пропаганду. Справедливости ради отметим, что газету эту Михаил видел
впервые и листал ее от нечего делать, коротая время в ожидании своего
друга Сергея Николаевича Путятина.
огромные стенные часы отбили семь ударов, на пороге гостиной появился
Черный Князь. Вместо приветствия Сергей Николаевич совершенно бесстраст-
но произнес:
кой империи действительно сочтены.
заметил Михаил.
пытства. Весьма опасная, кстати сказать, газетка! Интересно, куда смот-
рит мой брат?
Путятин.
знаете?
гаю ценными собутыльниками.
ваш круг общения крайне узок.
же являюсь полезным знакомым?
во, пользы от вас немного. Просто я питаю к вам слабость.
тыльник? - спросил Михаил.
генерал - неглупый, но не слишком усердный служака - не считает нужным
от меня скрывать. Другими словами, он прекрасно понимает, что через меня
до императора ничего не дойдет, а на пользу дела ему попросту наплеват
ь... Или почти наплевать.
спросил Михаил.
читали в этой газете?
ность, - сказал Путятин.
Н. Ленин пешком ходил под стол. Кстати, почему вы не пьете? Распоря-
диться, чтобы подали портвейн?
не пью; вот и ждал вас.
деваться.
га, причем перед каждым из них на огромной чугунной сковороде шипела и
пузырилась яичница с салом, а между этими сковородами отлично размести-
лись пузатая бутылка водки и миска с солеными огурцами.
новил беседу Михаил. - Статью, с которой я ознакомился, мог написать
разве что неудачник, человек неудовлетворенный своим положением в об-
ществе.
подлинный русский интеллектуал, блестящий адвокат, человек всесторонне
развитый и образованный. Кроме того, он вполне обеспечен материально, и
его ни в коем случае нельзя назвать неудачником.
престиже и о своей роли в обществе отличаются от представлений об этом
большинства обывателей.
Ленина... Кстати, это настоящее имя?
ответил Черный Князь, не обращая внимания на упрек, прозвучавший в сло-
вах принца крови.
сказал Михаил.
сочувствия, то у г-на Ульянова столь блестящий гороскоп, что мне просто
боязно вставать ему поперек дороги.
роскоп, - ответил Путятин, и трудно было понять, - говорит он всерьез
или просто уклоняется от ответа.
тин наполнил рюмки.
1905 года, ровно в девять часов тридцать минут утра, в одном из простор-
ных кабинетов Зимнего дворца.
ще, императорствовал как какой-то канцелярский работник. Ежедневно при-
ходил, как на службу, в половине десятого, заканчивал - в два часа попо-
лудни. В течение этого времени он иногда вызывал министров или председа-
тельствовал на собраниях, но чаще всего просто давал аудиенции лицам,
записавшимся к нему на прием. Этому распорядку полковник изменял крайне
редко, а зимой - практически никогда.
Петербург гораздо позже обычного, лишь в начале второй декады декабря, и
сразу, как по волшебству, земля и крыши домов укрылись белым, пока еще
чистым покрывалом, Нева встала, каналы и небольшие речки также замерзли,
синие от инея деревья стояли голые и некрасивые, и, вероятно, город имел
бы совсем унылый вид, если бы не рождественские декорации и не предп-
раздничная веселость добрых горожан.
мых любимых празников - Рождества и Нового года - никак не задело вечно
угрюмого полковника Бздилевича. Последнему русскому императору постоянно
сопутствовали какие-то мелкие неприятности, да и сам он любил создавать
себе препятствия, чтобы затем их преодолевать.
шихся на прием, удовлетворенно хмыкнул, увидев там нужное имя, и прика-
зал немедленно просить генерала Барсукевича.
нако не мешало ему усердно и униженно кланяться по мере приближения к
императорскому столу. Противоречие это объяснялось тем, что с одной сто-
роны Адольф Арнольдович успешно выполнил возложенное на него императором
поручение, но с другой - стал в результате этого обладателем некой
страшной тайны, само владение которой грозило разрушить его холуйское
благополучие.
вич. - Портвейна? - император жестом указал на инкрустированный столик,
на котором стояли две бутылки "Рубина" и несколько стаканов.
повинуясь некой колдовской силе, рубиновое вино, бывшее таким темным и
безликим в запыленной зеленой бутылке, ожило, заиграло и заискрилось,
смешавшись с дорогим богемским хрусталем. "Рубин" оживает в хорошем
хрустале, как старый рубиновый камень - в новой дорогой оправе", - поду-
мал полковник Бздилевич. Он наблюдал это таинство почти ежедневно, и
почти ежедневно, наблюдая его, становился поэтом. Вот и сейчас полковник
зажмурил глаза и с наслаждением выпил стакан этой излюбленной им крас-
ненькой и вонюченькой жидкости.
голосом человека, только что принявшего стакан, император произнес:
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Гюго Виктор
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий