без колебаний расстаться с подаренной ему богами жизнью на таком же
кровавом поле брани. Но судьба зло подшутила над ним, распорядившись
иначе. Тот, кого Конан избрал своим последним противником, не стал убивать
уставшего и ослабевшего от ран воина - легкую добычу, - а вместо этого
взял его в плен и обратил в раба.
волокушами, на которых асиры везли своих раненых и тело Сигмунда. Еще двое
пленников угрюмо ступали рядом. Один из них был Конану хорошо знаком -
Тилен, старше Конана всего на два года, давний его товарищ. Конан презирал
их за то, что они позволили асирам захватить себя. Но куда пуще жег его
стыд. Почему желтоусый не убил его? Конан не хотел жить побежденным. Он
выбрал смерть и теперь всем своим существом протестовал против той жалкой
участи, которую ему пытались навязать. Кусая губы в кровь, он снова и
снова вызывал в своей памяти то мгновение, когда чужие пальцы ухватили его
за волосы, а он, Конан, бессильно простертый лицом вниз на снегу, ничего
не мог сделать против ненавистного асира, навалившегося, как медведь.
бараньим жиром и перевязал куском серого полотна. Ни благодарности, ни
простой признательности за заботу асир от Конана не увидел. Ему пришлось
связать руки юноши за спиной, стянув узел на локтях, и засунуть ему в рот
рукавицу, чтобы тот не кусался. Только после этого Синфьотли удалось
спокойно заняться ранами киммерийца, из которых одна, едва не задевшая
легкое, была довольно серьезной. Полный нескрываемой ненависти взгляд
неотступно следовал за асиром, пока тот оставался в поле зрения Конана.
Синфьотли это не слишком беспокоило.
будет он выглядеть на гладиаторских боях в Халога, а его победы на арене
(Синфьотли не сомневался в том, что они будут блистательными и кровавыми)
принесут хозяину юноши немало золота.
золотые волосы. Девочка родилась глухонемой, а мать ее умерла в родах. Оба
брата, и Сигмунд и Синфьотли, так и не смогли избавиться от нежности к
этому хрупкому существу. Они понимали, что нужно бы жениться на крепкой
молодой женщине, которая нарожала бы им здоровых сыновей. Оба они могли,
не дрогнув, зарезать беспомощного пленника; им случалось добивать раненых,
убивать стариков, насиловать женщин, но маленькая Соль вызывала у них
странное, трепетное чувство. Сейчас ей шел четырнадцатый год.
сунул ему кусок вяленой рыбы. Тот выплюнул еду на снег. Синфьотли подобрал
рыбу, подошел к киммерийцу вплотную и, глядя в пылающие синие глаза
пленника, негромко проговорил:
юноша наклонил голову и начал зубами срывать повязку с раны. Увидев это,
асир выругался и снова всунул пленнику кляп.
киммерийцы упрямый народ. И к тому же дикий.
окинули цепким взглядом мускулистую фигуру Конана, крепкие широкие плечи,
длинные ноги.
привязанному на веревку волку или молодому медведю, - асир отвел с лица
юноши спутанные черные волосы и вгляделся в его черты.
Торир, отворачиваясь от Конана. - Он же совсем еще мальчик.
как взрослый, можешь мне поверить, да и по сложению он уже как зрелый
мужчина.
рваной меховой курткой, и неожиданно предложил:
несчастье, вот увидишь.
держать наготове нож. Он из тех, кто начнет лакать кровь из ран врага,
если в горячке боя его одолеет жажда. Посмотри в его глаза. Сомневаюсь,
чтобы он умел что-либо, кроме как убивать. Гляди-ка.
скуле. В ответ послышалось лишь глухое яростное рычание.
он мне и нужен.
жгла его так, словно ее пропитали змеиным ядом. Это была жгучая отрава
позора. Он хотел умереть. А Синфьотли каждый вечер менял повязку на ране,
которая, к великой злобе Конана, начала затягиваться. Молодость брала
свое, несмотря на упорное сопротивление киммерийца.
своего пленника, так, чтобы тот не мог ни дотянуться до повязки и сорвать
ее (дважды ему это все-таки удавалось, и Синфьотли останавливал кровь, а
пленник усмехался окровавленным ртом ему в лицо), ни выкатиться с теплого
лапника в снег и замерзнуть насмерть. Ощущая прикосновение жестких
уверенных рук асира, киммериец вздрагивал. Синфьотли лечил его, как
выхаживал бы нужное ему животное - пса или ловчего сокола. Никто никогда
не обращался с Конаном подобным образом.
киммериец уставился холодными синими глазами на горло Синфьотли. А тот,
поймав взгляд своего пленника, вдруг усмехнулся и провел рукой по его
растрепанным черным волосам.
ласково.
погладил его по волосам.
вполголоса, как будто вел с ним старый задушевный разговор. Асир как будто
не замечал неукротимой ярости молодого киммерийца. Связанный, с торчащей
из распяленного рта меховой рукавицей, он упорно продолжал сражаться за
свою смерть. Конан не желал принимать помощи от врага.
собаке.
выразить свою злобу. В синих глазах полыхнул огонь. Синфьотли прищурился с
откровенной насмешкой.
воображай, что я добиваюсь твоего доверия. Мне вовсе не нужно, чтобы ты
меня любил. Мне нужно только одно: чтобы ты был здоров и хотел убивать. Не
хочешь ли перекусить?
хлеб пополам и поднес к носу Конана.
добровольно отказываясь от еды, но, по-моему, пора уже остановиться. Через
день или два мы будем уже в Халога. Поешь. Если ты действительно хочешь
убить меня, тебе понадобятся силы.
ума. Вся молодая, здоровая натура пятнадцатилетнего юноши бунтовала против
его упрямого стремления уморить себя голодом.
распухшим языком. Он жадно схватил зубами хлеб и начал заглатывать кусок
целиком, содрогаясь всем телом и давясь как изголодавшийся пес. Асир,
усмехаясь в усы, поднес к его рту флягу с вином. Конан сделал большой
глоток и захлебнулся. Часть вина пролилась, запятнав покоробившуюся от
засохшей крови куртку варвара. Конан кашлял и задыхался, чувствуя, что его
вот-вот стошнит.
насмешливым сочувствием. Конан бесился под этим взглядом. Слюна потекла у
киммерийца по подбородку, но он даже не заметил этого.
Тот потянулся и клацнул в воздухе зубами. Синфьотли засмеялся.
оторвались от повседневной работы, чтобы поглазеть на неожиданную потеху.
Громче других заливался толстый Торир.
Корми его получше, только и всего! Ишь как лязгает! Того и гляди, руку
откусит!
глухое рычание. Запах хлеба все сильнее дразнил его. И, как еще вчера он
страстно мечтал о смерти, так в это мгновение он исступленно хотел жить.
Жить, чтобы набраться сил и в один дивный, желанный миг своими руками
разорвать желтоволосого асира. Ему нужно быть сытым. Он будет жить и
убивать.
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк
Маккэфри Энн
Лукин Евгений
Самойлова Елена