Дуглас БРАЙАН
ПЕСНЯ СНЕГОВ
Сражение закончилось час или два назад, и победители жгли костры на
заснеженных холмах Гипербореи, перевязывая раны, подбирая убитых,
подкрепляясь мясом и вином из походных запасов. Они слишком устали для
того, чтобы радоваться сейчас поражению противника, хотя враг их,
безусловно, заслуживал уважения - то была дикая орда киммерийцев, молодых,
горячих голов, что, подобно стае волков, рыскала по землям асиров и
ваниров, грабя и заливая кровью крепости и поселения.
высокий воин с вислыми, пшеничного цвета усами. Красный рубец наискось
пересекал его суровое лицо.
вином. Красная капля - не то вина, не то крови из рассеченного в схватке
уха - потекла по его белой бороде, но асир даже не заметил этого. - А где
твой брат, Синфьотли, Сигмунд?
потрогал пальцами рубец и с трудом поднялся на ноги.
чужих, - сказал Синфьотли негромко.
Огромная в свете костра тень Синфьотли упала на снег. Северянин был
рослым, широкоплечим человеком. Длинные белокурые волосы выбивались из-под
кожаного шлема, обшитого полосками меди. Медная пластина прикрывала
переносицу, придавая профилю Синфьотли идеальные очертания. Но когда он
снял шлем и отбросил с разгоряченного лица волосы, умываясь пригоршней
снега, обнаружился крючковатый, похожий на клюв хищной птицы нос.
темных пятен крови и светлых пятен разбитых круглых щитов. То и дело он
наклонялся, вглядываясь в лица убитых асиров, своих соплеменников. Их
нетрудно было отличить от темноволосых киммерийцев даже в неверном лунном
свете.
победителей, Синфьотли остановился. Человек восемь или десять беловолосых
рослых воинов лежали в снегу так, словно штурмовали какую-то несокрушимую
твердыню, накатываясь на нее волна за волной, да так и не сумели покорить.
Разбитые шлемы, пропитанный кровью снег, обломки оружия валялись под
ногами.
мертвецов лицом вверх. Луна озарила помутневшие светлые глаза, острые
скулы, крючковатый нос мертвого асира - казалось, Синфьотли смотрит в
зеркальную гладь тихого озера на свое отражение. Застонав, он закрыл глаза
руками и опустился в снег рядом с убитым братом.
обращаясь к убитому, и кровавая луна молчаливо внимала его жалобе,
возносясь все выше и выше на черное небо. - О Сигмунд, как две руки были
мы с тобой, как два зорких глаза. Как жить мне теперь, когда половина моя
осталась в этих снегах мертвой? Как сражаться мне, если отрублена моя
правая рука? Сигмунд что я скажу нашей матери?
полная тишина. И вдруг ее прорезал чей-то хриплый, каркающий голос.
Кто-то, невидимый в темноте, не то лаял, не то кашлял, не то пытался
засмеяться. Нельзя было даже определить, человеку принадлежал этот голос
или дикому зверю, пришедшему сюда на кровавое пиршество. Синфьотли
вздрогнул от неожиданности.
ударением, тот же голос произнес:
вместо волос.
поднялся израненный киммерийский воин. На нем была куртка из волчьих и
собачьих шкур; мех клочками был вырван и кое-где слипся от засохшей крови.
Длинные нечесаные волосы, черные как вороново крыло, висели сосульками.
Правая половина лица почернела, залитая кровью, вытекавшей из раны на
голове; один глаз заплыл. Но здоровый глаз киммерийца сверкал звериной
злобой.
потому не стал даже прикасаться к своему оружию. Он ждал. Неверным шагом
раненый киммериец приблизился к асиру, сжимая иззубренный меч обеими
руками. Он остановился прямо перед Синфьотли и широко расставил ноги,
чтобы вернее сохранить равновесие.
отправиться за своим братом? Он ждет тебя!
выкрикнул, как боевой клич, имя своего бога:
кулака заставил киммерийца пошатнуться и с непроизвольным стоном выронить
меч. Второй удар, нацеленный в грудь, сбил киммерийца с ног. Крепкая рука
Синфьотли ухватила его за волосы, жесткое колено уперлось в спину.
Киммериец захрипел. Кровавая пена показалась в углу рта. Синфьотли ударил
его по затылку рукоятью кинжала, после чего взвалил себе на плечо и
потащил к кострам, сгибаясь под тяжестью своей ноши.
умерло еще несколько человек. Раненых, завернутых в меховые плащи, уложили
на волокуши, чтобы женщины могли исцелить их. Тех, кто явно не перенесет
тягот перехода по снегам до Халога, по распоряжению Синфьотли быстро и
умело добили и похоронили на холме, в отогревшейся под кострами земле.
Тело брата Синфьотли забрал с собой, и никто не посмел ему возражать,
таким мрачным выглядел он в это утро. О трупах побежденных пусть
позаботятся голодные волки - их оставили непогребенными.
очнулся от тяжелого забытья. Грубые руки трясли его и безжалостно терли
снегом его израненное лицо. Он шевельнул головой, дернулся и зарычал,
скаля зубы, как дикий зверь. Синфьотли зло засмеялся и отдернул руку,
которую тот попытался укусить. Он вновь схватил киммерийца за волосы,
бесцеремонно обращая его лицо к яркому солнечному свету. Комок снега
растаял и сполз по щеке пленника, точно слеза.
удивленно.
норовя дотянуться до своего мучителя. На этот раз Синфьотли резко ударил
его по губам. По подбородку киммерийца потекла кровь.
и советы.
толстяк с бородой, заплетенной в пышную косу. - Сверни его в бараний рог!
Нечего этому щенку клацать зубами!
тощий, с уродливым шрамом на щеке. - Видишь, Синфьотли поймал жениха для
своей маленькой дочери. Конечно, тут всякий будет лязгать зубами. Сейчас
он накинет на беднягу аркан и потащит женить.
Синфьотли побелеть от гнева.
Иначе я выпущу на снег твои кишки и скажу, что так и было.
никогда не выйдет замуж, ведь она глухая, как бревно. Разве это новость?
мгновенно выхватил он из-за пояса кинжал и метнул в насмешника. От злости
и волнения асир промахнулся, и клинок, глухо стукнув, вонзился в волокуши
за спиной Арнульфа.
от гнева, увидел рукоять своего кинжала, украшенную красным камнем,
торчащей из мехового плаща, в который было завернуто тело Сигмунда.
раз убил своего брата, Синфьотли.
ледяных глазах застыла терпеливая, звериная ненависть.
успел уже побывать во многих сражениях, принял участие не в одном
разбойничьем набеге и постепенно превратился в довольно опасного
противника. Он был высок и хорошо сложен. Ему было известно, что мать
родила его на поле битвы. И теперь, пятнадцать лет спустя, юноша был готов
Сертаков Виталий
Акунин Борис
Орлов Алекс
Роллинс Джеймс
Каргалов Вадим