уже родными. Вполне возможно, что, танцуя со мной, она вспоминала свою
фотографию, свое полузабытое, но неутраченное. И я был рад за нее. Рад был
за себя, что сумел что-то для нее сделать.
речь...
ступней. Нас разорвали, и я поплелся к своему месту. Там кто-то уже сидел,
но мне было все равно. Мозг раздражено чертыхался, а сердце все еще млело,
кружась в кисельном сладостном водовороте.
Эдичка-Эльдар-Эдуард жаждал внимания аудитории. С Пасюком он очевидно уже
расправился. Поклевав мышку, коршун прицеливался к рогам оленя.
Вислогубое, щекастое лицо его дышало энергией разрушения. А в общем он был
даже очень ничего: кустистые, как у филина, брови, задиристые, с капелькой
глянца глаза, лоб, гармонично переходящий в раннюю лысину.
двинулся в поисках туалета. Есть еще места, где можно на время скрыться от
людей. Не самые благодатные и комфортные, но спасибо и за такие.
плохо знаком и вместо туалета попал на кухню. Там курили двое: хозяйка и
та самая, что была мною сурово записана в "кокетки". С некоторым
запозданием я ощутил стыд за прежние свои мысли. Потому что вдруг понял,
что стоят они тут и курят в одиночестве - обиженные и никому не нужные,
объединенные общей тоской. И, конечно, костерят мужчин. За склонность к
болтовне, за квелость в главном. Я осторожно попятился, и они немедленно
обернулись. На мгновение в глазах у "кокетки" промелькнуло что-то милое,
абсолютно человеческое, но она тут же вспомнила о своей придуманной роли,
и все разом поломалось. Губы ее изогнула приторная улыбка, глаза, как
театральные фонари переключились с одного цвета на другой, сменив
лучистость на безыскусное сияние. Само собой, я ответил ей тем же, как в
зеркале отразив благосклонную фальшь и лицемерное дружелюбие. Следовало
как можно быстрее ретироваться, и, шутливо помахав дамам рукой, я
извинился и вышел. Вышел, чтобы угодить в лапы капитана дальнего плавания,
одновременно являющимся дальним родственником здешних хозяев.
хозяевам и принялся объяснять, что такие раковины - величайшая редкость и
просто так на дорогах не валяются, что нельзя сравнивать нумизматов с
собирателями раковин, что мертвое и живое несопоставимо и что, может быть,
кое-кто и не в состоянии оценить его страсти, но я, как человек в галстуке
и вполне интеллигентном клифте, - совсем другое дело и, конечно, пойму его
должным образом. Я пообещал постараться, и мы тут же договорились, что на
одну-единственную минутку я все-таки отлучусь в туалет. Отпуская меня,
капитан милостиво улыбался. Наверное, с такой же улыбкой он отпускал
морячков в увольнительную на берег.
меня перехватил Толечка Пронин. Он тоже был здесь. Сумасшедших любят
приглашать в гости. Они радуют и веселят нормальных. Сейчас от Толечки
разило шампанским и самую малость местным кисловатым пивом.
далее неприлично.
относительном порядке.
талию.
тоже любишь Рыбникова с Юрой Беловым. И "Адъютанта его превосходительства"
хвалишь. Вот и пошли. Можешь мне поверить на слово, наши
шестидесятые-восьмидесятые еще назовут когда-нибудь золотой осенью.
Творческих зуд для всех неуемных и абсолютный покой для всех лояльных!
Играли в борьбу за человека! Иногда халтурно, а иногда талантливо. Атеизм
любили и церковь не презирали. То есть, я в основном, так сказать, - в
целом и общем... А до нормы я тебя доведу. Чес-слово! Окуджавой клянусь!
Возможно, это был _з_о_в_ - тот самый, что выманивает бродяг на
переплетение пыльных дорог, что гонит рыбу к местам далекого нереста. И
все же я попытался оказать сопротивление.
высмеивали, и бракоделов. Но ведь воевали! Мир порабощали.
что понимали, чувствовали душой - не дело делаем! Вот и не старались. Так
сказать, мягкий саботаж... Пошли, а? Небо, звезды, ветер в лицо!.. Чего
тут делать? Я тебе так скажу: прогресса нет, и от смены правительств
результат не меняется. Ветер странствий - вот, что необходимо современному
человеку, а не экономика.
впереди. Только попроси Толика, и он познакомит тебя с кем угодно. Хоть с
самой царицей Тамарой.
моего уха.
театре играет цариц и королев. Последнего любовника недавно отшила. Сейчас
скучает.
подобрал. Пришлось поднять руки и сдаться.
проснувшийся сконфужено пробормотал:
сразу на боковую. Ни "бэ", ни "мэ" и глаза, как говорится, до долу. В
смысле, значит, слипаются...
- Дремли, как говорится, дальше.
придерживал меня за руку. Он не слишком мне доверял. Заодно придержался и
сам. Четыре ноги - не две, а кроме того ему действительно хотелось,
наверное, познакомить меня со своей царицей.
как руки разбросать после диогеновой бочки. Даже весну красит в основном
небо. Плюс немного зелень и плюс, конечно, женщины. Все прочее -
безобразно.
прекрасная незнакомка осталась в гостях, опечалился. Хотя с другой стороны
- затевать роман с Ее Величеством Тайной было не в моем духе.
Несвершившееся - зачастую лучше и интереснее факта. Во всяком случае не
умерщвлена фантазия, и мысль о том, что было бы, если бы - продолжает
будоражить дух. Кроме того меня обещали познакомить с царицей, и это
интриговало, пусть даже царица была и не совсем взаправдашней. Толечка
Пронин любил клясться, но в одном случае из десяти слово свое держал.
действовал по плану, и я в общем не особенно возражал. В вине - в том
числе и в ядовитом вермуте скрыта энергия преображения. Переводя дух, я
оглянулся. Мир теплел на глазах, и холода я больше не боялся. Более того -
из подворотен подул ветер, но меня это ничуть не встревожило. Я готов был
шагать в неизвестность, готов был знакомиться с принцессами и царицами.
бронированной дверью. Возле подъезда, грустная и терпеливо надеющаяся,
стояла красивая колли. Ремешок тянулась от ее роскошной шерстяной шеи к
деревцу. Время от времени она начинала переминаться, садилась и снова
вставала. Собака на привязи возле дверей - это особая тема. Впрочем, об
этом уже кто-то писал. Увы, великими истоптано три четверти троп. Обидно,
но на то они и великие.
указал на столпившихся у троллейбусной остановки людей. На радость
мужскому населению ветер вовсю шутил с дамами. Он трепал юбочное
разноцветье, дерзко прижимал материю к бедрам, бесстыдно тянул за краешек,
собираясь выкинуть неизвестно что. Дамы смущались, суетными и неловкими
движениями боролись с ожившей одеждой. Мужчины многозначительно
подмигивали друг дружке, кхакали в кулаки.
забавной, а он любил юмор. Любил Луи Дефюнеса и выписывал "Крокодил". Я
тоже люблю Дефюнеса. А когда гляжу "Большую прогулку", с удовольствием
вспоминаю детство. Этот фильм я видел в классе третьем или четвертом.
Прошло лет двадцать, и всякий раз слыша пререкания Бурвиля с Дефюнесом, я
чувствую в себе пробуждение того давнего малолетнего кинозрителя. Кажется,
это называют ассоциативной памятью. Узелки на платке. Цицерон. Загадочное
слово "мнемоника"...
Шилова Юлия
Корнев Павел
Глуховский Дмитрий
Афанасьев Роман
Круз Андрей
Прозоров Александр