Чтение 34–й страницы книги ~Анахрон-2~

- Нашел тоже показатель благополучия - нищие! - фыркнула Вика.
- Морж, слыхал, - Виктория у нас снова за границу лыжи вострит. Зачахла, видите
ли. В языковую среду хочет. Знаешь, Морж, чего она на самом деле хочет? Сытости
и благополучия. Буржуазности она хочет. Сквозняки ей здесь не нравятся.
- Меня, между прочим, мое место в университете ждать не будет, пока я тут с вами
в смыслы жизни играю, - отозвалась Вика.
- А ты здесь науку двигай, - не сдавалась Аська. - На родине!
- Да кому здесь наука сейчас на хер нужна! - ответила аськина сестрица. - Вот
если бы я попкорном торговала или там босоножками...
- Когда ты едешь? - спросил Сигизмунд. Ему вдруг сразу стало грустно.
- К концу месяца. Завтра в консульство пойду.
- А, - сказал Сигизмунд. И замолчал.
* * *
Во время чаепития в "Морене" Сигизмунд вдруг спросил Федора:
- Кстати, Федор, не проконсультируешь ли вот по какому вопросу: что положено
человеку ожидать от крещения?
Федор сразу собрался и ответил четко и браво:
- Спасения и жизни вечной. - И осторожно запустил щуп: - А вы что, креститься
надумали, Сигизмунд Борисович?
- Да нет, я так интересуюсь, теоретически... Меня мать еще в детстве покрестила,
между прочим, в католичество... Мне тут вчера историю рассказали...
Выслушав аськину историю о Казанском соборе, Федор немного подумал и ответил
решительно:
- Поп, конечно, говно. Мне вот отец Никодим не поленился полчаса мозги
вправлять. А до остального, говорит, Федор, и сам дойдешь, если подопрет...
Попы, кстати, тоже разные бывают. Бывают и ничего, а бывают - такие зануды! Но
только на наше православие это не распространяется. Православие - оно
правильное. Потому как четкое.
От спокойной казарменной убежденности Федора Сигизмунду вдруг стало значительно
легче.
- Ты спроси еще этого своего отца Никодима: вот если человек умер и его
кремировали - он точно потом не воскреснет или как?
Федор прищурился.
- Помер у вас кто, Сигизмунд Борисович? - очень осторожно осведомился он.
- Да нет, узнать просили... А я не знаю и узнать не у кого, разве что у тебя.
- Считается, что не воскреснет, - озабоченно проговорил Федор. - Но я на всякий
случай еще проконсультируюсь дополнительно. Ладно, поеду. - И уже в дверях
остановился. - Да, Сигизмунд Борисович, протрава кончается. Завтра привезли бы.
- Хорошо.
Федор ушел.
Светка стала собирать чашки. Она уже собралась идти их мыть, когда Сигизмунд
сказал ей в спину:
- Светлана, бумаги для налоговой готовы?
Светлана замерла, излучая страх. Потом сказала:
- Нет.
- Слушай, чем ты занималась два дня? На кой нам штрафные санкции? Поставь ты эти
чашки. Иди сюда.
Светка послушно сгрузила чашки, подошла к Сигизмунду и встала перед ним, сцепив
пальцы.
- Что?
- Что с тобой происходит?
- Ничего.
- Ты работать собираешься?
- Собираюсь.
- Ты понимаешь, что у нас бюджет!.. - заорал Сигизмунд. - Вот так у нас
бюджет!.. - Он провел пальцем по горлу. - Вот так!.. Еле сводим!.. Сейчас еще
штрафные навесят!.. Ты это понимаешь, ты, бухгалтер!.. Ты на штате сидишь!..
- Понимаю, - совсем тихо сказала Светка.
- Кому мне зарплату не платить? - спросил Сигизмунд. - Федору или Людмиле
Сергеевне?
- Мне, - прошептала Светка.
- Я тебя уволю! В чем дело? Да сядь ты.
Светка села. Помолчала еще немного. Глаза набухли слезами.
- Ну? - уже мягче повторил Сигизмунд.
- Я беременна, - прошептала Светка. - Анализы показали...
- Какой срок?
- Три недели...
- Сколько тебе нужно?
- Чего нужно?
- Денег, чего... Ты будешь прерывать?
- Я не знаю! - сказала Светка и бурно разрыдалась.
Сигизмунд дал ей время поплакать. На душе у него сгущались тучи. В маленьких
фирмах, вроде "Морены", главная нагрузка лежала на бухгалтере.
Потом Сигизмунд взял Светку за руки и проникновенно проговорил:
- Светлана. Мне нужен бухгалтер. Ты без меня знаешь, что беременная женщина - не
работник. Кормящая - тем более. Если ты решишься... я тебе помогу. Ну, деньгами.
Оформим. Не беспокойся.
- Что - "решишься"? - пролепетала Светка.
- Что, что... Муж-то у тебя бюджетник. Когда он в последний раз зарплату
получал? Ты соображай. Ты ему сказала?
- Да...
- А он что?
- Говорит, сама решай...
- Ну вот ты и решай.
- Что?
- Света, я не смогу тебя держать в штате.
Светка встала. Лицо у нее разом сделалось мокрое: текло из глаз, из носа.
- Сигизмунд Борисович, можно, я уйду? - спросила она шепотом.
- Иди, - сказал Сигизмунд. - Ну, иди, иди...
Светка схватила сумку и убежала.
Несколько секунд Сигизмунд тупо смотрел на дверь, а потом схватил себя за волосы
и несколько раз стукнулся лбом об стол. Так. Только этого не хватало - остаться
без бухгалтера. Не станет Светка делать аборт. Рожать она будет. Нищих плодить.
Остаться без бухгалтера - это катастрофа. Особенно при нынешнем положении
"Морены". И с улицы просто так бухгалтера не возьмешь...
* * *
В воскресенье Аська, возвращаясь от своего нового режа, нежданно-негаданно
притащила с собой Мурра и уже с порога закричала:
- Морж! Смотри, кого я тебе привела!
Мурр был мрачноват, строг и ничем не показывал своего удивления. Чинно выпил
кофе. Сдержанно-одобрительно отозвался о проекте фольклорного праздника, в
котором собирался принять участие. Никак не реагировал на бурное ликование
Аськи.
Сигизмунд держался холодновато - все утро просидел на телефоне, обзванивая своих
знакомых в поисках приличного бухгалтера. Мысли в основном вертелись вокруг
этого.
Мурр с присущей ему временами чуткостью видел, что Сигизмунду не до гостей, и
потому проговорил тихим, грудным голосом:
- Хотите, я новую песню вам покажу?
- Ой, Мурр, это гениально! Морж, ты должен это послушать! Такая архаика -
охренеть, такие корни! Новый реж кипятком писал, весь пол залил!
- Я просто стремился создать сказку, - мягко поправил Мурр. И стал петь.
Сигизмунд даже вздрогнул: он не ожидал, что Мурр просто так запоет, без гитары,
без предисловий.
Песня полупелась, полувыстанывалась, полувыкряхтывалась; завораживающий голос
Мурра то уходил в распевы, то топтался на речитативах; только за счет голоса,
пожалуй, песня и забирала - ритм и стих хромали на все четыре лапы... будто
косолапый бежит. Да, будто косолапый бежит. Куда-то. В темную берлогу. В черный
провал. Под землю.
Сторожит медведь
Мое счастье от всех.
Ждет меня медведь,
Чтоб мне отдать счастье.
Солнце сменит дождь,
А дождь сменит снег,
Ждет меня медведь
В сушь и ненастье -
Чтобы счастье не скучало,
Ему
Он сплетает венки...
Он горем удручен,
Что я не прихожу.
Из сопочки
Слушает грай птиц у тропочки:
Может, жданный бредет,
Может, ветер голос принесет.
Вот уже сколько лет
Все ждет да ждет,
Ждет меня медведь,
Все ждет да ждет,
А меня все нет,
Нет да нет,
Меня - нет...
Мурр плел и плел песню, больше голосом, чем словами, и Сигизмунд, как всегда во
время его пения, вдруг оторвался от берега реальности и поплыл... И чем дальше
он уплывал, тем больше понимал - только вот словами выразить не мог. Нелепые и
разрозненные события последних недель вдруг обрели соединенность и смысл, как
будто их вписали в некий общий контекст. И исчезновение Лантхильды, и
исчезновение Аськи, и возвращение Аськи, и та смерть, что ударила мимо, и Аспид,
и Светка, которая не хочет избавляться от своего ребенка... Все.