Чтение 15–й страницы книги ~Сложи так~

зовут. Я уже привык.

Говорил он по-русски чисто, без акцента, как коренной москвич.

- Я видел вашу коллекцию на выставке, - сказал он, пронзив Чачина
чуть-чуть прищуренными глазами. - Ценные у вас эти земские марочки. Дорого
платили, не секрет?

- Он по году на марку наскребал, - хохотнул Находкин. - Ты лучше
скажи ему, где в Западной Германии марки покупать.

- Почему в Западной Германии? - поинтересовался Челидзе. Особого
удивления он при этом не проявил.

- Так он как раз туда собирается.

Ничего, кроме вежливого интереса, Чачин не заметил.

- В командировку?

- Нет, простым туристом.

- А когда?

Чачин ответил, как и час назад Находкину.

- Через месяц-другой. Когда группа оформится.

Челидзе вежливо улыбался, не проявляя, впрочем, особого любопытства к
беседе. Но ответить на вопрос Находкина он все же счел нужным:

- Марки в Западной Германии можно покупать где угодно. Почтовые в
любом газетном киоске, а коллекционные в специализированных магазинах. В
каждом городе найдется магазинчик, рассчитанный на филателистов. Ну а
более точные адреса найдем, когда выяснится ваш маршрут. Они есть и в
каталогах, и в специальных журналах. Время терпит.

- Почему это оно терпит? Или у вас его слишком много? - послышался
позади грудной женский голос.

К столу подходила девушка с оттенком явно не русской, скорее
цыганской прелести в худощавом лице, с коротко подстриженными волосами и
большими гранатовыми серьгами в ушах.

- Что-то вас слишком много, мальчики, - сказала она, протискиваясь
между стульями.

Челидзе встал.

- Самое главное, я здесь, Лялечка. И давно жду.

Чачин тоже встал, пропуская девушку на место рядом с Челидзе. На
своих очень высоких каблуках она была ниже его всего на несколько
сантиметров, а он измерялся ста восьмьюдесятью с гаком.

- Познакомьтесь, - сказал Челидзе, - Лялечка. Она же Оля. Фамилия
несущественна, место работы тоже несущественно, а существенны только ее
внешность и острый язык, с которым вы сейчас познакомитесь.

- А что у вас существенно? - отпарировала она. - Жорку я знаю: он
немногого стоит. А вы кто? Верховенский. Что-то из Достоевского?

- Я только однофамилец его героя, синьора. Скромный однофамилец.

- Инженер, наверно?

- Угадали.

- А я маляр, - сказал Находкин. Он был художником-плакатистом в одном
из больших московских кинотеатров.

- Ну, это уже интереснее. Когда-нибудь я приглашу вас побелить
потолок у меня на кухне. А вы что молчите? - обернулась она к Чачину.

- Вы не спрашиваете.

- А если спрошу?

- Разве это существенно, Лялечка? Кто есть кто. Здесь собрались
рыцари одной страсти, поклонники одной богини, которой на Олимпе не было.

- Это почтовой марки, что ли? Тоже мне богиня! Неужели нет на свете
ничего интереснее?

- Многое есть, Лялечка. Например, девушки. Утренние рассветы на
университетской набережной, когда любимая рядом. Томление чувств. Трепет
желаний. Хочется, хочется голубых лугов. Хочется, хочется стать быстрей
постарше. Рано или поздно приходит к нам любовь, но лучше все-таки, если
бы пораньше.

- Пошловато. Ваше?

- Нет, это я позаимствовал из популярной песни.

- А поп-музыку любите?

- Не очень. Я любитель старомодной классики.

- Тогда мы вас перевоспитаем, - оживилась Лялечка. - Правда, Жора,
его стоит перевоспитать?

- Отчего же нет? Попробуем.

- Ну а теперь начнем треп, мальчики, - резюмировала Ляля, явно считая
молчание Челидзе знаком согласия с чачинским перевоспитанием. - Просто
треп. За жизнь. Начали.

И все начали. За жизнь так за жизнь. Ни о марках, ни о "закрытых
компашках", ни о музыкальной старомодности Чачина. Никто его ни о чем не
спрашивал, и он никого ни о чем не спрашивал. Просто смеялся, острил,
читал Евтушенко и Ахмадулину, с удовольствием внимал комплиментам Ляли по
адресу его голубых джинсов со звездно-полосатой нашлепкой на кармане,
хохотал над анекдотами Находкина и даже с Жорой в общении был уже на "ты".

А в душе его пела сказочная жар-птица удачи. Голоса ее за столом в
пивном баре никто не слышал, но он непременно достигнет полковника
Соболева, потому что удачу эту полковник предвидел и запрограммировал,
выбрав именно Чачина для такого задания. В том, что есть все-таки великий
бог телепатии, старший лейтенант уже не сомневался.

Великий бог телепатии, однако, на этот раз промолчал. Об удаче Чачина
я узнал от него самого вечером на квартире у Саши Жирмундского. Мы слушали
внимательно, не перебивая, а старший лейтенант все рассказывал и
рассказывал - оживленно, несбивчиво, даже с какой-то подчеркнутой
красочностью. Я замечаю иногда, как Жирмундский настораживается: видимо, о
чем-то хочет переспросить, но сдерживается, позволяя Чачину без помехи
закончить повествование.

- Ты в университетской самодеятельности никогда не участвовал? -
спрашивает Жирмундский.

- Нет, а что? - удивляется Чачин.

- Занятно рассказываешь. Профессионально. Вылитый Ираклий Андроников.

- Смеетесь, Александр Михайлович, - смущается Чачин. - Рассказал как
рассказалось. А вы почему улыбаетесь, Николай Петрович?

- Твоей удаче, Сережа, - говорю я. - Твоему умению ее использовать,
ну и, твоей способности так картинно о ней рассказать. Теперь все видно,
что ясно и что неясно.

- Прежде всего ясно, что Ягодкин за границу не ездит, - уточняет
Жирмундский. - За границей обменивают марки его контрагенты. Что стоит
провезти в бумажнике десяток новеньких или гашеных марок? Невинная вещь.
Как значки - никакая таможня не придерется. Но в таком случае марки могут
играть и другую роль. Это может быть и обмен информацией, специально
закодированной, конечно. Во-вторых, за границей у них есть и адресат для
обмена. Так?

Чачин подтверждает:

- Так. Челидзе обещал сообщить мне адрес, как только поездка будет
оформлена.

- Значит, Ягодкин может клюнуть на байку о поездке. Тут даже не
возможность, а вероятность.

- По-моему, Челидзе уже клюнул. Он словно подсчитывал, стоит ли
использовать меня в этой поездке или не стоит. Оттого он сразу и не
сообщил "обменного" адреса. Ждет визы Ягодкина.

- Во-первых, интерес твоего Жоры мог тебе и почудиться. А во-вторых,
если ты прав, Ягодкин может и не завизировать, - размышляет Жирмундский. -
Зачем приобщать к игре новичка, когда есть игроки проверенные?

Я тут же подключаюсь к разговору.

- А почему бы и не приобщить, если новичок полезен? Чачина они,
конечно, проверят, но проверка нам не страшна: он надежно прикрыт. Обрати
внимание на то, что Чачина уже "перевоспитывают". Лялечке он понравился.

- Джинсы мои ей понравились. Спецпошив к двухсотлетию Америки.
Приятель в подарок привез. Так и сказала: они ей импонируют.

- Ты ей импонируешь, мужичок. Не скромничай. Симпатичных молодых
людей в этой компании, полагаю, не так уж много. С одним Челидзе не
развернешься. Может быть, Шелест еще? Все равно мало! А Лялечка молодая.
Ей "умные" разговоры в застолье скучны.

- Так Шелест в Одессе сейчас.

- Откуда знаешь?

- Верховенский или Находкий, словом, кто-то из них сказал, что Шелест
сейчас в одесском порту со всего Средиземноморья обещанных марок ждет.

- Значит, это надо понимать так: Шелест, мол, ждет возвращения из
средиземноморского рейса советского судна, на котором кто-то из команды
или пассажиров привезет ему какие-нибудь марки. И может статься, что не
для себя он ждет этих марок. Не только для себя. Особой уверенности в этом
у меня, конечно, нет, но возможность такая не исключается. Вполне
допустимо, что в Черноморском пароходстве найдется один-другой филателист,
который не сочтет для себя трудным делом оказать столь пустяковую услугу
Ягодкину. Ну, отвез новые советские марки, обменял их в каком-нибудь
филателистическом магазинчике на марки Замбии или Гвинеи - плевое дело.
Одолжение за одолжение. Ягодкин ведь не останется в долгу. Ну а у
Ягодкина, как и положено, количество переходит в качество: чем больше
контрагентов и чем чаще их сменяют, тем меньше опасность провала.

- Кстати, как фамилия Лялечки? - интересуется Жирмундский. - Не
Лаврова ли?

- Ее зовут Ольга, но фамилии я не знаю, хотя и обменялся с ней
телефонами.

Когда Жирмундский, проводив Чачина, возвращается в комнату, я говорю:

- Лаврову пока проверять сами не будем. Лучше всего поручить это
Чачину. Особенно если зовут ее Ольга Андреевна. С Чачиным она будет