только здоровались издали, на что он отвечал кивком и вновь глядел в окно,
прихлебывая из кружки. Лениво думалось ему, что надо бы сходить к
Скуп-сыну, обменять кольцо Генерала Гора на Капелькино, но и это казалось
не очень важным. Никуда он в тот день не пошел, просидел у Дюжа,
накачиваясь брагой - благо, денег хватало. К ночи уже не верилось Верену,
что ходил он куда-то далеко, что случилось с ним то, что случилось. Только
кольцо с хрусталем, которое он время от времени вытаскивал из кармана и
разглядывал, подтверждало: нет, не сон. Все было. Когда бражная закрылась,
Верен отправился домой, на жесткую свою лежанку.
хотел пойти к Скуп-сыну, но ноги опять занесли в бражную - решил чуть-чуть
промочить горло. А потом до лавки так и не дошел. В тот день вечером к
нему пришел Управитель. Увидев его у норки, Верен засмеялся:
Генерала Гора и повертел в руке: - Видал? Мы тоже не шиком лыты... Ой, то
есть не лытом...
возмутился:
он потыкал пальцем туда, где остались умные, - а я дурак. Дурак... - он
поставил локти на стол, обхватил ладонями голову: - Дурак...
Так и надо.
важен, но Верен не заметил:
схватил записку и развернул, а Верен продолжил: - Велено так же передать
горячий привет и наилучшие пож... желания. А я - дурак. Слышь, Управитель?
- Верен поднял глаза и увидел, что говорит уже сам с собой. Управитель
исчез, получив записку. Тогда Верен опустил голову на руки, пробормотал
еще раз "дурак" и уснул тяжелым пьяным сном.
ночью, а как - не вспомнил. Зато вспомнил вчерашний разговор с
Управителем, и устыдился. А устыдившись, решительно превозмог головную
боль и принялся убираться. Когда дом приобрел относительно жилой вид,
Верен пошел в лавку к Скуп-сыну.
роль, заматерел, появилось в нем особая стать богатого торговца. Верен
даже слегка оробел. Он пробормотал "долгих лет", Скуп-сын важно кивнул
круглой рыжею головой. Тогда Верен разозлился, и сухо сказал:
к губам:
стоял стол с выдвижными ящиками и железный шкаф. Скуп-сын уселся в кресло
и нетерпеливо потребовал:
пальцев.
виде снежинки на нижней внешней стороне ободка. Лавочник, поглядев, пошел
к шкафу, звеня по пути ключами. Он вынул шкатулку и отдал ее Верену,
забрав у него кольцо с хрусталем. Верен откинул плотную крышку: Капелькино
кольцо с редким камнем цвета морской воды лежало на мягкой обивке, и опять
услышал он в голове шум - будто раковину к уху поднесли. Но не время и не
место здесь было предаваться воспоминаниям. Он закрыл шкатулку и хотел
уйти, но лавочник, жадно разглядывавший кольцо Генерала Гора, спросил:
разговоры, поэтому он только бросил через плечо:
занавеской, за ними подглядывал крохотный норик в малиновой курточке и
синих штанишках. Скуп-сын, рассвирепев, стал стаскивать с ноги башмак,
чтобы запустить в негодяя, а норик стрелой метнулся к своей норке - и
пропал. Башмак Скуп-сына бесцельно шлепнулся в угол. Лавочник еще ругался
и шипел, но Верен не стал дожидаться, пока он успокоится - ушел.
и надел кольцо Генерала Гора на палец. И... ничего не произошло. Он
подумал тогда, что все толки - сплошное вранье. Взялся за бумаги, хорошо
поработал, а над одной неожиданно глубоко задумался. Когда же поднял
голову, глаза его блестели от удовольствия: он обнаружил в договоре со
своим поставщиком зияющую брешь, что сулило немалую прибыль...
Управитель диких нориков больше не появлялся, а кольцо мирно лежало в
шкатулке, и Верен нечасто открывал ее, чтобы взглянуть. Он видел, что
всеми забыт и никому не нужен. Зачем же он вернулся? Все чаще возникал
перед ним этот подлый вопрос, когда сидел он за очередной сетью, а ответа
искать было негде, кроме как в бражной у Дюжа. Верен опять проводил там
все вечера, но легче не становилось. Однажды он от отчаянья решил снова
пуститься вверх по реке в безумной надежде, что все повторится. Но дошел
только до старого рыбацкого сарая - и понял, что надежда напрасна. Ничего
не менялось в нем. Видимо, заклинание Управителя было рассчитано только на
один раз.
а вечерами сидел у Дюжа. Как-то он взял кольцо с собой в бражную, и после
четвертой кружки ему в голову пришла странная мысль надеть его на палец.
Он так и сделал. Посмотрел, взялся за кружку - и замер. Откуда-то ему
стало известно, что у Крива, бельмастого рыбака, сидящего за соседним
столиком прямо за спиной, сильно шалит печень и брага Криву не в радость.
Верен потряс головой и, подумав, толкнул односельчанина локтем под бок:
это время посетителей, и услышал еще многое: все боли, тревоги, заботы,
что терзали тела и души сидящих людей, стали ему доступны. Он поглядел на
кольцо и сорвал его с пальца, бормоча:
карман. От нечего делать стал Верен вспоминать весь их путь - как Сметлив
не хотел идти, как ликовали они, поняв, что начали молодеть. Припомнил он
и последний куплет песни, что ревел тогда Сметлив:
от запоздалой бессильной обиды. Зачем же он вернулся? Ах, как подвел его
Крючок! "Рука", "судьба", "храбрец"... Тоже мне, колдун паршивый. Молчал
бы лучше...
зеленый огонек и стал вспоминать дальше: как пришли они в город, как
встретилась им Цыганочка и как Сметлив рассказывал им про рыбу-бормотуху.
Что она ему там говорила? "Ходи ловко верх". Да, вроде так. Потом: "С руки
камень вода брось". "С руки камень"? Это не про кольцо ли? Хм, интересно.
Он вспомнил, как ходил за кольцом к Скуп-сыну, в его комнату наверху. Э,
э! Да это же разгадка. Ах ты, Сметлив, старый глухой пень! Не "ловко" рыба
тебе сказала, а "лавка". Лавка! Понял? Погоди. Но если так, значит,
выходит, речь шла как раз об этом колечке. Странно...
обнаружил на ободке знак Владыки Вода - то ли трезубец, то ли корона,
каким изображают его на морских картах. И тогда так подумал: "Не простое
колечко... Откуда оно взялось у Капелькиной матери?" Но поскольку ответа
на этот вопрос не предвиделось, стал думать о Капельке и о проклятой
обман-траве, подавшей ему дурацкую несбыточную надежду. Ну что ему теперь
делать? Хоть топись...
никак не отлипала. И более того, чем упорнее заливал ее Верен, тем крепче
Роллинс Джеймс
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Каргалов Вадим