деликатности.
Светка тыкала пальчиком в калькулятор. Была недовольна.
Аська вышла из головокружительного романа. Шестого на памяти Сигизмунда. Желала
тепла, понимания, общения с давним другом. Говорила, что одна подруга, уезжая,
оставила ей на прокорм крысу - представляешь? - беленькую такую, хорошенькую
крыску с красненькими глазками, так эта крыска проела свою коробку и в первую же
ночь утекла на кухню и живет теперь за холодильником, и грызла там все что-то,
грызла, а потом прогрызла и оказалось, что это провод от холодильника, и
холодильник за ночь отморозился и протек к соседям, теперь у них пятно на
потолке...
Сигизмунд стал осторожно выяснять, что же от него-то, Сигизмунда, в данной
ситуации требуется: тепло с пониманием, поимка крысы или побелка потолков у
соседей. Оказалось, что требуется проводок припаять обратно.
В принципе, видеть Аську Сигизмунду хотелось. И даже очень. Соскучился. И
интересно, в какой цвет она свой ежик выкрасила? Однажды Аська все волосы на
теле покрасила фиолетовым. Даже там, где не видно. То есть, кому не видно, а
кому и очень видно. Смешно было. У нее потом щипало, она сбрила и мазала чем-то
жирным. Тоже смешно было.
- А как ее током не уделало? - спросил Сигизмунд.
- Кого?
- Крыску.
Оказалось - потому, что беленькая такая, славненькая, с красными глазками,
виварная...
- Ну, вечером... после работы заеду. Только не рано.
- Ладно, я тогда спать лягу.
Оказалось, Аська еще не ложилась. Крыску из-под холодильника выковыривала.
Безуспешно.
Сигизмунд положил трубку. Поразмышлял. Светочка решила не обижаться - толку-то.
У нее, Светочки, между прочим, муж есть. И боец Федор всегда готов. Да и
Сигизмунд Борисович от нее никуда пока что не делся.
- Кстати, Сигизмунд Борисович, - сказал Федор. - Я тут вот что подумал... Вы
Николаю Угоднику поставьте. Он, как говорится, оптом... в комплексе. И от
потопа, и от пожара. Лысый такой, с крестами на плечах.
Федор повозил пальцами у себя на плечах, будто рисуя погоны.
- Спасибо, - сказал Сигизмунд.
- Поставьте, поставьте, - уже уверенно присоветовал Федор. - Хуже не будет.
- Да, - задумчиво проговорил Сигизмунд, думая о девке и вообще обо всем, - хуже
уже не будет.
* * *
Светочка погрузилась в свой бесконечный отчет. Заехал Генка, завез деньги. Был
обозван мудаком. Уехал.
Сигизмунд пересчитал деньги. Убрал в бумажник. Федор осуждающе сказал:
- А че вы его мудаком-то?
- Оздоровительная процедура, - пояснил Сигизмунд. - Вот вы с шурином...
- А... - понимающе сказал Федор.
Сигизмунд склонился над своим бизнес-ежедневником. Принялся там что-то черкать.
Сегодня в полдень должны прийти какие-то - снимать помещение. Если им сдадут.
...А в голове назойливо вертелось почему-то:
Я купил советский кондом.
И ты купил советский кондом...
Аська тоже эту песню любит. И петь пытается. Получается смешно.
Ровно в двенадцать, что называется - с ударом пушки, в офисе нарисовалось два
молодых человека. По поводу субаренды помещения. По виду оба - примерно середины
семидесятых годов рождения. Сразу видно, что приносить пользу социалистическому
отечеству не обучены. Впрочем, вежливые. И точные. Это хорошо.
- Здравствуйте.
И ноги вытерли - о порог пошкрябали.
- Добрый день, - отозвался Сигизмунд холодно.
- Мы по поводу субаренды.
Улыбка приветливая, но сдержанная. Хорошо, хорошо...
- Да, пожалуйста.
Сам с места не встает, ждет. Еще более небрежно сел, авторучкой пристукнул по
ежедневнику. Боец Федор встал в дверях, скрестив руки. Хорошо стоит. Это он
молодец.
- Вы давали объявление в газете?
- Да, да. Разумеется.
...Мы их склеим к херу хер
И получим монгольфьер.
Советский кондом!..
Ребятки представились. Того, кто пониже, звали Сергеем; того, кто повыше, - тоже
Сергеем. Неназойливо и некучеряво.
Тот, что пониже, востроглазенький, быстренько-быстренько стрельнул влево-вправо,
все ощупал. На первый погляд остался доволен. Второй продолжал приветливо
улыбаться.
- Помещение хотелось бы посмотреть.
- Пойдемте.
Сигизмунд встал, ребятки двинулись за ним. Шествие замыкал Федор. Светочка даже
глаз не подняла.
- Ну вот, видите. Двадцать метров, окно. Довольно светлое помещение. Отсюда еще
ход. Вторая смежная, восемнадцать метров. Восемнадцать с половиной, если точнее.
Окошко зарешеченное. Там сейчас дверь есть заколоченная. Если хотите сделать
отдельный выход, то можно открыть...
...Я купил билет на видак.
И ты купил билет на видак.
Посмотрели - обалдели,
В джинсах дырка, встал елдак.
Вот это видак!..
...Тьфу ты, вот привязалось! Тут о серьезном, а я...
Ребятки ходили, заложив руки за спину, кружили, глядя в потолок, оценивая окна,
двери. Перебрасывались репликами "ну", "ничего", "прилично", "а если здесь..."
Спросили насчет телефона. Сигизмунд сказал, что один номер может отдать. Ребятки
покивали и походили еще.
О цене спросили. Ненавязчиво так. Как бы между прочим, без знойного интереса.
- Четыреста, - сказал Сигизмунд.
Ребятки переглянулись. Тот, что повыше, кивнул.
- Подходит, - сказал второй. И сразу пошел, дверь заколоченную трогать.
- Открыть можно, - сказал Сигизмунд.
- Хорошо. Когда можно въехать?
- Вопрос решается. Через пять дней позвоните. До вас приходили. Через пять дней