пролив, опять же выносило к пляжу, на золотые пески, под топоры и дубины
криби. Фокус заключался в том, что на исходе суточного цикла ток воды в
проливе нарастал гораздо быстрее, чем в широкой реке, и пройти его в этот
период было невозможно. Что же касается путников, то они зачастую
устремлялись в пролив, не желая огибать внешнюю часть острова, - и в этой
огромной реке держались поближе к берегам, в нейтральной зоне, где не
водились водяные черви, дельфины-рогачи и жуткие, закованные в панцирь
чудища глубин.
с блестящими голыми черепами стояли вдоль бортов; в надвигавшемся сумраке
редкий солнечный отблеск касался то кольчуги, то острия дротика, то гладкой
отполированной - палубы. Предводитель - его доспех был украшен перьями и
раковинами - замер на носу, всматриваясь в поверхность воды и направляя
корабль резкими гортанными выкриками. Пленник, обмотанный веревкой,
по-прежнему висел у мачты; его тонкие обнаженные руки, привязанные к рее,
были вывернуты в кистях, черты скрыты пологом золотистой шерсти. Когда
корабль проплывал под утесом, где затаились криби, он, будто ощутив на себе
взгляд Дарта, поднял голову, дернул ею, отбрасывая пряди с лица, и оглядел
вершины скал.
и между ними просвечивала нежная розово-смуглая кожа; щеку пересекал рубец,
и такие же шрамы от кнута или плетки виднелись на плечах, руках и шее. Но
это не портило ее изысканной красоты - не больше, чем рваная грязная туника,
спутанные космы, царапины и синяки, явный след жестоких побоев. Лицо ее
хранило высокомерное выражение, глаза горели неукротимым огнем, и с краешка
плотно сжатых губ стекала по упрямому подбородку струйка крови.
испарина. - Леди, попавшая в беду! К дикарям, разбойникам, мужланам!" Его
рука с растопыренными пальцами легла на эфес шпаги, потом сомкнулась на
рукояти; привычным движением он вытащил до половины клинок и с лязгом загнал
его в ножны.
загалдели. Скудость слов в их языке искупалась жестами; жесты страха, голода
или покорности они понимали отлично, так же, как жест угрозы.
надеждой произнес Bay.
выражавшая сложное умозаключение. Произнести ее был способен лишь Bay, и это
доказывало, что он не обделен ни силой, ни умом и по праву избран
предводителем.
кинжал.
острием кинжала в сторону галеры. Самок криби Bay предлагал ему не раз,
выбирая наиболее соблазнительных и толстых, с грудями, свисавшими до живота,
- и очень огорчался, что Дарт никак не хочет повалять их в травке, вблизи
жилых пещер.
и пренебрежительно скривился.
служило у волосатых знаком крайнего неудовольствия.
Твой! Дат тощий, самка тощий, щенок тоже быть тощий!
корабль входит в лагуну. Теперь сильное течение не противодействовало, а
помогало гребцам; чуть пошевеливая веслами, они подогнали судно к берегу,
затем старший - тот, что в раковинах и перьях, - выкрикнул приказ, с носа и
кормы галеры сбросили что-то темное, тут же ушедшее под воду, и с низких
бортов начали прыгать воины. Трое из них отвязали пленницу и, подгоняя ее
пинками, потащили к дюнам, швырнув там на песок. Предводитель снова что-то
выкрикнул, весла исчезли в бортовых прорезях, затем на палубу повалили
гребцы; все - в кольчугах, с дротиками и секирами на длинных гибких
рукоятях. Их движения показались Дарту странными - слишком резкими для
человека и более похожими на то, как перемещаются насекомые, кузнечики или
богомолы. Он пересчитал их и задумчиво потер свой длинноватый, тонко
очерченный нос: он не ошибся, пришельцев было никак не меньше полусотни.
нижнюю губу, грозно оскалился и рявкнул:
встала дыбом, палицы взметнулись в воздух, и лавина бурых волосатых тел
хлынула к берегу.
***
тридцать и оказался на пляже одновременно с бойцами Оша и Хо. Их натиск
поначалу ошеломил тиан - пятеро или шестеро пали на землю с разбитыми
головами, десяток попытался отступить к лагуне, но там их поджидали воины из
группы Оша. Раздался яростный клич, взлетели дубины, сверкнули лезвия
топоров, фонтаном ударили алые брызги, и прямо в воде, между берегом и
кораблем, завязалась кровавая свалка. Исход ее был предрешен - криби вдвое
превосходили пришельцев численностью.
или намеренно отгородив от Дарта пленницу. Они, вероятно, были опытными
воинами: встали кругом, и половина тут же взялась за секиры, а остальные с
убийственной силой и меткостью принялись метать дротики. Рев волосатых
перешел в жалобный визг, несколько криби рухнули и стали кататься в песке,
прижимая лапы к ребрам или распоротым животам, одни нападавшие отхлынули,
другие бросились к пришельцам - прямо под удары секир с закругленными
лезвиями. Этим своим оружием тиан владели с отменной ловкостью, раскраивая
черепа и отрубая конечности.
гораздо большим основанием счесть представителями хомо сапиенс или хотя бы
их далеких предков; они являлись пятипалыми, живородящими, с заметными
знаками полай скелетом, который, если не вдаваться в подробности, весьма
походил на человеческий. Тиан выглядели совсем иначе - другая раса, может
быть, гуманоидная, но явно нечеловеческая. Их руки и ноги гнулись в самых
невероятных местах, лица, безносые и безгубые, казались лишенными мимики,
под высоким куполообразным лбом мерцали три щелевидных глаза, а слишком
вытянутые челюсти напоминали крокодилью пасть. То, что он принял за
кольчуги, было их собственной чешуйчатой кожей; их торс опоясывал широкий
ремень, другие ремни, поддерживающие оружие, перекрещивались на груди, и
кроме этого тиан не носили никаких одеяний.
шпагой метателя дротиков. Тот упал; под челюстью, где лезвие проткнуло
горло, выступила оранжевая кровь, ноги конвульсивно дернулись. Двое тиан с
топорами тут же придвинулись к Дарту; сгущавшийся сумрак делал их резкие
движения внезапными и слишком опасными. Он отскочил, стремительным взмахом
клинка рассек ближайшему воину шею, пригнулся, когда над головой просвистел
топор, ударил кинжалом. Лезвие с усилием проткнуло кожу - будто это и не
кожа вовсе, а плотный и толстый колет.
Дартом, часть, во главе с вождем, обошла пришельцев, отрезав их от воды.
Кто-то свалился, сраженный дротиком, кто-то взвыл под ударом секиры, но в
ближнем бою сила и сучковатые палицы давали криби преимущество. С победным
ревом они крушили противникам кости; тиан, отступая шаг за шагом,
откатывались к дюнам и умирали с холодными бесстрастными лицами. Яростная
схватка кипела на песчаном берегу, под быстро темнеющим сизым небом, и на
мгновение Дарта пронзила нелепость вершившегося. Что он делает тут, среди
первобытной орды? За что сражается, кого убивает, кого защищает? Потом он
вспомнил о пленнице и с удвоенной энергией заработал шпагой.
сталкивались с подобным оружием. Клинок, способный колоть и рубить, был для
них чем-то новым, незнакомым и потому ужасным; секиры и дротики не защищали
от серебристой сверкающей полосы, и каждый удар, каждый укол и выпад был
смертоносен, как рухнувшая с неба молния. Шаг за шагом пробиваясь к женщине,
Дарт зарубил еще четверых, с привычной сноровкой орудуя клинком; он не
помнил, когда и в какой стране ему преподали это губительное искусство, но
твердо знал, что является мастером, одним из лучших фехтовальщиков Земли.
Временами в памяти его мелькали названия приемов и стилей, лица и титулы
бойцов, с которыми он скрещивал клинок; он слышал азартные выкрики, видел
колыхание перьев на шляпе, противника в окровавленном камзоле, роняющего
шпагу. Впрочем, эти воспоминания были смутными, очень смутными.
остальных пришельцев, шире в плечах и, вероятно,. старше: его чешуя
поблекла, а на голом черепе и лбу отливала серым. С длинной гибкой шеи
свешивалось ожерелье из зеленоватых раковин, другие раковины и перышки
переливались на искусно инкрустированных ремнях, три темных глаза с угрозой
смотрели в лицо Дарту. Он прыгнул вперед, ударил тяжелым башмаком по ноге
предводителя и, когда тот покачнулся, пронзил ему кинжалом висок. Кость с
хрустом треснула, и труп свалился прямо на пленную женщину.
схватки, и Дарт, выпрямившись, увидел, что никого из пришельцев взять живьем
не удалось. Пляж, заваленный мертвыми и ранеными, напоминал скотобойню, на
взрытом песке валялось оружие, пестрели багровые и оранжевые пятна, и криби,
пробираясь среди тел соратников и врагов, добивали тех и других, тащили
трупы к пещерам. Теперь это было всего лишь хак-капа - мясо, предназначенное
Емилина Ника
Суворов Виктор
Свержин Владимир
Апраксина Татьяна
Сертаков Виталий
Орловский Гай Юлий