великому разочарованию молодого киммерийца, Гунастр даже не вздрогнул. Он
вообще сделал вид, что маневр Конана не произвел на него никакого
впечатления (со стороны старого рубаки это было чистой воды лицемерием).
Он подумал еще раз о том, что стоило, наверное, заковать киммерийца в
цепи. Но Арванд чуть ли не на коленях умолял содержателя казармы не делать
этого. Вероятно, чертов ванир опять прав. Конану уже приходилось выходить
в город и ничего страшного не стряслось. Проклятый холоп, этот Арванд
слишком часто он оказывается прав. Однако совету вооружить киммерийца
Гунастр следовать отказался, причем наотрез: это было бы совсем уж глупо.
мечи стражников, занявших свой пост, и все стихло. Кругом были сугробы,
синие в призрачном лунном свете, и тонущие в снегу дома. Желтые полоски
света пробивались из-за плотно закрытых ставен.
внимание на то, каким пустым и тихим стал город. Как будто с наступлением
темноты Халога вымер. На улицах и площадях не было видно ни одного
человека, и желтый свет в притаившихся домах казался таинственным и
призрачным, словно за этими ставнями бесшумно сновали привидения.
Город как город - Халога ничуть не изменился за этот месяц. А что до
отсутствия людей на улицах - кому охота бродить морозной ночью?
варвара слегка раздувались. Сейчас он был похож на крупного молодого
хищника, который вышел на охоту и желает удостовериться в том, что
поблизости нет еще более кровожадного свирепого зверя и что сам он не
превратится по нелепой неосторожности из охотника в жертву. Похоже, осмотр
вполне удовлетворил киммерийца. Он бросил на Гунастра вопросительный
взгляд. Старик кивнул, и оба они двинулись вперед. Снег хрустел под их
мягкими сапогами.
приунывший дом терпимости, откуда не доносилось ни смеха, ни визга, ни
пьяных воплей, свернули на обезлюдевшую площадь, откуда еще вчера ушел
отряд бродячих наемников, который стоял там лагерем, жег костры и весьма
назойливо предлагал свои услуги. Никого не встретили они и в более
респектабельной части города. Город был пустынным в полном смысле этого
слова. Безлюдные улицы производили угнетающее впечатление. Но, с другой
стороны, если путникам не попадались навстречу друзья, то и враги тоже не
нападали на них. На улицах Халога в этот час воистину не было
н_и_к_о_г_о_.
заставил старика и его молодого спутника вздрогнуть. Оба мгновенно замерли
посреди дороги. Голос, окликнувший содержателя казармы по имени, был
женский. Но было в нем также нечто неестественное, нечеловеческое, как
будто той, что обратилась к ним, непривычно было выговаривать слова
человеческой речи. Глухой и ломкий, этот девичий голос был полностью лишен
какой-либо интонации.
принадлежит. Так разговаривать могла только она, Соль, глухая. Девушка не
слышит сама себя, не может контролировать интонации, и потому так странно
звучит ее речь.
мертвенная бледность, старик решительно не поддавался попыткам запугать
его.
вспомнив о том, что безоружен, досадливо плюнул.
прячешься? Выйди на свет!
говори же!
Конан! Ты здесь, безоружный и беспомощный, жертва, обреченная на заклание!
Когда наши зубы вонзятся в твое тело и наши когти станут терзать твою
плоть, ты даже не сможешь защитить себя!
зарычал:
Выходи на яркий свет! Веди сюда своего любовника, который покрывает тебя
каждую ночь, и посмотрим, чьи зубы острее!
выступил огромный белый волк с пылающими угольями красных глаз. Скаля зубы
и прижимая к голове острые уши, он остановился в двадцати шагах от Конана
и старика. На спине зверя, подобрав ноги, удобно устроилась юная девушка,
всю одежду которой составляли густые золотые волосы, окутывающие ее гибкое
тело почти до середины бедер. Она была ослепительно хороша - пугающей,
дьявольской красотой. Огромные глаза, зеленые, как изумруды, неестественно
яркие, сверкали в обрамлении густых ресниц. В зелени радужной оболочки
тонул красный зрачок. Очень красные, пухлые, почти непристойно вывернутые
губы оттеняли молочную белизну зубов. И если бы незабвенный туранец,
наградивший Амалазунту экзотическим прозвищем Изюмчик, увидел эту узкую
талию и расцветшую грудь, он закатил бы свои черные маслянистые глазки и
процитировал строку восточного поэта: "На тоненькой ветке - два спелых
плода".
на снег. Волк снова зарычал и шагнул вперед.
имели изрядный опыт в битвах. И потому при виде угрозы не раздумывая
встали плечом к плечу.
старика.
ощутил правоту Арванда: этот дикий юноша из диких гор - самый опасный
враг, если вызвать его ненависть, но и самый отважный и верный союзник для
того, кто завоюет его доверие.
следила за людьми и беззвучно смеялась.
лязгнули совсем близко, промахнувшись лишь на волосок. Конан успел
увернуться, спасая свое горло. В тот же миг Гунастр выбросил вперед руку с
коротким мечом и распорол зверю бок. Однако из страшной раны не хлынула
кровь, как можно было ожидать. Гунастру показалось, что металл входит не в
живую плоть. Ощущение было такое, будто он пронзает тюфяк, плотно набитый
соломой. Светлый мех тут же затянул рану:
оборотень! - Что-то подтолкнуло киммерийца, и он, почти против своей воли,
добавил громко и торжествующе: - Это Сигмунд!
зловонный дым. Спустя несколько секунд на снегу лежал, скорчившись,
человек, очень похожий на Синфьотли. Но молодой киммериец теперь уже
никогда не перепутал бы близнецов.
словно пытаясь защитить упавшего. Сигмунд пошевелился, встал на
четвереньки и оскалился совершенно по-волчьи. В его руке неожиданно
блеснул кинжал.
как шевелятся красные губы на белом, как маска, лице оборотня. - Но теперь
ты тоже знаешь тайну. Вы умрете оба. И когда вы умрете, мы вас съедим.
тебя, старик!
тварями!
пытайся запугать нас, Сигмунд. Там, на холмах, я убил тебя в честном бою,
и убью еще раз, если понадобится.
своих противников.
кинжала кольчужный рукав. Острие скользнуло по металлу знаменитой кольчуги
Гунастра, доставшейся ему от деда или прадеда, не причинив старику
никакого вреда. Ответный выпад старого воина поразил Сигмунда в грудь и
пробил бы ему легкое, будь противник еще жив. С разверстой раной на
обнаженной груди, откуда не вытекло ни капли крови, Сигмунд продолжал
биться. Его рана напоминала темную зияющую дыру. Конан заметил, что
оборотень совершенно не беспокоится о своей безопасности. Все свои силы
человек-зверь направил только на нападение. Его действительно нельзя убить
обыкновенным оружием. Как только у Сигмунда появится передышка, он залечит
все нанесенные ему увечья.
Шилова Юлия
Корнев Павел
Андреев Николай
Березин Федор
Круз Андрей
Мурич Виктор