множества мелких неприятностей.
и язык его работал сам по себе. В эту минуту он просто не способен был
сдерживаться.
голосом продолжил:
сможем следить за твоим передвижением. Рацией пользуйся лишь в крайнем
случае. Частоты могут прослушиваться случайными радиолюбителями. Таких в
последнее время развелось сверх головы. По той же причине запрещается
разговор в эфире открытым текстом. С основными кодовыми словами тебя
ознакомили. - Инструктор зло взмахнул дубинкой, задев стену. Крупная
голубая искра звонко треснула на металлическом кончике резинового оружия.
вежливость кончилась, и Виктор начинал понемногу заводиться.
никакого оружия? Рупперт ничего не говорил об этом.
статьями закона и не намерены разводить стрельбу на городских улицах.
выходи в эфир. Глядишь, кто-нибудь и откликнется.
Лязгая тяжелыми замками, снова покосился на Виктора. В глазах у него
таилась усмешка.
Готовый увидеть ту же ехидную усмешку, он обернулся к Таппи. Но нет, этот
парень глядел на него иначе - даже, похоже, сочувствовал. Прежде чем
шагнуть за порог, Виктор благодарно ему улыбнулся.
малиновые тона, солнце неторопливо уползало за крыши. Виктор взглянул на
часы. Десятый... - и всего ничего до полуночи. Инструктор говорил, что
утро и день проходят терпимо. Главные донорские злоключения начинаются с
приближением ночного времени. Что ж, великолепно! Его выпустили под самый
занавес!..
происходило. Или ЭТО не происходит так сразу?..
переступив через нее, он приблизился к витрине. На кого он похож в этом
балахоне? Виктор повернулся чуть боком. Наверное, не так уж страшно, но
четверо из пяти с уверенностью отнесут его к категории бродяжек. Впрочем,
если этот кевлар в самом деле чего-то стоит, можно и потерпеть. Он
пристукнул по асфальту каблуком. Вот ботинки ему нравились! Мягкая и
вместе с тем прочная кожа, высокие, как у сапог, голенища, ребристая
подошва, позволяющая ступать без опаски, надежно ощущая под собой землю.
Глубоко вздохнув, Виктор подмигнул отражению в витрине.
зрячий?.. Виктор ощутил, как губы сами собой вытягиваются в кривую
насмешливую дугу. Занятно! Он приступил к работе, в которую до сих пор не
верил. Ни Борхес, ни Рупперт так и не убедили его. Шапок-невидимок не
бывает. Как и ковров-самолетов. Эти же деятели утверждали обратное. И
ничего в том не было удивительного, что втайне от окружающего мозг Виктора
продолжал вновь и вновь прокручивать ситуацию, пытаясь отыскать скрытый
подвох, некий зловещий умысел, ускользнувший от внимания хозяина. В
сущности реальных объяснений могло быть сколько угодно. На доверии
простачков процветает добрая треть человечества...
проплывающих птиц и ни одной тучки. Понятно. Он брезгливо стряхнул с
куртки зеленоватый комочек. Сорвав с дерева листок, вытер пальцы. Может,
так они и начинаются - донорские злоключения? Позади заурчал мотор, по
дороге скользнул свет фар. Виктор поднял руку. В отделе профилактики его
снабдили небольшой суммой денег. Он мог бы добраться до нужного ему района
на машине. Правда, среди множественных запретов, внушенных инструктором,
был и тот, что воспрещал использование какого бы то ни было транспорта.
Риск возрастает до верных девяноста девяти процентов, убеждал инструктор.
Лобовое столкновение, и никакая ловкость уже не спасет...
Она то и дело петляла, въезжая колесами на бордюр, соскакивала обратно.
следующую минуту такси, взревев, ринулось прямо на него. Улочка была
довольно узкой, и Виктора спас бетонный надолб, бывший, очевидно, когда-то
вполне породистым телеграфным столбом. Машина со скрежетом вонзилась в
препятствие, изуродовав передок и разбив одну из фар. Виктор успел
заметить, как ткнулось в лобовое стекло очумелое лицо водителя. Чувствуя,
что внутри поднимается мелкая неприятная дрожь, Виктор поспешил к такси.
Стекло в дверце было опущено, и ему с расстояния шибануло в нос перегаром.
Пьяно покачивая головой, водитель пальцами трогал разбитый лоб. Виктор
шагнул вплотную к машине. Дрожь обратилась в бешенство. Только сейчас он
отчетливо понял, что на его месте могла быть какая-нибудь старушонка или
просто не очень проворная женщина. Без сомнения, жертва уже лежала бы под
колесами этого нализавшегося кретина.
шоферу. Лязгнув челюстью, тот опрокинулся на сиденье и немедленно
попытался достать Виктора ногой. Связываться с ним было бессмысленной
тратой времени. Все еще ощущая внутреннюю дрожь, Виктор сплюнул на тротуар
и зашагал от машины.
уже не сомневался, что океан событийности или нечто чрезвычайно похожее на
него существует в действительности. Воробьи, голуби и прочая крылатая
мелюзга продолжали гадить, с исключительной меткостью пачкая его шляпу и
куртку. Он всерьез начинал задумываться о том, что надо купить зонт, но
магазины были уже закрыты. Еще одна машина сделала попытку сбить
обляпанного птичьим пометом пешехода, и на этот раз отскочить в сторону не
удалось. Виктор успел лишь оттолкнуться от тротуара и, скрючившись
эмбрионом, удариться о крышу сверкающей лаком нарушительницы. Будь это
какой-нибудь джип, происшествие могло бы закончиться печально. Но это была
двухместная спортивная модель обтекаемой формы, и прокатившись по корпусу
автомобиля, Виктор рухнул на землю без единой серьезной травмы. Три или
четыре синяка - так оценил он свои потери. Не остановившись, машина
поддала ходу и скрылась в конце улицы, а вокруг Виктора немедленно
собралась толпа любопытствующих. Отряхиваясь, он слышал, как кто-то
восторженно рассказывал приятелю или приятельнице: "Представляешь, все
вышло, как в кино! Визг тормозов, удар, и он завертелся. И полюбуйся,
стоит, как ни в чем не бывало! Может, он на самом деле снимается в
фильмах? Как думаешь, можно его спросить об этом?.."
совсем молодой парень богатырского роста и с небольшим шрамом над верхней
губой. Он действовал оперативно и без суеты. Убедившись, что Виктор в
порядке, тут же стал выяснять приметы уехавшей машины. О результатах сразу
сообщил в центр, воспользовавшись миниатюрной рацией. Ему что-то быстро
отвечали... А потом случилось неожиданное. Полицейский заметил кольцо на
мизинце потерпевшего. Гримаса на мгновение исказила молодое лицо, но
только на одно-единственное мгновение. Разрешающе кивнув Виктору, он
пробормотал:
Значит, полиция была в курсе. Кольцо на мизинце - опознавательный знак, и
содействие отдела профилактики их скорее всего устраивает. Это было еще
одним подтверждающим моментом. Аура мистического сгущалась на глазах.
Масштабы эксперимента начинали по-настоящему удивлять Виктора. Как ни
крути, город - это более миллиона жителей и тысячи полицейских! Странно,
что никто из доноров до сих пор не проболтался. Иначе об опытах ОПП давно
бы трубила вся пресса. Или, может, об этом уже все знают? И этот
шпингалет, настойчиво дергающий его за рукав, и девицы, забавным образом
вытягивающие шеи, пытаясь рассмотреть, что же там все-таки случилось?..
проталкивающегося к месту события. Беззубый рот его безостановочно
двигался, как будто старикашка что-то пережевывал, глаза были алчно
устремлены вперед. Виктор прибавил шагу. Долгое время он жил отшельником,
общаясь лишь с Майклом и еще парой-тройкой людей. Могло получиться и так,
что он умудрился пропустить новость мимо ушей, хотя... Виктор вспомнил
слова Рупперта, касающиеся секретности эксперимента. Подобные фразы
встречались и в подписанном им контракте. Наверное, пятьдесят тысяч -
приемлемая цена за молчание. Полицию же навряд ли посвящали в подробности.
Возможно, ей подарили удобоваримую легенду, вынуждающую не препятствовать
задержанным донорам, а по возможности и всячески им содействовать.
означала? Отвращение или своеобразное сострадание?..
еще буксовал на стадии раздумья, а ноги уже несли его к распахнутым
дверям. Посещать различного рода публичные места, в том числе библиотеки,
кинотеатры, выставки и бары, ему тоже настоятельно не рекомендовалось, но
лояльности и послушания они могли требовать от кого угодно, но только не
от Виктора. И снова он ощутил в груди знакомый трепет, уже второй раз за
сегодняшний вечер. Подобного он не испытывал давненько - с тех самых пор,
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Херберт Фрэнк
Андреев Николай
Акунин Борис
Прозоров Александр