Чтение 31–й страницы книги ~Атаульф~

лась. Дедушка говорил, что перед этим сушь стояла и сушь чуму с собой
принесла, а дожди чуму смоют. И не стали кузницу жечь.

Визимар последний у нас был, кто от чумы умер и больше никто не уми-
рал.

Дедушка Рагнарис с Хродомером говорили потом, что чума по селу броди-
ла - Визимара искала, а как нашла, так успокоилась. Видать, Аларих-кур-
ганный чуму эту за Визимаром посылал. Люди-то Визимара простили, что
Алариха не уберег, а сам Аларих, по всему ясно, не простил.

Только я думаю, что не так все было, потому что чума по всему краю
была и многих погубила и в соседних селах и даже в дальних, и в бурге. И
не только у нас она была. И у гепидов чума была, и у вандалов была.

Еще я думаю, что дедушка тоже Визимара не простил, потому что слышал
как-то разговор дедушки Рагнариса с Хродомером. Хродомер сетовал, что
из-за сломанного серпа в бург приходится посылать, ибо нет у нас своего
кузнеца, а в то старое село никто не ездит. И о кончине Визимара сето-
вал. Дедушка же Рагнарис отвечал, что, мол, Визимар потому от чумы умер,
что не настоящим кузнецом был. Настоящий кузнец от чумы не умирает, ибо
огню служит.

Кузница с той поры, как кузнец Визимар умер, заброшенная стоит. Туда
не очень-то любят ходить - место слывет нехорошим. Хотя чума ни одного
дома в нашем селе не обошла стороной, все-таки в доме Визимара она за-
кончила свой обход; оттуда может снова прийти, если ее лишний раз потре-
вожить. Потому и не ходят в брошенную кузницу.

Несколько зим тому назад, когда Гизульф был такой, как я сейчас, вот
что приключилось.

Ульфа с нами тогда не было. А когда Ульфа нет, дядя Агигульф петухом
ходит, хвост развернув; при Ульфе он не очень-то нос дерет. Ульф в плену
у герулов тогда томился.

Однажды к дедушке Рагнарису зашел Хродомер. В веселом настроении был
Хродомер. Усевшись во дворе на солнышке стал нам с Гизульфом, с Ах-
мой-дурачком и сестрами нашими, были-небыли рассказывать.

После и дедушка Рагнарис свои рассказы вплетать стал. Молодость вспо-
минали.

Нечасто у нас такой праздник, чтобы дедушка рассказывал, вот мы и
слушали, разинув рот. А чтобы Хродомер истории рассказывал - такое и то-
го реже случается.

Тут и Валамир с дядей Агигульфом подошли и тоже слушать стали. Стоит
послушать, когда Хродомер рассказывает.

Зашла речь о кузнецах. Тут и поведал Хродомер, что в заброшенной куз-
нице всегда дух кузнеца жить остается. Если не побояться и в новолуние,
ночью, к кузнице прийти, следом за черным вороном Вотана, можно услы-
шать, как призрак кузнеца призрачным молотом по наковальне бьет.

Выковывает кузнец на радость Вотану невидимый меч силы неимоверной.
Виден этот меч только раз в месяц бывает, как раз в новолуние. И вот,
если не побояться, войти в кузницу и громовую руну в воздухе начертить,
так что загорится она в воздухе, будто пламенная, то расточится призрак
кузнеца, а невидимый меч останется.

Завладев тем мечом невидимым, становится человек непобедимым. Незрим
меч и неощутим, но никакой доспех ему не помеха, а кого коснется, тот
обязательно в несколько дней умрет. А может быть, и сразу умрет.

И еще сказал Хродомер, что тот, у кого невидимый меч есть, обяза-
тельно умирает плохой смертью. Поэтому только тот таким мечом завладеть
стремится, кто решился мстить, не щадя себя.

А мы с Гизульфом как раз собирались герулам за Ульфа мстить. За то,
что в плену держат, над родом нашим глумятся.

И Ахма-дурачок тоже отомстить рвется. Словами не говорит, но мычит
свирепо и лицо гневное делает.

Несколько дней минуло; все не шел у нас из мыслей этот волшебный меч.

Видать, не только нам он в душу запал, потому что как-то мы с Ги-
зульфом слышали разговор между нашим дядей Агигульфом и Валамиром, друж-
ком его. Они очень громко говорили, потому мы и слышали, хотя и не ста-
рались особенно подслушивать.

Дядя Агигульф говорил:

- Зря мы на прошлое новолуние струсили.

Валамир ему вторил:

- А как не струсишь, ежели ворон над головой кружит, волки в темноте
бродят, Вотана воем кличут, а из кузницы красный свет вырывается?

Вздохнул дядя Агигульф и сказал прегорестно:

- Ничего не поделаешь, испугался я. Вот брат мой Ульф - тот бы не ис-
пугался. Может, племянники подрастут, храбрецами себя покажут, а мне уж,
видать, не владеть волшебным мечом.

Задумчиво произнес Валамир:

- Гизульф - да, Гизульф, может быть, и не струсит. А вот Атаульф,
по-моему, струсит.

- Атаульф? - переспросил дядя Агигульф. Губами пожевал. - Может, и
Атаульф не струсит. Ну, нам-то с тобой в любом случае уже не владеть
волшебным мечом.

Мы с братом так и замерли. Стало быть, все правда, что Хродомер расс-
казывал! Значит, действительно призрачный кузнец выковывает волшебный
невидимый меч, если дядя Агигульф с Валамиром это видели!

И так захотелось нам доказать ему и Валамиру, что оба мы храбрецы, не
в пример самому дяде Агигульфу, что даже во рту пересохло.

А дядя Агигульф добавил, обращаясь к Валамиру:

- Хродомер-то, старый лис, не все рассказал. Аларих до сих пор из
кургана выходит, все кузнецу отомстить пытается. Надо бы Алариха на куз-
неца натравить, а пока они между собой сражаются, забрать тот незримый
меч...

И с тем в дом ушли, больше мы разговора их не слышали.

Мы с Гизульфом стоим и аж трясемся - не поймешь, чего больше было,
страха или радости. Поначалу думали мы, что разыгрывают нас дядя Аги-
гульф с Валамиром. С другой-то стороны, Аларих действительно из кургана
выходит. Дедушку Рагнариса шутником никак не назовешь, а дедушка беседо-
вать с Аларихом на курганы ходит.

И решили мы попытать счастья там, где дядя Агигульф с Валамиром опо-
зорились.

Дождались новолуния, из дома тишком выбрались (не только от отца таи-
лись, но и от Ахмы-дурачка, чтобы с нами не увязался).

Дядя Агигульф в этот день у Валамира заночевал, дедушке Рагнарису
сказал, что копье они валамирово ладить будут (разболталось, дескать,
копье от частого употребления) - мы так поняли, что бражничать они соби-
раются.

Шли мы с Гизульфом по улице, все тихо было, а как мимо дерева одного
проходили, где вороны днем гнездятся, вдруг взлетело воронье разом и ра-
зоралось страшным голосом. Во все стороны вороны полетели; а одна - в
сторону старой кузницы. Мы сразу поняли, что это Вотана посланец. Ги-
зульф сказал, что уверен - ворон это. И крупнее он, чем все прочие, в
два раза. А то и в три.

Я в темноте ничего не видел, но Гизульф был уверен. Тогда я тоже по-
верил. И мы пошли за посланцем Вотана к старой кузнице - счастья пытать.

Ворон сразу исчез, но мы и без него дорогу знали. Шли по берегу. От
реки туман наползал. И вот в тумане тень показалась - волк то был круп-
ный, крупнее обычных волков. То справа от нас, то слева скользил он,
будто следя, чтобы с пути мы не сбились.

Два или три раза мерещилась нам в тумане фигура в шляпе с посохом в
руке. И волчья тень ластилась к этой фигуре.

- Вотан! - прошептал Гизульф.

Я перепугался от восторга. Никогда прежде такого не испытывал. Дедуш-
кины боги все-таки деревянные, отец наш Тарасмунд "истуканами" называет
их и "идолищами".

Когда мы к кузнице подошли, то позабыли даже о Вотане и его волке.
Потому что было все точь-в-точь как описывали в том разговоре дядя Аги-
гульф с Валамиром. Крыши у кузницы уже не было и двери тоже не было -
нараспашку стояла. И оттуда, из глубины развалившейся кузницы, вырывался
красный свет, будто входы в подземное царство разверзлись.

И как только приблизились мы, донесся удар молота.

Только смолк звук от удара молота, как позади нас вода заплескала
(кузница почти на самом берегу стояла). Обернулись мы, как безумные, и
увидели, что из воды воин выходит.

Лицо у воина шлемом закрыто, в руке щит, меча нет. И нагой он был.

Поняли мы, что за мечом он пришел.

Тут Гизульф завопил пронзительно и истошно, а я со страху обмочился.

И вдруг кануло все. И воин в тумане скрылся, и молот стих, и пламя
потухло.

А может, и не потухло, потому что бежали мы, очертя голову.

Добежали до дома, спать вместе повалились, в обнимку, но заснуть не
могли, потому что дрожали. К тому же, я был мокрый.

Наутро все это мы Ахме-дурачку рассказали. Больше некому было расска-
зать, потому что отец бы прибил нас за такие подвиги, а дядя Агигульф бы
высмеял. Ахме же и наврать можно было, что мы героями себя показали и
перед самим Вотаном не осрамились.

Ахма слушал, глазами вращал, волосами тряс - видно было, что взволно-
ван и завидует. После Ахма ушел куда-то.

Остались мы с Гизульфом вдвоем. Тут Гизульф мне говорит:

- Дураки мы. Надо было Бога Единого позвать. Бог-то Единый один вмес-
то всех богов, он бы и Арбра прибил, и Вотана поборол с волками его.

А я о другом думал. И сказал брату моему Гизульфу:

- Не к кузнице ли Ахма-дурачок пошел? Пойдем за ним, посмотрим, что
он там делать будет.