Чтение 32–й страницы книги ~Бэтмен~

Явление Джокера, загадочные яды и неожиданная их расшифровка,
готовящийся праздник, от которого вообще можно было ожидать чего угодно, и
наконец, летающая где-то гигантская Летучая Мышь - не слишком ли много
всего этого для несчастных готэмцев? А улицы страха? А темные сплетни? А
разборки между бандитами, получившие широкую огласку?

Что ни говори, и администрация, и теневое правительство не скупились
на устройство развлечений. Поэтому можно представить с каким нетерпением
(и затаенной ненавистью) ждали готэмцы очередного выступления мэра.

Больше всего от этого выигрывали владельцы небольших кафе: все
столики напротив телевизора оказывались занятыми, и порой приходилось
доставать запасные стулья и устраивать дополнительные места.

"Что им взбредет в голову на этот раз?" - с опаской думали жители
города.

Предыдущий опыт не обещал им ничего хорошего. Наиболее чувствительные
и наиболее суеверные люди терзались нехорошими предчувствиями...

Не были спокойны и работники телецентра. С самого утра одна из
операторов начала сеять панику, что, мол, Джокер или Бэтмен опять влезут в
эфир, и может быть, сделают это одновременно.

- Ну, нет! - взбесился режиссер. - Если и с этой передачей случится
что-то неладное, я попросту застрелюсь.

"Жаль в таком случае, если все обойдется гладко", - подумала его
секретарша.

Готовился к выступлению мэра и Джокер.

Когда наконец на экране возникло знакомое всем лицо, изборожденное
многочисленными мелкими морщинками, казалось, город сразу притих.

Мэр обвел взглядом экран, словно проверил, на месте ли рамка
телевизора, а также телезрители, и заговорил.

- Праздник в честь двухсотлетия Готэма отменяется. Мы не можем
гарантировать безопасность его проведения...

Огромное число людей в этот момент вздохнуло с огромным облегчением.

Мэр же считал, что он предпринял самоубийственный шаг. Шутка сказать
- отменить обещанный праздник! Он не сомневался, что после этого ему
перестанут доверять, как человеку не держащему обещаний - и ошибся. Ни
одно его начинание не вызывало еще благодарности столь горячей и
искренней, как эта "позорная" отмена.

Мэр приступил к чтению речи, которая должна была пояснить причины
принятого решения, но вдруг понял, что в телецентре происходит что-то не
то.

Сперва один сотрудник подошел и что-то шепнул оператору, потом они
оба забеспокоились, вокруг телекамеры началась беготня.

Мэр еще больше удивился бы и возмутился, окажись он в просмотровом
зале телецентра.

Сперва пропал звук.

Он оборвался сразу же после слова "безопасность".

Потом на правом экране, как и в прошлый раз, возникла уже знакомая
рожа.

Хотя на этот раз Джокер был без грима и никакие трупообразные его не
окружали, спутать его с кем-либо из-за оскаленного в вечной улыбке рта
было невозможно.

- Говорит Джокер! - объявил динамик.

Тысячи зрителей подались вперед, чтобы получше разглядеть возникшую
на экране рожу.

Некоторое время мэр еще светился где-то слева, беззвучно шевеля
губами, потом Джокер вытеснил его и оттуда.

И вновь тысячи готэмцев затаили дыхание в ожидании нового страшного
известия.

- У нас помехи! - нервно закричал режиссер передачи. - Постарайтесь
что-нибудь сделать!

Ему в ответ прозвучал короткий злобный смешок. Нет, смеялся не
Джокер, но бедняге режиссеру (кстати, так и не выполнившему свое обещание)
так и не удалось докопаться до того, кто смеялся.

Знала об этом только его секретарша.

А Джокер тем временем смотрел в телекамеру, словно заглядывал
зрителям в испуганные глаза.

Какими ничтожными они казались ему в этот момент!

- Здесь некоторые говорили жестокие слова обо мне, - довольно
усмехаясь, начал Джокер. - Кое-что из этого - правда. - Он сделал попытку
улыбнуться еще шире. У нормального человека такую улыбку назвали бы
ослепительной. - Как в отношении Гриссема, например. Он был вором и
террористом, но у него был прекрасный голос.

"Что происходит?" - переглядывались жители Готэма, и не находили
ответа.

- Что происходит? - кричали в трубку наиболее нервные и рьяные, звоня
в полицию, на телестудию, в мэрию, в редакцию и в прочие заведения; и там,
куда добирались такие звонки, тихо стонали от бессилия.

Что происходит не знал никто.

Точнее, знали все: выступал Джокер. И этого было достаточно, чтобы у
некоторых сложилось впечатление, что мир перевернулся.

(Говорят, что в этот день количество пациентов в психиатрических
клиниках резко возросло. Эти слухи правдивы лишь отчасти - настоящий пик
психических заболеваний пришелся на следующий день, и трудно было сказать,
передача ли вызвала его или события, последовавшие за ней.)

А пока Джокер выступал.

- Я склонен к театральным эффектам и иногда грубоват, - после этих
слов он выдержал небольшую паузу. - Но я - не убийца...

"Ты?!" - возмутилась Вики, подпрыгивая на месте.

Бэтмен ограничился тем, что молча сжал кулаки.

Другие зрители встретили это заявление более шумно.

- Я люблю развлечения, - после небольшой паузы продолжил Джокер, -
поэтому предлагаю перемирие. Да здравствует праздник!

"Если он решит развлекать город - это будет ужасно", - покачала
головой Вики.

"Только этого еще не хватало... Что он еще затеял?" - нахмурился
Вейн.

Заявление о том, что праздник будет, вызвало у зрителей смешанные
чувства. Необходимость выходить на улицы в опасное время смущала многих, а
о бессилии полиции было хорошо известно.

Но, с другой стороны, если предводитель преступного мира лично
обещает безопасность - как знать, не окажется ли его слово более надежным?
Ночные бандиты неподвластны полиции, но зато подчиняются этому страшному
человеку. Вот только можно ли ему верить?

Почти сразу же в кафе и квартирах разгорелись споры.

Джокер учел и это: главный козырь еще лежал у него в рукаве.

- И у меня будет сюрприз для жителей города Готэма, - заговорил он. -
Что движет поступками людей в большинстве случаев, если отбросить любовь,
и даже если ее не отбрасывать? Конечно же, жажда денег. О власти, славе и
прочих нематериальных вещах мечтают гораздо реже, разве что когда
усматривают в них возможность утолить первое желание. - В полночь я
разбросаю над городом двадцать миллионов долларов наличными, - произнес
Джокер.

Это было ударом в спину, неспортивным приемом, который мог заставить
сдаться почти любого.

Исключение составляли лишь скептики, уверявшие, что все деньги
окажутся фальшивыми.

- Я сделаю это в центре города над толпой, - смаковал Джокер. - Не
беспокойтесь обо мне, у меня хватит денег. И я не собираюсь обсуждать
никакие сделки.

Почему-то и Вейну, и Вики, и, даже Альфреду одновременно пришла в
голову одна и та же пословица:

"Если миллионер бросает кильку, то лишь для того, чтобы поймать на
нее кита".

Впрочем, дальше они не были единодушны: каждый подразумевал под китом
нечто свое.

"После этого Джокер выдвинется в мэры", - подумала Вики.

"Он хочет завоевать популярность среди обывателей и рассчитывает на
их моральную поддержку", - решил идеалист Бэтмен.

"Бедный хозяин! - подумал старик. - Чует мое сердце, что все это
затевается именно против него..."

- И еще, - радостно объявил Джокер. - Будет представление. - Голос
его становился все более вызывающим и жестким. - Бой! В одном углу - я, а
в другом - человек, который принес настоящий ужас в город Готэм...

Глаза жуткого клоуна прищурились. Больше он не рассматривал
гипотетическую толпу - этот полный ненависти взгляд предназначался только
одному человеку.

- Бэтмен! - прошипел он. - Вы слышите? Только двое - один на один. Я
снял свой грим. Посмотрим, сможешь ли ты снять свой!

Бэтмен нажал кнопку дистанционного управления, и изображение Джокера,
продублированное несколько раз, замерло.

Вызов брошен...

Он не знал, как к этому отнестись. Схватка с Джокером и так была
неизбежна, но он вовсе не хотел устраивать из нее цирк на потеху публике,
тем более что очень сомневался в честности Джокера.

Он хотел одного - справедливости, но о какой справедливости могла
идти речь при том, что состязание происходило бы на глазах у предвзятой и
подкупленной толпы? При таком раскладе Бэтмен изначально был обречен на
непонимание.

Вызов брошен, не принять его значило признать свое бессилие и
уступить без боя.