БРИДЖЕСС

ДВОЙНИК

Если вы, действительно, голодны и у вас ровно полтора шиллинга на
обед, то подобная проблема требует серьезного размышления.

Я колебался некоторое время между ресторанами Парелли и Карей. У
Парелли дают за шиллинг четыре приличных блюда, а шесть пенсов остаются
еще на выпивку и чаевые. Но зато там скатерти грязные и атмосфера
зловещая, как в китайском притоне.

Кареи в этом отношении стоит гораздо выше, но на шиллинг там дают
куда меньше. В данный момент меня больше всего интересовала пища, а потому
я и остановился на Парелли.

Первым лицом, бросившимся мне в глаза, когда я открыл дверь
ресторана, был Билли Логан. На одно мгновенье я подумал было, что ошибся,
но взглянув еще раз на него, я увидел красный шрам, идущий от правого
глаза вниз. Билли вывез этот шрам в качестве единственного воспоминания о
неудачном восстании в Чили.

Он был так занят едой, что не заметил, когда я подошел к его столу.

- Алло, Билли, - воскликнул я, - какой дьявол занес вас в этот мирный
уголок?

Он поднял на меня глаза в упор.

- Джек Бертон?... А я-то думал, что вы давно умерли!

Я подвинул стул и сел против него.

- Мне жаль вас огорчать, Билли, - заметил я, - но я еще не собираюсь
умирать!

- Этот осел Голдли сказал мне, что вас стукнули по голове в каком-то
закоулке Боливии, - сказал Билли, перегнувшись через стол и хватая мою
руку, словно желая убедиться, что я действительно жив.

- Да, - ответил я сухо, - об этом случае были известия, но для меня
было удобным их не опровергать. Билли усмехнулся.

- Я несколько сомневался тогда: я не мог себе представить, что бы вас
стерли с лица земли...

- Между тем на это было похоже, - заметил я. - Эй, человек, обед и
бутылку вина! - крикнул я кельнеру.

- Я плачу! - тотчас же заявил Билли.

- В таком случае, я возьму бутылку бургундского.

- Принисите две! - крикнул Билли. - А теперь рассказывайте, -
прибавил он, когда кельнер удалился. - Последний раз я видел вас во время
нашей маленькой встряски в Буэнос-Айросе. Помните?

- Помню, Билли! Вот она-то и заставила меня поехать в Боливию на
поправку.

Билли усмехнулся.

- Мне думается, вы не совсем достигли цели...

Я закурил папиросу и ответил:

- Я нашел нечто лучшее, чем здоровье, Билли: я нашел золото!

- Бог мой! - воскликнул он. - Где же?

- Думаю, что это место лишено названия, но я постараюсь его узнать...
Я был один, а вся страна кишела индейцами... Взгляни-ка сюда!

Загнув рукав, я показал ему шрам от хорошо направленной стрелы.

- Это одна из визитных карточек!

Билли взглядом знатока посмотрел на шрам и сказал:

- Ваше счастье, что стрела не была отравлена... А как же с золотом?

- Я могу легко найти это место, но для этого требуются деньги. Такого
дела один человек поднять не в силах, поэтому я и очутился в Лондоне.

- И вы их раздобыли?

Я покачал головой.

- Напротив! Я истратил все, что имел... Здесь нерешительный народ,
Билли!... Пока вы не затянуты во фрак и не имеете рекомендации, средний
британец никогда не решится использовать вас! В штатах можно надеяться на
больший успех.

- Когда вы отправляетесь?

- Как только найду пароход. Завтра пойду на пристань и запишусь
матросом на первое попавшееся место.

- Я бы хотел поехать с вами, - серьезно произнес Билли.

- Что же вам мешает?

- Я берусь за одно многообещающее предприятие в Америке, его затевают
Мансуэлли. Они держат меня около двух месяцев, и я хочу дождаться конца!

- Хорошо, дайте мне ваш адрес, - сказал я. - Если мое дело пройдет, а
ваше нет, я бы хотел иметь вас около себя.

Билли вынул карандаш и нацарапал на клочке бумаги несколько слов.

- Вот где я остановился, - произнес он. - Восход Стрит, 34. Если мне
придется уехать я скажу вам, куда пересылать мне письма.

Положив записку в карман, я направил свое внимание на сардины и
картофельный салат. Заказанные Билли две бутылки вина, привели нас в
прекрасное настроение: весь обед мы весело болтали, вспоминая старых
друзей и дни, проведенные в Аргентине, где мы пять лет тому назад впервые
наткнулись друг на друга.

Я предложил закончить вечер в Мюзик - Холле, но у Билли, к сожалению,
было назначено свидание, в связи с его делом, и он не мог пойти со мной.

Он не только все уплатил по счету, но еще настоял на том, чтобы я
взял у него несколько золотых, чему признаться, я был очень рад.

С большим сожелением расстался я с ним в конце Джерард-Стрит и,
пройдя через Лейстер-сквер, спустился к набережной, где жил в Челси. Я
решил дойти до дома пешком, нежелая тратить три пенса на автобус.

Был мягкий летний вечер.

На набережной было мало народа - большей частью влюбленные парочки...

Я медленно шел, позвякивая в кармане золотыми, полученными от Билли,
и размышляя о своих делах.

Несколько месяцев тому назад я покинул Боливию, полный радужных
надежд: мне в первый раз в жизни предстоял случай сделаться обеспеченным
человеком. Я нашел золото в огромном количестве и не сомневался, что мне
удастся реализовать в Лондоне достаточный капитал для устройства
экспедиции в глубь страны.

Семи - восьми недель, проведенных в Англии, было достаточно, чтобы
убить все мои надежды. Весьма возможно, что Нью-Йорк может оказаться для
меня не лучше, а даже хуже Лондона, но у меня не было никакого желания
терять много времени в этом шумном аду. Этого недопускали и мои средства,
да и вообще мне уже начинала надоедать вся эта скучная погоня за
богатством.

Если мне удасться найти за несколько дней капиталиста, не боящегося
рискнуть - ладно!... Если нет, я решил не ломать себе голову над этим
делом. Пусть это золото лежит на своем месте, пока другой, более
предприимчивый человек, не наткнется на него. Я вовсе не был намерен
проводить свою жизнь у дверей разных контор в разговорах с жирными
джентльменами во фраках в то время, как весь мир, со всеми его радостями и
неожиданностями, лежал открыто передо мной.

Прислонившись к парапету набережной у одного из фонарей, я следил за
огнями маленького пароходика, который, старательно пыхтя, бежал вниз по
Темзе.

Меня охватило непреодолимое желание поскорее вырваться из
отвратительной атмосферы. Я уже ощущал вкус морской соли на губах и запах
теплого воздуха на широких пампасах... Я страстно хотел моря, солнца,
простора и, больше всего, жизни, с ее смехом и борьбой.

Закинув руки назад, я глубоко вздохнул.

- Слава богу, с этим покончено навсегда! - вслух произнес я.

- С чем вас я поздравляю! - послышалось в ответ.

Я хорошо владею своими нервами, но тут я невольно вздрогнул...

Быстро обернувшись, я очутился лицом к лицу с высоким широкоплечим
человеком во фраке, полуприкрытом длинным пальто.

Его лицо мне показалось странно знакомым. Я внимательно всматривался
в него, стараясь припомнить, где я его встречал, и вдруг меня осенило.

- Что это? - пробормотал я. Разве вы - зеркало?

Если бы не резкая разница в костюме этот человек был бы моей точной
копией.

Он улыбнулся странной улыбкой, искривившей его губы и совершенно не
соответствующей это холодным, стальным глазам, тщательно изучавшим свою
внешность.

- Изумительное сходство, - заметил он спокойно. - Никогда не думал,
что я так красив!

Я поклонился.

- А я никогда не видел себя так хорошо одетым!

- И даже наши голоса... - удивленно пробормотал он. - Кто сказал, что
на свете не бывает чудес?

Наступило короткое молчание, в течение которого мы все еще оглядывали
друг друга. Затем он опустил руку в карман и вынул маленький золотой
футляр с визитными карточками.

- Меня зовут Стюарт Норскотт. Вам может быть, знакомо это имя?

Он протянул мне визитную карточку.

Конечно, я слышал о Стюарте Норскотте!

Трудно было не слышать о нем, когда газеты только и делали, что