этот гармоничный плач, нечеловечески прекрасный, нечеловечески терзающий
душу плач. Он доносился отовсюду, исторгался из меня и во мне, все вокруг
пленительно рыдало. Я просто не могу подобрать другого эпитета, кроме вот
этого: "пленительный", он единственно точный, и я был пленен, я тоже
молчаливо рыдал в такт этому плачу, это была уже не мелодия Генриха, а
терзаемая душа всего мира, и она рыдала во мне, со мной, рыдала всем мною!
как ошалелые, как бы внезапно ослепнув, уже не видели ни друг друга, ни
Генриха, и всем в себе отдавались магии тоскующих звуков.
полонящей мелодии, но я пришел в себя и увидел, что Генрих почти
бездыханен и кривые на самописцах, фиксирующих жизненные параметры, все до
единой катятся вниз.
Генриха. Кто облучал его из живительных радиационных пистолетов, кто делал
инъекции, кто прикладывал к щекам и ко лбу примочки, кто из индукционных
аппаратов пронизывал нервы электрическими разрядами. Прошло минут пять,
прежде чем Генрих открыл глаза. Мы подняли его и поставили, он не
удержался на ногах. Мы опять положили его на диван, опять энергично
обстреливали, примачивали, вводили растворы, терзали электрическими
потенциалами.
откликнулся - бессвязно, на полуслове останавливался, повторялся. Даже
после страшной аварии на Марсе, даже после отравления диковинным мхом,
когда мы с ним открыли общественное радиационное кси-поле, он не был так
ослаблен. Он объяснил, что, ожидая музыки, вспомнил Альбину и захотел
опять разобраться в тайне ее гибели, но, как и раньше, ничего достоверного
не установил, и его охватило отчаяние, что она умерла такой молодой, а он
не сумел ей помочь и даже не понимает причин ее смерти.
скрючился на диване и заливался слезами. Я подумал было, что и ему плохо
от порожденных Генрихом мелодий, но Михаил с раздражением отмахнулся от
меня.
страшный тупица - я! В мире еще не существовало человека бесталаннее меня!
Был только один гений, только один - Альберт, теперь я знаю это!
если ваши средства не помогут, я надаю этому болвану оплеух! - Нервы у
меня разошлись, я и в самом деле мог полезть в драку.
это те сонные зенки, какими он обычно озирал мир.
ошибусь! Я сотворю то, что ему не удалось!
Генриха из тенет смерти буквально в последний момент. Еще две-три минуты
такой убийственной музыки - и он был бы испепелен. Это не словесная
фиоритура, а беспощадный факт: болезнь, поразившая Генриха, больше всего
напоминала внутренний ожог. И лечили его, как мне сотню раз объясняли
медики, и знаменитые, и обыкновенные - они стадами паслись у постели
Генриха, - от ординарного ожога внутренних тканей. Я сказал "ординарный
ожог" и печально усмехаюсь: вероятно, во всей истории медицины не было
болезни удивительней той, что погубила Альберта и едва не прикончила
Генриха. Я приведу лишь один факт, чтобы вам стала понятна серьезность
события: за час музыкального сеанса Генрих похудел на семь килограммов,
так велик был отток энергии из тела.
он тоже не давал знать о себе, даже не поинтересовался здоровьем Генриха.
Он словно бы не ушел, а бежал - и боялся снова с нами соприкоснуться.
он хотел побольше ходить, но медики сомневались, полезно ли это ему, и я
не давал. Я, как вы понимаете, и работал и ночевал в комнате Генриха и
если выходил из нее, то ненадолго.
Расскажите, как вы объясняете изобретение Альберта?
общее мнение. Я начал с того, что человек и вправду познает окружающее и
себя не одним разумом, но и эмоциями, и среди них немаловажно музыкальное
восприятие. Вещи мира не только видятся, не только осязаются, не только
пахнут, но и звучат. Каждому предмету мира, каждой комбинации их
соответствует в психике человека особое музыкальное звучание. Древние
греки говорили о "гармонии сфер" - и они не были такими уж дураками. Один
поэт некогда писал:
соответствует мелодия, выражающая это состояние. Разумеется, все эти
звучания - симфонии внешнего мира, музыкальные ритмы психики - обычно так
слабы, что составляют неопределенный шумовой фон восприятия и размышления.
внутреннюю музыку человеческого познания и страстей. Но изобретение таит в
себе и угрозу. Природа недаром скрыла музыку чувств и мыслей в
микрозвучании, растворила ее в шумовом фоне. Альберт распахнул зловещий
ящик Пандоры, скрывавший страсти души. И в своем натуральном виде эмоции
почти всесильны, под их действием люди гневаются, рыдают, тоскуют, впадают
в неистовство, бесятся, сходят с ума. Тысячекратно же музыкально
увеличенные, они убивают. Любое ощущение, крохотное и неприметное,
усилитель Альберта делает великим чувством. Человек не способен вынести ни
великое горе, ни великую радость, человек гармоничен, такова его природа,
- все чрезмерное губительно для человека. И сам Альберт, испытывая свой
аппарат, был сожжен гигантским наслаждением и, уже умирая, не понимал, что
гибнет, а не наслаждается. И Генриха едва не испепелила вечно тлеющая в
нем печаль об Альбине, когда печаль из обычного чувства выросла в
обжигающе громадную. И чтобы больше не повторялись такие трагедии, мы
теперь постараемся наглухо закрыть грозное открытие Альберта Симагина...
музыкального эксперта, а не на роль верховного судии. Улавливаешь разницу?
меня спокойно. Не надо так волноваться.
буквальности я не сумею. Он соглашался с нами: гениальный аппарат Альберта
- он так его и назвал - безмерно усиливает звучания, уже существующие в
психике, они и впрямь становятся опасными. Защищать усилитель Альберта в
его сегодняшнем варианте он не намерен. Но Симагин совершил великое
открытие, об этом надо твердить, об этом надо кричать: окружение порождает
в человеке музыку, в эти внешние звучания вплетаются мелодии психики -
удивительная, но, к сожалению, почти неслышная симфония творится в душе
каждого человека, индивидуальная его музыка, музыка его восприятия, его
мыслей, его чувств, не навязанная волей композитора. Он, Михаил, намерен
эту музыку сделать явной, не усиливая страсти души, а гармонизируя их.
Душа неизменно алчет не умножения того, что уже есть в ней, а
противопоставления. Если человек яростен, то все в нем жаждет усмирения,
если он горюет - радости, если буйно весел - тишины.
лед подводить пламень?
вы не понимаете? Совмещать противоположности, свет отчеркивать тенью.
Полная, совершенная гармония - и особая для каждого человека!
изумительную вещь, никто еще до меня... С принудительной музыкой отныне
покончено, только та, что создается самим слушателем... Называется "Твоя
собственная симфония". Публичный концерт - через месяц, первого мая.
извини, разговор затянулся.
жалким.
случалось. Но если собеседником он бывал не отменным, то слушателем
образцовым. Я нетерпеливо сказал:
Шилова Юлия
Панов Вадим
Конан-Дойль Артур
Херберт Фрэнк
Акунин Борис
Шилова Юлия