оживилась. Почуяла, что этот покупатель действительно дорогую купит. Куда более
любезно предложила еще одну - за 470 тысяч. Сигизмунд с готовностью повесил на
девку за 470 тысяч. Эта оправа, также тонкая и золоченая, была еще лучше. С
завитком у виска. Неожиданно придала девкиному лицу не только ученость, но и
некое новое обаяние. Изящество даже.
Сигизмуд попросил еще раз дать первую оправу, померил. Снял, померил вторую.
Взял вторую.
- Заказывать будете? - спросила продавщица.
Сигизмунд сказал, что будет. Продавщица, не переставая выписывать чек, крикнула
на весь магазин:
- Таня!
Из глубин магазина выплыла дева с усталым лицом, облаченная поверх свитерка с
джинсиками в тоненький голубой халатик, имитирующий медицинский. Умирающе
бросила Сигизмунду с Лантхильдой:
- Идемте.
Девка стояла как вкопанная. Сигизмунд взял ее за руку и повел. Она шепотом
спросила:
- Хва?..
- Йаа... - сказал Сигизмунд. Тоже шепотом.
Лантхильда совсем закручинилась.
Таня посмотрела на них, полуобернувшись.
В кабинете было темно и тесновато. В углу стояла вешалка, кренившаяся под
тяжестью таниной шубы.
- Раздевайтесь, - любезно сказала Таня.
Сигизмунд куртуазно вынул девку из ромбического леопардоида. Лантхильда пыталась
возражать, мешать ему. Пришлось и ее одарить "антирадзивилловским" взглядом.
Таня с терпеливой усталостью ждала, пока клиенты перестанут ломаться. Сигизмунд
глупо топтался с девкой у вешалки. Наконец стащил с нее шубку и водрузил на
крючок. Скинул куртку.
- Готовы? - спросила Таня. И показала на кресло, имевшее сходство со
стоматологическим.
Сигизмунд подтолкнул девку к креслу. Она пошла, несколько раз покосившись через
плечо на леопардоида - не спер бы кто.
Уселась. Повозилась, устраиваясь. Вздохнула обреченно.
Сигизмунд притулился у выхода на старом продавленном сиденье. И готовился к
сложностям.
Таня надвинулась на Лантхильду с чудовищной черной хреновиной для стекол.
Лантхильда втянула голову в плечи. Что-то пискнула жалобное.
Со своего места Сигизмунд сказал спокойно:
- Не обращайте внимания, Татьяна. Делайте свое дело.
Татьяна водрузила на девку оправу-стенд, как окрестил про себя Сигизмунд черного
монстра. Подошла к стене, потянула таблицу.
Сигизмунд понял: пора! Кашлянул.
- Да, Татьяна... - сказал он. - Тут такое дело... Понимаете, Лантхильд не
говорит по-русски.
- Нуу... - сказала девка из-под оправы-стенда - видимо, имя свое заслышала.
Татьяна обратила к Сигизмунду измученное лицо.
- Что, совсем кириллицы не знает? У меня латиница есть.
- Латиницы тоже не знает. Она редкой народности, бесписьменной. Очень древней.
Таежной, восточносибирской. Их на всем земном шаре семьдесят три человека
осталось. Дхары называются.
Все оказалось значительно проще, чем думал Сигизмунд. Даже дхары, в общем-то,
почти не понадобились. Унылая Татьяна, не поднимая вопроса о зайчиках и
белочках, тут же повесила таблицу с разорванными колечками.
Затем подошла к Лантхильде и, печально-ласково воркуя над ее головой, принялась
всовывать стеклышки в черного монстра.
Сигизмунд понял, что чувствует дрессировщик, когда впервые выводит своего
ручного тигра на арену.
- Ну, Лантхильд, пора. Покажи, чему ты научилась. Верх, низ, право, лево.
Девка распевно повторила:
- Верх-нииз... право-леево...
- Отлично, - сказала Татьяна. Она заметно повеселела.
Взяв указку, пошла к таблице.
- Вы по ней постучите, Таня, - присоветовал Сигизмунд. - Чтобы внимание
привлечь.
Таня поглядела на Сигизмунда с удивлением, но совету последовала. Постучала по
первому колечку.
Девка сказала:
- Нииз...
- Она не видит, - сказала Татьяна. И пошла менять стекло.
Мурыжились минут двадцать. Выяснилось кстати, что девка действительно путает
право и лево, потому что показывала она правильно. После всего, что Сигизмунд
успел о девке выяснить, этому он не удивился.
Для контроля Сигизмунд предложил проверить Лантхильду дополнительно.
- Скажите, Таня, у вас таблица со зверюшками имеется?
- Да, - сказала Татьяна, - но ведь вы, как я поняла, дхарским не владеете?
- Собаки там есть? Кошки?
Татьяна кивнула.
- Свиньи? - добавил Сигизмунд.
Татьяна вывесила детскую таблицу. Вопросительно посмотрела на Сигизмунда.
- Покажите ей мелких собак, кошек и свиней, - сказал он. - Эти слова я
по-дхарски знаю.
Татьяна вдруг фыркнула. Ей тоже сделалось смешно. Даже печалиться забыла.
- Лантхильд, хво? - вопросил Сигизмунд, когда указка ткнула в борова.
- Свиин, - поведала девка.
- А это хво?
- Хундс...
- А это?
- Мьюки...
- А это?
Пошли совсем уже крошечные, тараканоподобные зверьки.
- Гайтс, - сказала девка.
Сигизмунд подошел к таблице поближе. Он и сам со своего места уже не видел.
- Коза, что ли? Или врет она? Вы ей хряка покажите.
Указка перешла на свинью, которая была безошибочно охарактеризована девкой как
"свиин".
Дальше Лантхильде показывали красные и зеленые пятна, определяли расстояние
между глаз - оказалось, ужасно широкое, семьдесят миллиметров. Диоптрии у девки
были серьезные: минус пять и минус шесть.
- Стекла толстые будут, - сказала Татьяна. - Вы уже подобрали оправу?
- Да. Золотую.
Татьяна поглядела на Лантхильду, которая все еще маялась в оправе-стенде и
отдаленно напоминала инопланетянина.
- Тонкая плохо удержит толстые стекла.
- И что делать? - Сигизмунд вдруг почувствовал раздражение. - В чем ей ходить? В
пластмассе этой розовой... как свиин?
Татьяна освободила Лантхильду от монстра.
- Дело ваше, - сказала она прежним унылым тоном. - Все в принципе решаемо.
Поставьте пластиковые стекла, так даже лучше.
- Слышь, Лантхильд, - развязно обратился к девке Сигизмунд. - Пластиковые глаза
тебе лепить будем.
Лантхильда не поняла, но на всякий случай важно сказала:
- Таак...
Татьяна с подозрением покосилась на Лантхильду, на Сигизмунда. Подвох почуяла.
Спросила тихо:
- Что за дхары такие?
- Беженка дхарская, из тайги, - охотно объяснил Сигизмунд. - Дхары - они по
Амуру живут. Там по соседству тунгусы, которые обманчжурились. Сейчас их
самоопределение заедать стало, выдавливать начали дхаров. Ну а как тунгусские
националисты ополчились, так и пошли беженцы дхарские...
- Они христиане, что ли?
Татьяна поглядела на девку с симпатией. Сигизмунд вспомнил почему-то обращенного
в православие Федора и решил глобально разочаровать Татьяну.
- Язычница... Шаманистка.
- Ой! - сказала Татьяна. - До сих пор сохранились? - И на Сигизмунда поглядела
отстраненно, как на зачумленного (ну точно из недавно обращенных в православие
девица!)
Сигизмунд с удовольствием рассказал ей обо всем. О предках в сейме. О
Радзивилле. О Понятовском. О Сигизмунде-Августе наконец! О Варшавском восстании
"За нашу и вашу свободу!" - слышали?
О восстании Татьяна слышала. Из любимого детского сериала "Четыре танкиста и
собака".
Ну вот, и укатал после восстания проклятый царизм сигизмундовых предков в
дальнюю Сибирь, куда и Макар телят не гонял... А там - сами понимаете... дхары.
Татьяна покивала. Понимала. Дружба народов, невзирая на языческие заблуждения и
полную нерусскоязычность.
- И вот упала как снег на голову. Из дальней родни. Ссыльные повстанцы роднились
с дхарами - дхары-то поляков в одна тысяча восемьсот шестьдесят шестом году как
братьев приняли... Об этом даже передача как-то была... По радио...
Тут из магазина снова донесся зов:
- Таня!
- Извините, - сказала Татьяна.
Сигизмунд поднялся, взял Лантхильду под руку и вытолкал из кабинета. Навстречу
уже пер новый клиент - с отстраненной благожелательной улыбочкой нес брюхо
какой-то "новый русский". Из не очень крупных.
Пока делались очки, Сигизмунд повел Лантхильду в кафе, благо рядом. Кофе с
мороженым употреблять.
К кофе Лантхильда отнеслась вполне адекватно. Успела пристраститься. По просьбе
Сигизмунда, сахара ей положили в два раза больше, чем в обычную порцию.
Мороженое девку изумило. Видать, туговато в тайге с мороженым. Впрочем, чего
Роллинс Джеймс
Белов Вольф
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Круз Андрей