но веса не чувствовала... нет. А теперь все позади. Они ушли.
смяла все эти ржавые банки и откинула их с земли родной - пришла эта сила,
Марьюшка, в наш Цветаев?
хороводов солнечных лучей.
может, все еще станет на свои места. Быть может забудется... - мяукнул кот,
но ему показалось, что это ребенок закричал, - нет, не забудется - такое не
забывается. Никогда..."
беспрерывный, накатывающийся волнами, бурлящий болью и страхом детский ор.
выкрикивали это слово и что-то острое рвало его плоть, и он, зажав до крови
губы, чтобы самому не заорать, застонал.
проникновенно в самое ухо, в самую душу его:
сохранились. Помолись там голубю, что под куполом парит, да деве, с
младенцами, которая под голубем тем облачным на троне золотом сидит.
Помолись, о мире для души своей. Я молю тебя об этом.
были целые живительные водопады, орошающие израненную землю и его. Было
легко и радостно - всю боль смыл с него дождь и поэтому, очнувшись на
следующее утро, Иван почувствовал себя отдохнувшим...
коров на мясо себе перебили..." Но вскипяченное только что живительное,
обжигающее молоко уже вливалось в его рот...
где-то совсем рядом... а вот и она сама, чуть размытая в бледноватом свете.
- Сегодня первый день зимы и первый снег пошел. До этого земля лежала вся
черная, промерзлая, а вот сегодня, наконец, первый снег. ОНИ теперь далеко -
бегут отступают, ну а наши вот-вот должны в город войти... Сашке хочется
пойти на них посмотреть, да не идет, тебя караулит, от кровати не отходит, и
Ирочка тоже тут...
сильный снегопад, что весь мир за стоящими у дома яблонями растворялся в
стремительной белой круговерти. Видно было, как порывы ледяного ветра несут
бесконечные белые волны, которые сотрясали гулкими ударами стекло и стены.
пронзительно забарабанили:
ненавистью, но голос был русский...
услышали. Я открою? - с тревогой спросила она у покрывшегося испариной
Ивана.
изнутри ударов. Страх сковал его, не давал думать, скрежетал липким холодом
по всему телу... Неужели же сейчас - неужели же сейчас они все узнают?! Да
уж лучше бы умереть сразу чем так мучиться.
по нему, гаду!
его грудь, а череп вот-вот должен был лопнуть от давящей изнутри
расширяющейся боли.
хвостами, а кот пронзительно замяукал.
натягивать брюки. Сашка и Ира были рядом, они стояли, схватившись за руки и
смотрели на своего отца: Сашка с непониманием, Ира же с мученическими
слезами.
скрипнула и зазвенел, пронесся по всему дому порыв ледяного ветра, - ты
помни, что все мы тебя любим... Вся эта суета, все эти надрывы уйдут
папочка, и, настанет день, раны этой войны заживут, она станет смутным
приданием. А любовь останется - она пронизывает всю вселенную. Вспомни, что
я тебе говорила - найди покой для свой души.
тел с десяток тепло укутанных, усталых и злых солдат. Следом за ними вошел
еще один человек: согбенный старик, все лицо которого так сильно заросло
бородой, что не было видно на нем ничего кроме грязных волос, извилистых
морщин и двух маленьких, красных от разорванных сосудиков глаз. В глазах
этих ярким пламенем вспыхивало безумие:
изуродованным, побывавшем в пламени лицом.
запомнил!
за спину руки да так, что затрещали плечи; раза три ударили тяжелыми
сапогами по ребрам и затем стали прикручивать веревками руки...
Марьи раздался от дверей. При фашистах она никогда не позволила бы себе так
вот расплакаться - показать им свою слабость; здесь же, видя, как те люди,
освободители, которых она так долго ждала, причиняют боль любимому человеку
- здесь она позволила себе слабость.
мясо в полуметре от ее лица:
побывавшему в пламени, испытавшему адскую боль человеку, сильную, потонувшую
во вспухшем мясе пощечину. Тот схватил ее за волосы и приставил к виску
револьвер - почти также, как и когда-то фашистский солдат.
покраснев от натуги, удерживал все последующее время - Сашка брыкался и
брызгал слюной.
стену, - и муженек твой ангелочек, да - так ведь, потаскуха?
Иванову челюсть выбив те зубы, которые там еще оставались, кровяное пятно
поползло по полу, набираясь в щели между досками.
называется?
ангелочки: муженек скотина детей на расстрел возит, а женушка его
распрекрасная тут под гнидами фашистскими подстилается! Ах как все мило! Ах
какая идиллия!
стену: на этот раз была разбита губа и нос; кровь превратило ее лицо в
красную, уродливую маску.
мира где нет войны, голос Иры:
страдала, посмотрите: у нее ведь седина в волосах - это она за нас так
переживала. Пожалуйста, не делайте ей больше больно.
хрипел кровью с пола:
что хотите, но их не троньте!
сил ударил Ивана сапогом в бок, что-то хрустнуло там и сквозь объявшие мозг
кровавые круги, он понял, что не может больше дышать.
проговорил изуродованный и тогда мир перед глазами Ивана померк: когда
прозвучали эти слова, тьмой, непроглядной тьмой наполнился его дом - рухнули
последние надежды, что вернется когда-нибудь то, что было до начала войны.
Березин Федор
Лукьяненко Сергей
Русанов Владислав
Пехов Алексей
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий