сладкие слова мы ни облекали эту страшную весть, она от них не станет
приятнее.
сосновым бором и на фоне снега, сохранившего здесь свой естественный цвет,
выглядел уютно и опрятно.
очень усталыми глазами. Когда-то, бесспорно, красивая, сейчас она была
примечательна только своей крепкой, хорошо сохранившейся фигурой.
тень. Оно и понятно: визит сотрудника органов государственной безопасности
не мог, конечно, не вызвать удивления.
заменять мужа?
пригласила нас в дом, предложила раздеться и провела в гостиную.
размеров кота, хозяйка сказала:
было не совсем удобно. Мне хотелось успокоить ее, сказать, что ни мужу ее,
ни ей самой не грозит никакая опасность, но я не знал, имею ли на это сейчас
право. В ее усталых, оплетенных густой сетью морщинок глазах и даже в
движениях, заметно скованных, чувствовалась понятная нам настороженная
напряженность.
делал вид, что рассеянно разглядывает убранство комнаты.
Кондратьевну и закурили. Мы сидя, она стоя.
облегчалась. Сказать о смерти дочери родному отцу или же мачехе - это не
одно и та же.
продолжаться вечность. Надо было начинать, но он молчал.
- Очень жаль, что не застали вашего супруга...
сказал, что нам надо было радоваться отсутствию Брусенцова.
Кондратьевны подходило к концу. Она улыбнулась какой-то вымученной улыбкой,
смяла в руке недокуренную папиросу и бросила ее в большую раковину на столе.
тяни! Становится просто неприлично... Начинай! А если не можешь - давай я".
ее Софье Кондратьевне. Подал и не счел нужным добавить ни одного слова. Быть
может, так и лучше.
плечом и сказала:
бы знала. А как она попала к вам? Что случилось?
Дим-Димыча. - Ну-ка, как он проявит свое искусство?" Надо было отвечать.
Минутой раньше, минутой позже, но надо. Наконец мой друг раскрыл рот и
бухнул:
месяц назад умерла...
раскрытыми глазами, силясь, видимо, понять значение сказанного, и потом
тихо, задушенным голосом переспросила, будто не доверяла собственному слуху:
Я видел их страдающими от тяжелых ран, падающими под ударами мужских
кулаков, умирающими от потери крови. С женскими обмороками мне приходилось
сталкиваться лишь в книгах небезызвестной Клавдии Лукашевич. Поэтому
обмороки я не принимал всерьез. А теперь принял. Не мог не принять. Софья
Кондратьевна вскрикнула, всплеснула руками, откинула назад голову и,
покачнувшись, неожиданно рухнула.
Просто не успели. Она навалилась на край стола, он наклонился, и все, что
было на нем, со звоном и стуком полетело на пол. Я не ожидал подобной
реакции. Ну, слезы, крики, плач, а обморок...
скомандовал он, бросаясь к женщине.
нашел. Обморок был настоящий, глубокий, основательно нас перепугавший. Он
продолжался очень долго. Софья Кондратьевна пришла наконец в себя помимо
наших неумелых усилий. Поддерживаемая под руки, она прошла во вторую
комнату, отыскала флакон и выпила несколько капель какой-то темной жидкости.
оправилась от неожиданного удара, мы сочли возможным продолжить прерванную
беседу.
убийства Ларисы Сергеевны. Потом слушали ее. Она была по-настоящему матерью,
а не мачехой. Когда она вышла за Брусенцова, Ларисе сравнялось два года.
Софья Кондратьевна вынянчила девочку, полюбила, как родную, и считала ее
самым близким существом.
она не в состоянии выразить всю глубину своего горя, хотя и пытается это
сделать. Софья Кондратьевна говорила, а правую руку все время держала на
сердце. Она говорила медленно и очень тихо. Говорила о том, что нам совсем
не было нужно. Но мы ее не прерывали. С точки зрения человеческой мы были
правы.
интересующее нас русло. И добрались наконец до причины развода Ларисы
Сергеевны с ее бывшим мужем Плавским.
любила Лару. Но, любя, я видела в ней не только ее достоинства, но и
недостатки. У Лары, таить нечего, характер был отцовский, далеко не мягкий.
Ей передалась по наследству его душевная тяжеловесность. Она с трудом
признавалась в своих ошибках, хотя в душе мучилась, раскаивалась. Я часто
задавала себе вопрос, любила ли она Константина, выходя за него замуж. И
никогда не могла ответить на него. Мне кажется, на заре их супружеской жизни
между ними что-то произошло. Что-то серьезное и непоправимое. Очень быстро
они стали как бы чужими. И все дальше и дальше отходили друг от друга...
плохого. Это очень приличный, порядочный, культурный человек, хороший
специалист. Вот в его чувствах я никогда не сомневалась. Уж он-то любил
Лару. Да как любил!
прикорнувшую птицу. Глаза ее были устремлены в одну точку.
имя младшего лейтенанта Каменщикова. Она намеревалась взять тело Ларисы,
похоронить в Москве.
позвонили на службу к Плавскому. Нам ответили, что Плавский, вероятно, дома,
так как ночью должен выехать в командировку.
вдаваясь в подробности, напросился на встречу. Условились, что Плавский
будет ждать нас на Кропоткинской улице, возле дома с колоннами, и проведет в
свою квартиру.
выразил я сожаление.
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Пехов Алексей
Акунин Борис
Володихин Дмитрий