зудеть второй охранник, но ребята уже не слушали: они повернулись и быстро
зашагали к дверям, в которое всасывался человеческий стремительный поток.
говорил Максиму:
Максим шептал:
сейчас мы дадим деру. Ты главное слушай: сходим сейчас с "лестницы" медленно
идем вдоль платформы, когда электричка подходит все идем-идем, а вот, когда
голос услышишь: "Осторожно, двери закрываются", подожди еще секундочку, а
потом в эти самые двери и прыгай. Здесь, главное, не упустить момент. Я это
в одном "боевике" видел.
Народ клубился вокруг, голоса сливались в единый гул, а за мельканием
серо-темных тел невозможно было уследить - словно кто-то стремительно
перекручивал "кубик-рубик", да так стремительно, что едва пар не шел.
нарастать рев и мальчик увидел, как из черного зева несется на него железное
чудище. Рев стал нестерпимым и Максим заорал ему на ухо:
глаза вытаращил - мчится будто на тебя чудище - змея стометровая! Я такое
тоже в фильме видел.
набитые под высоким давлением бледные, усталые человеческие особи.
руку и они пошли еще быстрее, проскальзывая между тел.
расцарапал его до крови.
только начал вбиваться в душное, железное нутро и Максим шепнул:
а вдоль в них идут быстро; да едва ли не бегут Сережа с Максимом: в двух
шагах охранники...
какой-то двери. - С разбегу: три-четыре!
двери захлопнулись; электричка дернулась, поехала стремительно набирая
скорость.
удалось развернуться, увидеть платформу: там в нескольких сантиметрах от
него, неслись, расталкивали вновь набирающуюся на платформу массу,
охранники; были слышны даже их бессмысленные, крайне напряженные выкрики:
"Стой!", но поезд уже ворвался в черный туннель.
котенка-то! Кто вам... - Сережа зажал уши и ничего больше не слышал.
уж думал бежать из этих подземелий, как Максим настоял на том, чтобы они
проехали еще с несколько станций, сделали две пересадки, и уж после этого
вышли в город - все затем "чтобы запутать следы, оторваться от погони".
голосов, от рева железного чудища, от блеклых цветов, закрыл глаза, зажал
уши и отвернулся к стенке. Максим же сам замешкался, рассматривая
изображение лабиринта станций. В общем, он выбежал на станцию, а про своего
друга стоящего с закрытыми глазами и ушами, вспомнил уже, когда двери
захлопнулась и чудище начало разгонятся.
На следующей платформе сошел, поехал назад, долго бродил по станции; потом,
решив, что Максима в этой массе уже не найти, вновь сел в электричку, чтобы
посмотреть, как бы побыстрее вырваться к городским окраинам...
вагон: опять усталые, погруженные в себя или в ленивую беседу лица. Людей не
так уж и много; большая часть, значит, уже успела рассосаться по домам.
Светолии, как она расскажет ему еще какую-то быль, и он увидит эту быль, как
живую между вечерних, темнеющих ветвей - то, что пока он доберется до леса
наступит темень и то, что ждет его родителей - он тогда не задумывался.
Слишком велика была жажда вырваться...
темнота, когда раздался скрипучий старушечий голос:
погруженный в созерцание лесных образов даже не взглянул на нее...
зашипел:
головы и с той стороны, откуда надвигалось, выкрикивая свое: "Помогите"
нищая - увидел краем глаза огромную, почти в человеческий рост, сгорбленную
и, к тому же идущую на задних лапах крысу.
нищенку.
темную руку за милостынею, как почуяла Сережин взгляд, все вздрогнула,
развернулась в его сторону; хищно сжала руку с монетами и уставилась на него
злым и внимательным взглядом. Это были не человеческие глаза - это были
животные глаза громадной, голодной крысы, смотрящей на лакомый кусок сыра.
уродливую, старую и грязную серую крысу, которая слизким взглядом неотрывно
теперь наблюдала за ним.
макушку.
взглядом. Она не выкрикивала больше: "Помогите!"; но, переваливаясь всем
свои жирным телом, опираясь при ходьбе на кривую, темную палку, направлялась
прямо к Сереже.
уже остановилась прямо перед ним и страшным, словно из под толщи воды
прорвавшимся голосом, прохрипела:
безразлично на него глянул - мол, подает малец милостыню нищенке - да что
тут еще можно было предположить?
свою угрозу:
к его лицу, и мальчик почуял острый запах подгнившего сыра и еще каких-то
отбросов.
тогда и не чувствовал боли.
перелетел через голову нищенки-крысы, оттолкнулся еще от чей-то головы и вот
уже вылетел на платформу.
за котом на платформу.
страшной старухи, но поборов страх бросился за ней, крича:
оставила стоять одного около стены.
пассажиры, опустив головы быстро проходили мимо - станция просматривалась из
конца в конец, но ни Томаса, ни старухи-крысы нигде не было видно.
уголки в течении последующего получаса. Затем, поднялся наверх, осмотрел зал
около касс; ненадолго вышел под потемневшее звездное небо отгороженное
светом фонарей и стенами домов, там тоже позвал котенка и побежал обратно, в
подземелье.
даже, чтобы появилась огромная толпа; чтобы люди толкались, чтобы было
много-много этих перемешивающихся, безрадостных лиц. А тут всего несколько
человек на станции, да и их подхватило, унесло в черную бездну железное
чудище.
старушечий хохот.
сторонам. Ни кого - ни одного человека, вообще ни одной души; только
мраморные стены обильно политые мертвым светом да еще, вдали, приглушенный
вопль электрички; больше ничего.
собравшись духом, еще раз позвал:
Теперь Сережа точно определил, откуда этот хохот доносился - из черноты
Скальци Джон
Акунин Борис
Суворов Виктор
Березин Федор
Громыко Ольга
Круз Андрей