кто живет в этом мире и одарен разумом. Рами, данниты, джолты, ко? даже
тьяни, потомки тухлого яйца!
рами, и я - рами? Рами - существа, подобные нам с тобой, двуногие, живущие
на суше, чьи дети появляются не из яиц, не из коконов, а из материнского
чрева.
поинтересовался:
своим женщинам.
новой жизни, которые возгораются от взаимного желания и чьи костры питает
страсть? А эти костры горят по ночам, в синий период. Хотя бывают и
исключения?"
жизнь - это прекрасный обычай, но он требует прохлады, полумрака, тишины и
полного уединения. Все это мы найдем в моей пещере, и там вы объясните мне
подробней суть упомянутого обряда. В общем я его представляю, но кое-что
нуждается в практической демонстрации? Скажи, ма шер, мы можем сразу
уточнить детали? Или нужно дождаться синего времени?
Глава 5
вещий сон. Вероятно, этот магический акт был частью предстоящего обряда, и
Дарту ничего не оставалось, как только ждать в терпеливом смирении. Впрочем,
он с интересом следил за подготовкой к действу. Нерис долго шарила в своем
мешке, что-то шипела сквозь зубы, проклиная чешуйчатых жаб, потомков тухлого
яйца, разглядывала и нюхала мази в сосудах из раковин, недовольно морщилась
- то ли какой-то важный состав был позабыт в Трехградье, то ли исчез во
время плена у тиан. Наблюдая за этой суматохой, Дарт решил, что колдунья ему
попалась не слишком умелая; в его понятиях истинный чародей был просто
обязан держать свои арсеналы в порядке и неотступной боеготовности.
ореха, раскрыла ее и погрузилась в изучение содержимого. Ларец был невелик,
с ладонь, и набит всякой всячиной; в нем лежали сухие листья, маленькие
костяные иглы, лопаточки и чашечки, прозрачный и плоский, похожий на линзу
кристалл, мотки разноцветных нитей и три овальных камешка, которые Дарт
принял за жемчужины -- камни отливали перламутром и словно просились, чтоб
их оправили в серебро. Судя по тому, с каким благоговением Нерис взирала на
жемчужины, они являлись великой ценностью - может быть, предметом культа или
магических манипуляций.
ноги, на устилавшем пещеру моховом ковре и подняла глаза на Дарта.
не пытайся разбудить меня - чтобы понять откровения Элейхо, необходимо
время. Может быть, он пошлет благоприятный знак? И если это случится, жди
награды.
кристаллу, мышцы затрепетали под розово-смуглой кожей и расслабились,
дыхание сделалось тихим, едва заметным и будто с трудом прорывавшимся меж
сомкнутых губ; на висках, обрамленных золотыми локонами, выступили капельки
испарины. Несколько мгновений она сидела в неподвижности, потом, вдруг
побледнев, мягко повалилась на бок. Веки женщины сомкнулись, кровь отхлынула
с лица, тело застыло, будто пораженное молнией.
над ней. - Жива? Или умерла?
эта пугающая бледность и неподвижность были естественными спутниками транса.
Напоминая о себе, кристалл блеснул в ее ладони, заставив Дарта сощуриться.
Самогипноз?.. - мелькнула мысль. Очевидно, так? Там, на Анхабе, Констанция
тоже делала подобные вещи; это являлось одним из ее занятий, частью
профессии фока-тора - слушать то, что не дано услышать обычным людям. Ловить
дыхание вечности и шепот звезд? быть может, Нерис, шира Трехградья, тоже
была фокатором? И странствовала сейчас в потустороннем мире, где души
умерших ведут нескончаемый монолог, припоминая горе и радости земного
бытия?
возвращения.
наливалась хризолитовым блеском, воздух стал душным и влажным от испарений,
поднимавшихся с реки. Но небо по-прежнему сияло алмазной голубизной, и лишь
далеко-далеко, где-то над центральным океаном, сплетались перья белых
облаков, предвестников ночного ливня. Пахло водой и свежей зеленью, но от
обиталищ криби тянуло дымом и мерзкой вонью паленого.
ягодными кустами, словно клочок коричневого меха, несомый ветерком. Вид у
него был озабоченный - глазки поблескивали, шерсть на мордочке распушилась,
розовый язычок сновал туда-сюда под темной пуговкой носа. Может, хочет
есть?.. - мелькнуло у Дарта в голове.
что-то заверещал, вцепившись лапками в густые волосы над ухом.
ему Дарт. - Однако, мои гар, ешь, что предлагают от чистого сердца. Не
всякий же раз тебе лакомиться кровью благородной дамы!
спать?
обогнул виноградник и постоял у обрыва, с которого открывался вид на пляж.
Лагуна была пуста. Судно тиан больше не покачивалось на волнах, а
превратилось в груду обломков, сваленных на песке и сохнущих под жаркими
лучами солнца. Над хаосом досок и брусьев торчала мачта с верхним реем -
будто крест, сброшенный сарацинами с христианского храма. Это зрелище
наполнило Дарта печалью.
носа. - Дьявольщина! И не улетишь! Разучился я летать, мон гар.
послушал тихое дыхание спящей, взглянул на ее ожерелье и свой джелфейр,
отметил, что зелень начала сменяться голубизной, и улегся на мягком мху. Его
вдруг охватила неудержимая сонливость, словно от спящей рядом женщины
передались какие-то флюиды; он глубоко вздохнул, закрыл глаза и, балансируя
на грани забытья и яви, пожелал очутиться на Земле.
насыщенным звуками и запахами. Кутаясь в плащ, он шел по извилистым улочкам
ночного города, затопленного тьмой; было безлюдно и тихо, и, как бы
подтверждая наступление тьмы и тишины, часы на невидимой башне пробили
одиннадцать. Воздух наполняло благоухание, которое ветер доносил из цветущих
садов, отягощенных росой и дремлющих в прохладе ночи; издалека, заглушенная
плотными ставнями, слышалась песня гуляк, веселившихся в каком-то кабачке.
Он видел домик в конце переулка - серую каменную стену и знакомую дверь; над
ней ветви клена, переплетенные густо разросшимся диким виноградом,
образовали плотный зеленый навес. Внезапно ему почудилось, что некая
фигурка, возникнув из ночных теней, маячит у двери - невысокая, хрупкая и,
как сам он, закутанная в плащ. Женщина? Он ринулся к ней, и в тот же миг
картина изменилась.
дубового стола и положив другую на эфес шпаги. Очевидно, комната была
жилищем человека незнатного, но состоятельного: ни шелков, ни гобеленов, ни
хрусталя, только прочная мебель, стол и стулья, вместительные шкафы и
сундук, накрытый полосатым ковриком. Напротив, у одного из шкафов, изящный
женский силуэт: темные волосы, росчерк тонких бровей, бледное голубоглазое
лицо с чуть-чуть вздернутым носиком, кружева вокруг стройной шеи.
Констанция! Но какая из двух? Призрак из земных снов - или та, другая,
оставшаяся на Анхабе?
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Василенко Иван
Мурич Виктор