только сталь... я тоже хочу испепелять своих врагов молниями.
он Учителя? Добираясь с берегов Западного океана к этой пещере на краю
мира, он мечтал о могуществе и власти, о великих завоеваниях, об армиях,
перед которыми содрогнутся империи и королевства, о славе... Но подобные
вещи не стоили для Учителя ничего; возможно, даже меньше, чем ничего. Или
это было не так?
повернется произнести лживые слова; старец видел его насквозь. Внезапно
Конану почудилось, что резкие черты Учителя напоминают гигантский лик,
явившийся ему в голубом тумане, висевшем над кардальским вулканом; такие
же бездонные глаза, выпуклый лоб, крепко сжатые губы... Неужто наставник и
в самом деле сродни божеству? - мелькнуло в голове сквозь накатывавшие
волны дремоты. Киммериец потер висок, пытаясь прогнать сон, и пробормотал:
воин не мечтает о победе? А как победить, не убивая?
раз с момента их встречи. - Кто он такой?
твердо держать меч в руках.
Омм-аэль! Великий Митра не любит убийств.
направо и налево и жечь молниями людей! Я учу, и я беру плату за учение.
Немалую, парень!
пещеры; лицо его стало задумчивым, резкие черты смягчились, словно
разглаженные невидимой рукой божества.
- Ученик должен помнить, что служит Митре, а пресветлый Митра, как я уже
сказал, не любит убийств.
внимание на пальце Учителя; голова его начала мерно покачиваться в такт с
движениями руки старика.
дает ему Силу. Ученик - Его оружие; он - гиря, которую бог бросает в чашу,
чтобы поддержать Равновесие...
гипнотическим воздействием; Конан уже не мог оторвать от него взгляда.
нечисть, демонов, черных магов, властителей, творящих зло, жрецов, что
приносят кровавые жертвы...
уничтожить всех этих ублюдков и еще множество других, не достойных взирать
на свет Митры. Он подумал о том, что благой бог наверняка отвел свою руку
и от алчных купцов, и от вельмож-лихоимцев, и от сборщиков налогов и
всяких богатеев, наживших добро неправедными путями. Что касается
властителей, то каждый из них сеял зло в меру своих сил и, следовательно,
подлежал уничтожению. Вместе со всеми советниками, телохранителями,
стражами и войском!
нуждается в помощи и покровительстве. Однако в этом надо знать меру: не
убивай бегущего, пощади того, кто просит пощады, не поднимай руки на
сдавшегося, сохрани жизнь раскаявшемуся. Помни - бог смотрит на тебя и
взвешивает твои деяния! Он добр, он милостив, но не простит отступника,
нарушившего обет!
хотелось неудержимо. Вряд ли Митра приглядывает за каждым из своих слуг,
подумалось ему; на такое дело не хватит глаз даже у бога. Или же сам
Учитель играет роль представителя божества, неким таинственным образом
присматривая за своими питомцами, рассеянными по всем землям, странам и
городам? Тоже вряд ли... То, что не под силу богу, не сумеет совершить и
полубог.
очнулся. - Готов ли ты ее заплатить?
пригибала вниз, застилала взор, тонким комариным писком звенела в ушах.
Дело сделано! Наставник напоил и накормил его, и, похоже, собирался взять
в ученики... Иначе зачем бы старец начал перечислять все эти условия и
запреты?
Какие, отец мой?
котором громоздились огрызки плодов. Сон и усталость побеждали; теплая
истома разливалась по могучему телу варвара, затуманивая мысли. В
последнем усилии он прошептал:
на него, в задумчивости поглаживая бровь. Немигающие глаза наставника были
широко раскрыты, но сейчас они не походили ни на крохотные солнечные
диски, ни на золотистый ястребиный зрачок; потемнев, они превратились в
шарики старого коричневого янтаря, погруженные в белый мрамор белков.
Наконец старик поднялся, прибрал со стола, двигаясь бесшумно и быстро, с
плавной грацией двадцатилетнего атлета, затем вышел из пещеры. Он
направился к раскидистому дубу, обычному месту своих медитаций, и сел,
скрестив ноги, меж выступающих из земли корней. Глаза его потускнели еще
больше; сейчас они казались почти черными - два бездонных провала под
росчерком крылатых бровей. Опустив веки, Учитель сделал несколько глубоких
вдохов и застыл в неподвижности. Солнце, око благого бога, шло на закат;
налетевший с равнины ветерок доносил запах нагретого песка и свежий аромат
зелени с нижней террасы.
волнение, как и многие другие чувства, давно отгорело в его душе. Однако
он не являлся холодным и рассудочным существом, отринувшим все
человеческое, забывшим и род, и корень свой в долгой череде прожитых лет;
он сохранил способность испытывать любопытство, удивление и даже жалость -
покуда все это не мешало исполнять свой долг.
страха и любви, превыше горестей людских, превыше жизни и превыше смерти -
ибо, в определенном смысле, от выполнения его зависели и жизнь, и смерть.
застыли гиганты, первотворения Митры; некогда они владели миром, теперь же
держали его на своих плечах. Теперь, по воле Пресветлого, эти исполины
являлись фундаментом Великого Равновесия, его опорой и надежным щитом,
воздвигнутым божественной рукой. Они стояли недвижимо, ибо если б дрогнул
хоть один, земную твердь и все, что живет и плодится на ней, постигли бы
неисчислимые бедствия - много большие тех, какими грозили Кардалу огненные
демоны.
- когда гиганты, столпы мира, не выдержат его чудовищной тяжести. Что
произойдет тогда? Если Первосотворенные будут повержены, мир рухнет,
погрузившись в хаос; исчезнет все живое, смешаются горы и моря,
растворятся в энергии вечного астрала, и даже глаза богов, злых ли,
благостных иль равнодушных, затянет смертной пеленой. Кончится Мироздание,
завершится Вселенная, что творилась в долгой борьбе великих и
могущественных сил, перед которыми человек - пылинка в луче света!
полной гибели: Первосотворенные дрогнут, но устоят. Правда, и такой исход
не сулил ничего хорошего. Твердь земная расколется, разойдется, воды
Западного океана зальют Шем и Коф, дотянутся на севере до Заморы, а на юге
- до Вендийского моря... Погибнет Ванахейм, побережье пиктов станет
островом, пролив отделит Иранистан от Пунта и Зембабве, огромный материк
Му погрузится в пучину морскую... Вскипят океаны, рухнут горы, пустыни
расстелют песчаные ковры на месте степей и лесов, надвинутся ледники, реки
повернут вспять... Люди, вероятно, не уцелеют - разве что горсточка здесь,
кучка там. И их потомкам придется позабыть о городах и пашнях; убогими и
сирыми будут скитаться они по земле, обезображенной потопами и огнем...
среди богов не было согласия и многие из них в неразумии своем опасно
раскачивали Весы Мира. А ведь на исполинов, державших его, и так давила
непомерная тяжесть! И она росла не только тогда, когда злобные демоны
колебали земли и воды; людские горести и страдания, накапливаясь в
астрале, тоже были добавочной ношей, давившей на плечи тех, кто служил
опорой Великого Равновесия. И долг Учителя заключался в том, чтобы это
бремя не стало чрезмерным. Омм-аэль!
готовить бойцов, способных отразить удары злобной мощи Сета, помериться
силой с демонами и черными магами! То были юноши, чистые сердцем, не
Семенова Мария
Земляной Андрей
Акунин Борис
Муркок Майкл
Трубников Александр
Жюль Верн