ее, услышал стук сердца, прикоснулся щекой к щеке, сунул пальцы во влажные
подмышки.
капсулу. Пилот долго смотрел, как его труп запихивают в узкий люк, как
безжизненно болтаются кисти рук, которыми он совсем недавно выуживал из
банки консервированные абрикосы и заталкивал их в хохочущий Сонин рот...
Он продолжал чувствовать свои руки каким-то потаенным чувством,
проскочившим черт знает как через непреодолимую бездну в его нынешнюю
электронную обитель. Он увидел как грузят то, что было живой и отчаянной
девушкой, нападение застало ее в каюте, она переодевалась к ужину.
боготворил и не потому что в этой ненасытной бездне одиночество мужчин
граничит с безумием, нет, - он успел хлебнуть этого кошмара в пяти
предыдущих рейдах - в том-то и дело, что это было совсем другое. И
выдержать нынешнее отражение его вселенской нежности могли только
пластиковые мозги. Пилот смотрел на эти красивые, до волшебства, до
помрачения...
компьютеры умеют плакать. И еще: он твердо усвоил - им знакомо такое
чувство - месть.
уставились на сонин ящик и явно вели о нем речь.
помещение, бывшее недавно святая святых корабля - идеально выдраенной
рубкой патрульного шлюпа. Сейчас она больше напоминала хлев, плохо
вычищенный или декорации к спектаклю о туземцах трущоб. Перед высоким
оранжевым блоком покачивались в невесомости два оборванца, разглядывая
притушенную панель со светодиодами и программным пультом. Еще один блок
завалился набок, за уцелевшего собрата. Это не кто иной, как я, подумал
Пилот и крупным планом взял лица флибустьеров, как они сами себя величали.
понял что не ошибся: крутой загар и авитаминоз исказили черты, но все же
это был человек (имя в новой памяти не отложилось), который преподавал в
академии курс навигационных приборов и основ астронавтики. Затем
неожиданно ушел в транспланетную корпорацию и стал капитаном солидного
пассажирского парома "Земля - Луна", дешевый хрусталь, дорогое шампанское,
туристическая заварушка на уик-энд для среднего класса. Хорошее место, но
его обвинили в нарушении офицерской этики - то ли принял слишком дорогое
подношение, то ли тривиальные шашни со смазливой пассажирочкой - где-то он
переступил черту дозволенного. Человек южный, горячий, он дерзко вел себя
в суде, запутал и без того щекотливое дело и так настроил против себя
юристов, что угодил на каторжные работы в марсианскую глушь. Бежал. Вновь
был взят под стражу и снова бежал...
говорят? Послушай сам, вот... да не сюда же! Боже, какой ты неловкий.
Сюда, сюда... Пилот, я понимаю - это идиотизм, но мне щекотно. И еще,
Пилот, я сама не соображаю кто есьми на белом свете, во всяком случае
похлеще, чем дух святой, наверное, а ты думаешь обо мне так... плотски.
Угомонись, Олежка!
ящики. Для того, чтобы войти в главный канал, мне нужно представить, что
лезу под юбку... Или они большие шутники?
из пяти-шести земных языков. Бывший капитан парома - нынче его величали
Патрон - предлагал вышвырнуть эту штуку к чертям собачьим, а его дружок
возражал, убеждал погодить, ибо сообразил, что перед ним "черный ящик", из
которого можно извлечь кой-какую информацию.
проверить шлюп на ход. Еще предупредил всю братию подальше держаться от
любых щитков и кнопок, чтобы случайно не запустить бортовой компьютер -
тогда хана, засекут нас ребята.
пренебрежительно пнул ногой, отталкиваясь, то бишь я, говорю тебе бывший
капитан и каторжанин: "Еще не вечер!"
что мы можем? Против здоровенных, живых мужиков? Их восемь, двое на
гондоле, а шестеро здесь. Те двое вроде как на шухере стоят.
чувствуешь меня, так же или?..
никто, кроме Филиппа, механика и бортинженера и не представлял толком, как
изволит функционировать эта махина. Нервное переплетение оптических и
электронных волокон, составляя единое целое, подразделялись на десятки
локальных схем, контролирующих определенный набор параметров и хитроумно
дублирующих друг друга. Вся информация замыкалась на Папаше Кью - это
бортовой компьютер шестого поколения. Согласно традиции космического флота
борткомпьютеру придавались индивидуальные черты, определенный имидж.
Естественно по взаимному уговору членов экипажа, кстати, своеобразный тест
на совместимость в десятимесячном дозоре. Некоторые "борта", списанные за
выслугой лет, становились радиозвездами, ведущими популярных программ.
Как, например, "борт" с крейсера "Архангел" - имидж евнуха гарема
османского паши - стал ведущим года в телепрограмме для женщин "На
завалинке". А Красотка Лю с фрегата "Гурман" очаровала болельщиков
Средиземноморья, комментируя футбольные матчи.
отставной дон-жуан, сквернослов, остряк, циник. Что-что, а скрашивать
унылые вахты он умел. К примеру, стоило кому-то задремать во время
дежурства, как Папаша Кью тут же взбадривал его "хорошим пинком", как он
выражался, что означало: сбросить чувствительно давление в рубке - и орал
скрипучим голосом: "Эй, стюард, принеси-ка пустышку моему масенькому, мне
больно глядеть, как он плямкает во сне губками - это меня возбуждает - и
проверь заодно штанишки!"
Папаши - начиная от персонального будильника и вплоть до автономного
пульта для вызова роботов. Еще бы! Побудку Папаши Кью сопровождал такими
шуточками, что краснели даже киберы. А само появление дамы на борту шлюпа
Папаша Кью прокомментировал вопросиком: "А не оппуделит нам эта красотка
весь шлюп, случись заварушка, а, ребята?" - Ребята хмыкнули. Соня топнула
ногой и ушла в каюту, где заботливый "борт" тут же предложил вкрадчивым
голосом средство от морской болезни. Кого винить? - Сама напросилась.
Сочла, что три года вольнонаемной службы - это экзотическая приправа к
жизни, хорошая практика плюс приключения и деньги.
чудовищный мозг бортового компьютера был холоден, точен и всемогущ. Никто
не преклонял перед ним колени, не возносил молитвы во имя его (хотя
обкладывали часто и густо), не приносил в жертву овец и серебро, но Папаша
Кью царствовал и без всей этой метушни. Истинный бог не нуждается в
суеверных обрядах.
неким гибридом инвалидной коляски и клин-бабы. Попытки оживить любую,
самую периферийную схемочку напоминали попытки безногого оседлать лошадь.
судорожную ненависть. Он даже чувствовал, как садится напряжение на блоке
питания и жалобно фонят микросхемы, напоминая резь в животе и спазмы
ярости в теле живого человека. Ну и что дальше? Без Папаши Кью его "черный
ящик" - приставка для электронных игр, не более. Но Пилот упрямо
вглядывался в схемы корабля. Управлять ими он практически не мог, однако
кое-какие второстепенные команды проходили. Неожиданно ему удалось
сбросить воду в отхожем месте. Система фекальных вод вполне нормально
реагировала на попытки управлять ею.
централизованные программы жизнеобеспечения, в самый критический момент
любой из космонавтов имеет доступ к подаче воды и регенерации воздуха.
Экспериментировать с воздухом Пилот не решился, боясь насторожить
флибустьеров.
дальше? Оставаться на шлюпе в качестве туалетного работника и - по
совместительству - летописца?
придется включить Папашку, а уж с ним ты сразу найдешь общий язык, разве
не так? А, Пилот?
собирались все члены экипажа, а так, наедине, лаская, только Пилот.
дрейфуем в сторону Нептуна. Там дикие, нехоженные места. Шлюп отбуксируют,
а Папашу разрежут автогеном.
Корнев Павел
Посняков Андрей
Орловский Гай Юлий
Шилова Юлия
Нортон Андрэ
Посняков Андрей