находится ведьма?..
положении, почувствовал еще больший приток ужаса; почувствовал, будто ведь
сейчас следит за ним - словно что-то черное, изжигающее ворвалось в его
плоть - он задал вопрос, потому что должен был узнать ответ в то же
мгновение, и, если бы мальчик не ответил ему, так попросту бы и не выдержал
- закричал бы, бежать бросился. А мальчик не ответил - он просто подозвал
его жестом, и когда Михаил опустился перед ним на колени, то протянул руку,
и указал на одно из этих громадных сооружений, что возвышались над ними.
бессчетного множества выступающих мрачных башен, выпирающих лесенок и
переходов, выделялось одно, особо жуткое место - там беспросветное черное
пятно, словно исполинский паук или пиявка прицепилась к стене. Михаил сразу
почувствовал, что именно там и остановилась ведьма, и еще он почувствовал,
что, несмотря на то, что их разделяло довольно большое пространство, она,
если бы только захотела, могла бы в одно мгновение перенестись к нему. И он
поспешил отойти под защиту ближайшей стены, хотя и понимал, что если ведьма
его заметила, то это уже совершенно бесполезно...
этом зове и еще что-то такое жуткое, от чего Михаилу тут же захотелось
повернуться и бежать.
похолодевшим как у мертвого личиком, по которому катились жаркие слезы. И он
зашептал Михаилу:
чтобы это была мама; только вот не мама это... Вовсе даже и не мама... Не
мама... Это - это то что приходит по ночам... Оно забирает детей в страшные
сны, и не из них выхода - всю вечность летать там, среди страшных видений...
позабыл про собственное несчастье - склонился к нему, обнял за плечи, хотел
утешить какими-то словами, но не находил как тут можно утешить. И ему было
очень жалко мальчика - жалко, что он родился и жил в таком жутком месте. И
он не хотел расспрашивать, что это за "Оно" - хотелось бы только поскорее
выполнить то, что он должен был, и унести с собою этого несчастного.
там, за его спиною, и намертво вцепился в Михаила. А Михаил поднял голову, и
увидел, что всю улицу перед ним занимает темный вихрь, он стремительно
вращался на одном месте, в нем чувствовалась мощь; бессчетные же
составляющие его частицы складывались в образы слишком жуткие, слишком
чуждые человеческому сознанию чтобы их можно было воспринимать. Но среди
этих жутких образов проступали и обычные человеческие лица. Кажется, чаще
другим проступало одно женское лицо - несмотря на восковую бледность,
несмотря на жуткое окружение, это лицо все-таки показалось Михаилу
необычайно привлекательным. Это была одна из самых чудесных красавиц, каких
ему только доводилось когда-либо видеть, если, конечно, не считать Тани. И
эта красавица открывала нежные свои уста и вновь и вновь звала своего сына -
маленького Унти. Удивительно было очарование этого голоса - даже и Михаилу
казалось, что это мать мальчика. Да и не могло быть как-то иначе! Так и
хотелось сказать ему: "Что же ты плачешь? Вот твоя мама пришла, и все твои
беды кончились!" - он едва так и не сказал, но тут сам маленький Унти
застонал ему на ухо.
ее глаза! От этого голоса мне так хочется повернуться - так сложно
сопротивляться! Пожалуйста, держите мою голову! Пожалуйста!.. Вы ведь видите
прах, который там вращается - это все что осталось от тел детей, которые
поддались, которые взглянули. Ну а души их там, в темно бездне!..
Пожалуйста, пожалуйста - держите меня покрепче! Уж лучше попасть в желудок
Брохауре-ведьме, чем кружится с ними...
завывал вихрь - и какая же в этом вое действительно была нежность, какая
материнская ласка, какое обожание.
кровь носом пошла) - перебороть, чтобы не поворачивать мальчика самому, но
напротив, удерживать его. Сначала это, по крайней мере не требовало больших
физических усилий, но вихрь все завывал и завывал - все звал его по имени, и
вот уже Унти кричит безумным голосом, чтобы Михаил отпустил его, чтобы не
лишал счастья быть рядом с матерью. Михаил удерживал его, хотя чувствовал,
что если так будет продолжаться и дальше, то он попросту не выдержит, с ума
сойдет.
...Вы мерзавец! Как вы смеете?!.. Мамочка, мамочка - помоги мне!..
Михаила мелодичный женский голос.
прекрасный, среди ужасающих образов лик, и зашептал часто-часто: "Нет,
нет... я не позволю!" - он заскрежетал зубами, потом прикусил губу до крови.
пожалуйста. Со мной ему будет хорошо, я уберегу его от всех бед...
закричал от ужаса. Он увидел, что среди мельчайших частичек есть частички и
более крупные - и эти частички есть осколки лиц маленьких детей. Словно
мраморные чаши были разбиты они, и с другой стороны даже виделась белизна -
и все-таки он твердо знал, что это были когда-то именно лица живых детей.
отчаянно разворачивающуюся голову. Михаил почувствовал, что кончено,
почувствовал, что погибнет вместе с этим мальчиком, и тут что-то заскрипело
за его спиной, что-то схватило мертвой, каменной хваткой за плечи, легко,
как пушинку подняло в воздух, дернуло к себе...
Только мгновение назад была заполненная колдовских вихрем улица, только этот
голос завывал "У-у-у-унти!!!" - и вот уже наступила звенящая, совершенная
тишина. Было темно, но не настолько, чтобы ничего не видеть. Это была
маленькая, мрачных тонов комнатка, почти без всякой обстановки, зато с
лестницей которая поднималась к узкому люку в потолке - за люком был
непроглядный мрак, а сама лестница выглядела настолько ветхой, что,
казалось, стоит на нее ступить, и она рассыплется в прах. Так же у
противоположной стены виднелась дверь, но она была настолько маленькой, что
в нее мог пройти разве что карлик, да еще - протиснуться такой ребенок, как
Унти. А перед ними действительно стоял карлик, при этом сумрачном освещении
не представлялось возможным подробно разглядеть его фигуру, и хорошо видно
было только то, что у него огромный, горбатый нос, и что под небрежной его
одежкой наливаются могучие мускулы - именно благодаря этим мускулам он и
смог перенести Михаила и Унти к себе через порог. Также у карлика была
борода, и такая густая и жесткая, что походила скорее на костяной нарост.
плечо. Дело было в том, что прямо за ними раздался скрежет - казалось, будто
тысячи маленьких пальчиков вцеплялись в дверь, прислонившись спиной к
которой сидел все это время Михаил - некая злая сила заставляла пальчики все
царапать и царапать - пальчики ломались, но тут же на их место приходили
новые. И тогда оттуда, с улицы, слабо-слабо, словно из другого мира раздался
завывающий, тоскующий голос: "У-у-у-у-у-у-у-унти!!!!!" - он все тянулся и
тянулся, и, хотя был очень слабым, все таки нес в себе такую силу, что
Михаилу стало казаться, будто и стены и потолок начинают дрожать, он даже
уверился, что сейчас ветхое это здание рухнет...
предложит ему подняться вверх по лестнице, или же протиснуться в дверцу у
противоположной стены, однако - он подошел к незримому до этого люку в полу,
распахнул его. Открылись ведущие вниз ступеньки - с них прыгнули в стороны
черные крысы большие чем карлик. Ступени были освещены тревожным кровавым
светом - свет трепетал, и двигался, так что Михаил ожидал увидеть, что стены
там окажутся обвитыми потоками живой, пылающей крови. Но нет - крови там не
было, просто в стены были вделаны стеклянные шары, в которых бились этакие
красные светлячки. Стены были выложены широкими каменными плитами, некоторые
из которых потрескались; из некоторых же выбивался мох - чувствовал великая
древность этого места.
маленькой лавочке девушка дивной красоты с золотистыми волосами, не менее
прекрасными чем спокойные лучи заходящего солнца. Одеяния ее были настолько
дорогими, столь много было в них вплетено всяких драгоценностей, что
оставалось только изумляться, как эта девушка могла оказаться в этом мрачном
месте, тогда как ей полагалось бы прохаживаться в дворцовых покоях и ловить
восторженные взоры своих подданных. Но эта прелестная девушка была
заплакана, и настолько бледна, что ясным было, что кожа ее уже давным-давно
не ведала прикосновения солнечных лучей. Да, впрочем, в этом городе Михаил
еще никого не видел хоть кого со здоровым цветом кожи - вспомнились те
ядовито-черные, недвижимые, которые бросали тень на все постройки, и
подумалось, что уже долгое время город по какой-то напасти был сокрыт от
благотворного сияния.
можно было сравнить с недостающим солнечным светом. Круг был сложен из ее
чудесных волос, и сначала Михаилу подумалось, что эти волосы острижены,
однако, приглядевшись он понял, что это все ее коса - коса небывалой длинны
- по крайней мере пять метров было в ней. Но Михаил не удивлялся - он уже
Быков Василий
Херберт Фрэнк
Василенко Иван
Сертаков Виталий
Дальский Алекс