возможность выплеснуть эмоции. "Жигули" прилежно преодолели забитый центр,
миновали пробку на Таганке, пролетели Волгоградский проспект, выскочили на
Новорязанское шоссе и покатили дальше, по пригородным колдобинам, плавно
переходящим в ухабы ближайшего Подмосковья.
молчаливый водитель.
перед деревянным, немного покосившимся, забором. Мы выбрались из "Жигуля" и
огляделись по сторонам, разминая затекшие члены.
нашествия марсиан. Небо опять затянули скорбные тучи, голые деревья тянули
ветви в немой мольбе, и злой ветер безжалостно срывал последние, чудом
уцелевшие, листья. Вороны торжествующе каркали, восседая на верхушках сосен.
Дачи сиротливо прятались за своими заборами. Где-то скрипела и хлопала
калитка, которую забыли запереть перед отъездом нерадивые хозяева. Кроме нас
в округе никого не было. Да и кому придет в голову шальная мысль справлять
праздник в ноябре под открытым небом?! Никому!.. Кроме нас.
Вся улица состояла из таких же старых строений послевоенного образца.
Видимо, этот район Малаховки еще не охватила эпидемия бурного строительства
замков, но вот-вот должна была охватить: на соседнем участке уже стоял
экскаватор в полной боевой готовности.
кастрюлю с маринованным мясом, картонный ящик с вином и водкой, шампуры и
перенесли все это на веранду.
просто сорвал. Внутреннее убранство дачи также не отличалось изысканностью.
Единственная комната и маленькая кухонька за ситцевой занавеской - вот и все
хоромы. Беленая печка в бурых пятнах доминировала в горнице. Колченогий стол
с табуреткой, сундук исполинских размеров и продавленный диван без спинки
создавали своеобразный спартанский колорит. Засаленные обои украшали
иллюстрации из журнала "Огонек". Здесь были обязательные "Три богатыря",
"Царевна-лебедь", "Аленушка" и другие картины известных художников на
сказочные темы. Если не обращать внимание на замусоренный пол, грязные
занавески и затхлый запах, то обстановка была милая, может быть, даже
уютная.
нанизывать мясо на шампуры, а мы займемся костерком.
он такую берлогу откопал? Главное, запах противный. Пошли на "воздуся".
копья кусками мяса и кольцами лука. Руки зябли, работа продвигалась
медленно.
ударов топора.
По-моему, очень даже ничего. Поджарая фигура, интеллигентное лицо, одет со
вкусом. Вообще, в нем чувствуется какой-то заграничный лоск. Ты не находишь?
ладно сидели на его фигуре, а не висели мешком, как у Валеры. Свитер и
пуховая куртка тоже были куплены явно не на оптовом рынке. А главное, Макс
щеголял в новых замшевых ботинках! Вы можете себе представить отечественного
гражданина на даче поздней осенью в замшевых ботинках? Я - нет. Кроме того,
загадочная молчаливость придавала ему некий ореол таинственности.
китобойным судном Валера и заорал:
ветерок заставлял нас ежиться, прятать покрасневшие руки в карманы, а
шмыгающие носы - в воротники курток. Я пожалела, что ради эфемерного
кокетства вырядилась в осенние сапоги, а не в валенки с галошами.
мужчины расположили вокруг него чурбаки, так что получились пионерские
посиделки. Пейзаж заднего двора дачи также выглядел удручающе. Несколько
фруктовых деревьев с обломанными ветками, кусты смородины и крыжовника,
шаткий скворечник отхожего места и ржавые сельскохозяйственные инструменты,
разбросанные по всему двору, - вот и все местные достопримечательности.
Валера притащил ящик с согревающим зельем, разлил всем по хорошей дозе водки
в бумажные стаканчики и предложил первый тост:
жизнь стала возвращаться в наши закоченевшие тела.
природу, Макс ворошил палкой дрова, а мы с Любашей все еще прислушивались к
процессу оттаивания организмов. Пришлось повторить вздрагивание, и после
этого общение оживилось. Мы обсудили проблемы отопительного сезона,
перекинулись на тему ремонтных работ в квартире, выслушали леденящую душу
историю "почти очевидца" о террористических взрывах в московских домах и
вздрогнули еще раз "за мир во всем мире".
он не смог бы произнести целую речь. Любаша активно ему помогала, вставляла
реплики и заразительно хохотала. Я сосредоточенно держалась за бумажный
стаканчик, ощущая легкое головокружение от алкоголя, громкого голоса Валеры
и избытка кислорода. Неожиданно вспомнились строки из тетрадки покойного
Петра Силантьевича: "... пришлось срочно эвакуировать с полигона под видом
Вознесения.
ходил по землям Иорданским, проповедовал и исцелял, нес в народ светоч добра
и разума. "Даже с внешней стороны нельзя сказать, что Он бродил, что Он
забыл, куда идет... История Христа - история путешествия, я сказал бы даже -
история похода", - эти слова принадлежат Честертону, и я с ним полностью
согласен.
в одном: Он обладал уникальной способностью завоевывать людские сердца.
Своих будущих апостолов Иисус покорил почти мгновенно. Храмовые стражи не
смогли выполнить приказ и задержать Его, потрясенные проповедью Назарянина.
Было в Нем нечто, заставлявшее даже врагов говорить с Ним почтительно.
Книжники называли Его Равви, Наставник. У Пилата один вид и немногие слова
Иисуса вызвали против воли тайное уважение. Его окружала аура любви, радости
и доверия.
влекла Его вперед. Случалось, что Иисусу и Его ученикам некогда было поесть.
Однако в Евангелиях только дважды говорится, что Учитель сильно устал. Его
популярность росла, больные следовали за Ним попятам, верующие стекались из
самых дальних уголков страны. Порой, толпа была так велика, что Назарянин
садился в лодку и оттуда обращался к расположившемуся на берегу народу.
превысил свои полномочия и вмешался в личную жизнь тетрарха Ирода Антипы,
осудив его кровосмесительный брак с Иродиадой. Естественно, в результате
козней оскорбленной жены тетрарха он был арестован, а затем обезглавлен.
Кто-то пустил слух, что Иисус - это восставший праведник Иоанн Креститель.
Страх поселился в душе суеверного Антипы. Учитель и Его сторонники оказались
в оппозиции к тетрарху. К этому моменту Назарянин был на гребне Своей славы,
молва о Нем "пошла по всей Сирии". И тут произошло непредвиденное
событие...".
противным, и я с удивлением обнаружила, что посылаю Максу многозначительные
взгляды, мило улыбаюсь и кокетливо повожу плечиком. Краем глаза я заметила,
что те же самые маневры совершает в сторону молчаливого участника нашего
пикника и Любаша. Настроение немного испортилось.
вставал, подкладывал поленья в костер, ворошил угли, украдкой поглядывал на
часы и ерзал на своем чурбаке. Вообще, создавалось впечатление, что он
немного нервничает, чего-то ждет или к чему-то прислушивается.
поливал мясо сухим вином. Потянуло непередаваемым ароматом жареного шашлыка.
В желудке пробудился голод и энергично подал о себе весть. Оживленный
разговор завял, все сосредоточенно наблюдали за процессом обугливания
маринованной свинины.
Возможно, именно с этого все и началось.
глубокомысленно изрек:
мы напали на золотую жилу. Правда, Максим? - пригласил он в свидетели
Лукьяненко Сергей
Ильин Андрей
Флинт Эрик
Акунин Борис
Каргалов Вадим
Круз Андрей