женщину своей персоной, после чего дает деру. Но не просто дает деру, а
мчится назад, к скамейке, и вбегает в подъезд. Там уже наготове Милита,
которая выполняет основную часть охоты. Вот так - легко и красиво.
Главное, четко исполнить три мелочи. Во-первых, не прозевать момент, когда
дичь решит размять руки. Иначе... Впрочем, не стоит об этом думать.
Во-вторых, вбегая в подъезд, не забыть перепрыгнуть через ловушку,
приготовленную из веревки заботливой Милитой. В третьих, бежать нужно
предельно добросовестно, иначе... Об этом тем более не стоит думать. "Ты
хорошо бегаешь?" - уточнила Милита еще в троллейбусе, вербуя себе
товарища. "Если со страху, то очень хорошо", - пошутил студент. "Годится",
- сказала она... Да, легко и красиво. Основная часть охоты заключалась в
том, что Милита должна была обмотать упавшего монстра сверхпрочной
веревкой и успеть вколоть наркотик. Шприц-тюбик с необходимым препаратом
ждал своего часа в специальном кармашке ее рюкзачка. Безумный план.
Абсолютно неизлечимо. Шизофрения... Боже, какой я идиот! - твердил студент
в такт шагам. Шаги отдавали в голову тупыми толчками.
громко всхлипывала. Ничего нечеловеческого в ней не наблюдалось, по
крайней мере со спины. Школьная форма, в которую она зачем-то втиснула
себя, делала ее облик варварски глупым. Впрочем, мало эстетичный синий
костюм все же давал возможность увидеть, что такое настоящая культуристка.
Милита была отлично развитой девочкой - классной девочкой, разумеется! -
но рядом с ЭТОЙ, школьницей выглядела бы она.
не очень симпатичным. Но заплаканным, поэтому вполне нормальным, ничуть не
страшным. Откровенно говоря, студент ожидал чего-то другого. Хотя внутри,
как ни странно, он не был поджат. Гипноз.
прибавил. - Даша... не плачьте...
метались тени танцующего на ветру кустарника. И вдруг громко засмеялась,
утирая слезы:
неважно. Он лихорадочно перебрал варианты ответов, чтобы поддержать удачно
начавшийся процесс общения, потея от неловкости, беспомощно шевеля губами.
Дурак дураком.
даже снилось, как ты плывешь, как тебя встречают, берут под руки. А ты
вернулся...
перестал слушаться, но молчать далее было неприлично, и он принялся
листать в голове необходимую литературу. - Понятно... Но на самом деле все
не так просто. Дело в том, что начальные этапы скорбного Пути, и черный
тоннель, и сияющая дверь, и даже водная преграда - они ведь описаны
возвращенными людьми, поэтому образный ряд, их составляющий, не выходит за
рамки бытовой символики. Истинные образы, очевидно, недоступны бренным
глазам вечного сознания, понимаете?.. Понимаешь?
волнуйся, я помню, что ты мне рассказывал. Еще бы...
ненормальной! Хожу на наше место, на то, где мы с тобой снежную бабу
лепили. А эти сволочи по дороге попадаются, следят, наверное. Так я из них
снежки леплю, нашу зиму вспоминаю. Скатаю шар и колдую на нем, как ты
учил. Слышал, что я тебе про нашего мальчика шептала?..
не услышали....
этой сволочи для начала челюсть сворачиваю, чтобы не орала. Отлично.
Говорю: "Если Игоря не догонишь, из могилы выкопаю, гада!" Передай ему,
говорю, как я соскучилась. А ты никак не приходишь! Подонок... к своей-то
небось шляешься... - Рот уже корчился в пытке. Огненная страсть поменяла
знак с непредсказуемостью пожара. - Боже, как пошло! Мне до сих пор не
успокоиться, идиотство какое-то. Почему, ну почему ты так не
по-человечески? Я ее найду, обещаю. Придавлю, г-га-ади... - девушка
застонала, синий форменный пиджак странно вздулся.
глаза у ночной собеседницы светятся в темноте, как у кошки. Хотя в
действительности глаза у нее были просто большими, к тому же болезненно
распахнутыми, поэтому мертвенный свет фонарей отражался в них ярче
обычного. Тугие дроби африканских там-тамов электризовали паузу, но и в
этом чуде не было ничего сверхъестественного - тахикардия. Нормальная
реакция пугливой сердечной мышцы. "Бежать, бежать!" - пульсировали
там-тамы, исторгаясь из хилой студенческой груди. Он стоял, завороженный
монологом, однако пауза тоскливо затягивалась, и тогда он кинул наугад
реплику:
вырубим свет, как на полнолуние, помнишь? Расскажешь про себя, а то мы все
не о том, идиоты. Жалко только Вивальди нельзя поставить, я пластинки в
труху раздолбала... Ну что, пойдем? Ты так любишь мои мышцы, Игоречек мой,
подоночек мой родной, прямо так заводишься... - она неожиданно
зажмурилась, сжала кулаки. - Я ведь на кладбище была. Даже лопату брала с
собой, дура, помочь тебе хотела. А ты сам, сам!.. - и сразу расслабилась,
став прежней. Только голос резко изменился: омертвел. - Игорек, чего ты
ждешь? Иди ко мне, попроси прощения. Ну? Поцелуй меня, скажи, что я
уродина, что я жуткая баба, что ты жить без меня не можешь..
открытый свет. Девушка качнулась следом. Ее ртутное лицо на миг
остановилось.
земли. Строго по плану. Впрочем, кроме как обратно, больше было и некуда
срываться. "Иго-о-орь!" - раздался сзади звериный рев, и немедленно -
жуткое буханье. Через две секунды гениальный план рухнул. Студент
переоценил свое умение давать деру, согласившись в троллейбусе на
заманчивое предложение грубоватой красотки. Не понял тогда, насколько все
серьезно. Не понял, насколько все безумно. Когда сошедший с ума механизм
готов был хапнуть сверхсильным манипулятором очередную жертву, та вдруг
вильнула вбок, продралась сквозь живую изгородь и в мгновение ока
вскарабкалась на дерево. Стандартное действие перепуганной обезьяны.
Механизм продрался следом, сделав в кустах просеку, и завыл:
разум остался внизу, здесь же царствовал вселенский ужас. А школьница не
стала позорить себя гимнастическими упражнениями слабосильных приматов.
Поступила проще - покрепче уперлась ногами в землю и навалилась на
проклятое растение, вставшее на пути ее чувства. Что-то яростно шептала
себе в нос. Возможно, признание в любви. От этого признания нелепая
школьная форма на ней вспучилась и с сухим треском взорвалась. Легко и
красиво. Ствол дерева был не очень толстым, в один обхват - покорно
заскрипел, завибрировал, пытаясь униженно поклониться. Листья мелко
затрепетали, вместе с ними, где-то там, в темной кроне, мелко затрепетала
и жертва. Оттуда, разодрав тишину дремлющей улицы, исторгся безобразный
визг: перепуганной обезьяне хотелось жить. Предательский скрип набирал
громкость, рос ввысь... Очевидно, Милита выскочила на тротуар
исключительно вовремя.
лицо в ладонях. Убийственно прелестный стан ее сник - словно воздух
выпустили. А соратница по клубу продолжала кричать, не в силах удержать в
себе что-то неистовое, сатанинское:
взглядом белеющую на тротуаре фигуру.
падла!
и ткнула почему-то пальцем вверх, на дерево, сориентировавшись точно по
визгу. Визг тем временем угасал, вконец обессилев. К измученному
животному, прячущемуся в черной листве, возвращался разум.
ничего морочить, он же тебя элементарно боялся! Он просто-напросто кончать
в тебя боялся! Ты ведь давно чокнутая, Дашечка, у тебя ведь кайф, только
когда крушишь что-нибудь. Игоряша мне мно-ого успел про тебя
Лукьяненко Сергей
Пехов Алексей
Доставалов Александр
Бажанов Олег
Шилова Юлия
Корнев Павел