Саша Антонова

Несерьезные размышления о жизни

Иронический детектив

Издательство "Шварц", Москва, 2001 г.

E-mail addre: aha_atoova@hotmail.com.

Глава 1

Кто как, а я верю в звезды. Мои гороскопы всегда сбываются. Может быть
не так, как хотелось бы, но совпадения явно налицо.

Взять, хотя бы, гороскоп от третьего дня: "Проверьте детали. Наберитесь
терпения. Расставьте приоритеты. Водолей в созвездии Рака". Значимость
сообщения определилась ближе к вечеру, когда прорвало водопроводную трубу, и
я часа три стояла в позе рака, борясь с потопом. А потом терпеливо
выслушивала гневные монологи соседей снизу.

Или гороскоп, который предупреждал меня на прошлой неделе: "Вы стали
совсем другим человеком. Больше энергии. Будьте реалистичны в оценке
человеческих поступков. Не попадитесь на удочку". Стопроцентное попадание! В
тот день я пошла в парикмахерскую, и Зоя, увлекшись разговором с товаркой,
так постригла меня, что из молодой женщины я превратилась в подростка с
ежиком на макушке. Но это еще не все. На обратном пути из парикмахерской я с
трудом втиснулась в переполненный автобус и оказалась рядом с дядькой,
который, судя по всему, возвращался с рыбалки. На моей остановке выяснилось,
что я крепко сижу подолом юбки на крючке.

Я уже не говорю про тот гороскоп, который три недели назад стал
поворотным моментом в моей судьбе: "Удача сопутствует Вам. Не бойтесь
отстаивать свои интересы. Сосредоточьтесь на моральных принципах. Козерог в
зените". Именно тогда я высказала своему боссу все, что думаю по поводу
нашего бизнеса, шлепнула по столу заявлением об уходе и гордо покинула
запущенную квартиру в пятиэтажке, которая служила нам офисом.

Как и многие граждане нашей постперестроечной страны, я поставила крест
на высшем инженерно-экономическом образовании, окончила скорострельные
бухгалтерские курсы и устроилась главным бухгалтером в контору "купи-продай"
под громким названием "Аргонавты". Наша фирма состояла из трех человек:
директора, бухгалтера и снабженца. Торговали мы всем, чем придется: от
картриджей до тушенки, от памперсов до мебели. Но в очень мелких масштабах.

Подозревать, что дело в нашей конторе нечисто, я начала давно. Начать с
того, что зарплату я начисляла десяткам неизвестных людей по липовым
договорам за неведомые услуги. Затем я стала замечать, что процесс
купли-продажи выглядел в нашем офисе, как инверсия (то есть мы продавали
товар, который не успели еще закупить сами). Кроме того, неразбериха с
наличными "правыми" и "левыми", учтенными и неучтенными деньгами заставляла
меня метаться в кошмарных снах по ночам и покрываться холодным потом днем
при виде милиционеров. А когда мне позвонили в три часа ночи, и ласковый
голос с кавказским акцентом пропел: "Слушай, киска, скажи Жорику, что, если
этот козел опять упрется рогом, мы его на счетчик поставим", вот тут-то я и
высказала Жорке все, что думаю и о чем догадываюсь. И уже двадцать один день
я пребывала в блаженном состоянии безработности.

К сожалению, эйфория первых дней беззаботной свободы кончилась, и в
голову полезли нехорошие мысли о том, "как жить дальше?" и "что делать?",
ибо мои сбережения подходили к концу.

Итак, чем нас нынче порадует гороскоп?

"Весы (23 сентября - 22 октября). Смотрите в корень. Кто-то хочет
сообщить Вам важную информацию. Встречайтесь с людьми. Оценивайте
взаимоотношения в реальном свете. Родственники играют важную роль".

Очень многозначительно. Знать бы еще, что это значит!..

И тут грянул телефон.

- Добрый вечер, многоуважаемая Полина Александровна, - произнес мужской
голос. - Позвольте представиться - Лев Бенедиктович Галицкий. Я звоню по
рекомендации Вашей тетушки Капитолины Федоровны. У меня к Вам архиважное
дело. Разрешите лично засвидетельствовать свое почтение и посетить Вас
немедленно, а точнее через двадцать минут.

Обомлев от такого высокого "штиля", я соблаговолила принять Льва
Бенедиктовича "сей же час". Я поставила на газ чайник, навела косметический
порядок в квартире, скинула упаднический халат и надела джинсы и майку
скромной расцветки. Посмотрелась в зеркало и решила, что можно обойтись без
макияжа. Ну, подумаешь, уши немного торчат из-за короткой стрижки. Зато нос
изящный, глаза выразительные и скулы высокие.

Интересно, как выглядит этот господин Галицкий? Наверное, стройный,
вальяжный, с томной поволокой во взоре.

Тетушка моя, незабвенная Капитолина Федоровна, всю свою жизнь
проработала в Малом театре, билетершей. Так что совершенно нет ничего
удивительного, что у нее такие вежливые знакомые, изъясняющиеся на забытом
литературном языке. И мне понятна ее забота и рекомендация. Потеряв работу,
я известила об этом всех родственников и знакомых и слезно просила помочь
мне с трудоустройством.

Я уже получила несколько предложений, как-то: торговать в палатке у
метро, обеспечивать горячими обедами служащих одной конторы или сидеть с
шестимесячным ребенком. Ни один из перечисленных вариантов мне не подходил.

Визит неведомого Льва Бенедиктовича вселил в меня некоторую надежду на
мое благополучное трудоустройство. Я с нетерпением мерила шагами гостиную,
вспоминая фразы типа: "Премного благодарна, не извольте беспокоиться,
примите мои уверения" и т.д., и по истечении двадцать первой минуты
бросилась к двери, заслышав треньканье звонка. Гоша, мой шотландский терьер,
опередил меня и радостно тявкал и размахивал хвостом в коридоре.

На пороге стоял мужичонка с меня ростом, непонятного возраста,
неприметной внешности, узкоплечий, со светлыми глазами, одетый в тесноватый
костюм скучного бюрократического цвета. А в руке он держал неизменный
мужской атрибут - дипломат отечественного производства.

- Вы - Галицкий? - уныло спросила я.

- Да, я - Лев Бенедиктович. Не обращайте внимания на мой внешний вид, я
прямо со службы... Вы позволите войти и ввести Вас в суть дела?

- Конечно, конечно, - засуетилась я.

Мы расшаркались, проявляя небывалую учтивость, и прошли в комнату с
реверансами. Гоша путался под ногами.

- Да-а... - задумчиво протянул мужичонка. - Погоды нынче стоят
прескверные...

Он разглядывал мои апартаменты. Квартира, которая мне досталась после
родителей, была моей гордостью и печалью. Гордостью, потому что
располагалась в центре Москвы, в глубине жилого массива, среди вековых лип и
тишины. Печалью, потому что дом был дореволюционной постройки и требовал
капитального ремонта. Мне не раз предлагали продать квартиру или поменять на
современную жилплощадь, но я не соглашалась. Три комнаты с высоченными
потолками, одна из них с фонарем, кухня необъятных размеров и коридор, по
которому легко можно кататься на велосипеде - где еще найдешь такую
экзотику, а, кроме того, в этой квартире наша семья обитала с незапамятных
времен. Несколько раз наш дом хотели приобрести совместные компании с
импортными капиталами под офис, но все соседи вставали сплоченными рядами и
не отдали ни пяди жилплощади капиталистам. От посягательств отечественных
градостроителей нас охраняла мемориальная доска в честь одного из поэтов с
мировым именем.

А насчет погоды господин Галицкий был абсолютно прав. Июнь выдался на
редкость неровный. Несколько дней жары, затем ураганные грозы, похолодание и
опять жара. Все мои соседки-старушки мучились головными болями и сердечными
приступами. К подъезду частенько подъезжали машины скорой помощи. Мой
шотландский терьер, стыдно сказать, боялся грозы и прятался в самых
неожиданных местах. Последний раз он умудрился забраться в ванную, где было
замочено постельное белье. Пришлось отмывать его от стирального порошка.

Лев Бенедиктович уселся в дедушкино кресло потертой черной кожи и почти
полностью утонул в нем. Я устроилась напротив и приготовилась слушать.

- Итак, - произнес мой посетитель. - Надеюсь, Вам достоверно известно,
что на Земле стопроцентная смертность и ничто не вечно под луной!

В этом месте Галицкий изобразил скорбь, блеснул слезой и шмыгнул носом.
Из кармана он извлек носовой платок впечатляющей клетчатой расцветки и
промокнул глаза. У меня же настроение испортилось. Тетя Капа подсунула мне
страхового агента! Вот радость-то...

- И заметьте, умирают не только старики, но и молодые люди, - продолжал
он самозабвенно. - И что самое ужасное, умирают даже юные девушки!.. Да, как
это ни прискорбно, она умерла... О! моя дорогая, горячо любимая, страстно
обожаемая сестра! - тут он воздел руки к небу и задрожал щеками и
подбородком. - Мы похоронили ее на днях и остались сиротами...

О, Господи! Вымогатель-попрошайка?! Неужели, теперь эта братия
переместилась из вагонов метро в квартиры обывателей? Вот ужас-то...
Обрабатывают доверчивых людей стационарно? Как же его выпроводить?

Гоша разделял мое недоумение и досаду. Он сидел рядом с моим креслом и
принюхивался к посетителю, склонив голову набок.

- Да, горе поселилось в наших сердцах. И что самое ужасное, Эмма
Францевна осталась без компаньонки. Ей не с кем поговорить, отвести душу!
Вся надежда только на Вас. Войдите в наше положение, не откажите в милости!
Христом Богом молю!

Тут господин Галицкий сполз с кресла и бухнулся на колени. Я поджала
ноги и шарила глазами по сторонам в поисках чего-нибудь увесистого, чтобы
стукнуть его по голове и вызвать скорую помощь. Он - помешанный, причем -
буйно. Гоша спрятался за мое кресло и оттуда демонстрировал грозный оскал.

- Не поймите меня превратно, я не сумасшедший. Взываю к Вашему
великодушному сердцу!