очень... плохим... поведением..."
Медленно, постепенно набирая скорость, вращалась кровать, а я держалась за
спинку, чтобы не слететь с нее, как с карусели. Я затрясла головой, и бег
немного утих. Ртутный столбик в градуснике прыгал перед глазами.
кроме Воротникова. Нужно узнать, как попал его адрес в книжку Попова. А дело
пора кончать и передавать в суд. Все уже ясно.
трезвые, просто нужно было поехать в Одессу или Сухуми, погулять, а денег не
было, поэтому взяли и убили, чтобы отобрать у него совсем немного денег.
общество потеряло в один миг трех молодых, полных сил людей. Вернее, в один
миг мы потеряли Костю Попова. А Юрониса и Лакса мы начали терять давно. Но
никто этого не заметил. Они ведь не родились убийцами, они родились обычными
людьми, а стали убийцами. Когда же это началось?
взрослых. Тот же Альбинас. Он был отчаянный парень, он досаждал взрослым
хулиганством, дерзостью своей. Но и у него была мечта - водить автомобиль.
Знали об этой мечте? Нет, наверное. Но ведь могли же, должны же были узнать
о ней, когда он первый раз угнал грузовик! И вместо душеспасительных бесед,
вместо рейдов, вместо "исправительных" работ (здорово они его за двадцать
три дня "исправили"!) посадить его - с инструктором - за руль
автоклубовской машины, увлечь любимым делом, направить его "отчаянность" по
правильному руслу, отклеить ярлык "пропащего", в который он уже и сам
поверил...
а он отбывал их и бежал к Ваньке Морозову. Смешно и страшно, что Ванька
Морозов был единственным взрослым, который относился к Альбинасу серьезно,
разговаривал с ним доверительно и на равных. Это, наверное, очень поднимало
мальчишку в собственных глазах. И понятно, что он, как губка, впитывал
увлекательные басни старого уголовника, прохвоста, негодяя, о том, что
преступниками становятся самые смелые, самые сильные, басни об их мифическом
героизме и невероятных приключениях, о том, что тюрьма - это жутко
интересное место, и так далее, и так далее, и так далее.
сталкивались, дребезжа, как жестяные кружки.
ваньки морозовы. Я загнула еще палец. В школе... В милиции... В городе... На
людях... Люди! Разве мы можем такое допускать?..
Кричащая тишина. Помогите мне, люди!
Евгения Курбатова
кроватью, и мы не спеша и подолгу беседовали с ним. О жизни, о людях, об
этом моем деле. Мне не давала покоя мысль о Воротникове, потому что я не
люблю случайности и не верю в совпадения. Я думаю, что в самых случайных
вещах должна быть своя внутренняя логика. Мы отмахиваемся от нее порою,
потому что не можем разглядеть ее. Но отец в своих рассуждениях идет еще
дальше меня из-за того, что воспринимает расследуемые мною дела как
канонические детективы.
быть по-другому. Помнишь, у Чехова - если в первом акте на стене висит
ружье, то в последнем оно должно выстрелить.
считает, что ружье может вовсе и не стрелять.
может выстрелить. Я уж совсем было утратила веру в систему Брехта, но ружье
выстрелило. Люда, наш курьер из прокуратуры, принесла мне домой почту, и
среди всяких официальных бумаг было письмо из города Воскресенска от Марии
Васильевны Троицкой.
Мария Васильевна Троицкая
вызвали на допрос в связи с тем, что адрес ее мужа был обнаружен в записной
книжке убитого шофера такси. А вы никак не можете узнать, откуда у него этот
адрес взялся.
Воротниковым около года назад. Он плохой человек, и мне даже не хочется
писать о нем, но уж придется. Поскольку Людочка очень привязана ко мне, то
мы решили, чтобы внучка пожила со мной, пока Лида не устроится на новом
месте, ибо из Дзержинска она уехала в Москву.
Людочкой поехали в Москву, к моей сестре в гости. Лида не могла нас
встретить, потому что в эти дни была в иногородней командировке. Мы с
Людочкой сошли с поезда на Курском вокзале и сели в такси. И как только мы
тронулись, я обнаружила, что забыла дома новый адрес сестры - она недавно
переехала в новую квартиру на Звенигородском шоссе. Я пришла в отчаяние,
потому что помнила только номер дома, но там - я помнила это из письма
сестры - четыре или шесть огромных корпусов.
человек - шофер таксомотора. Я лелею надежду, что несчастье случилось не с
ним. И хотя всякого человека жалко, мне было бы бесконечно больно узнать,
что столь отзывчивого и чуткого человека могли убить.
почти пять месяцев), он был высокий блондин, с вьющимися волосами, и
немного, очень мило, он картавил.
розысках. Не скрою, я была настолько бестактна, что обещала оплатить его
хлопоты. Он ничего не ответил, только покосился на меня, и я заметила, что
ему не понравились мои слова.
нас, и неловкость прошла как-то сама собой. Хотя все бабушки считают своих
внуков выдающимися детьми, я беспристрастно должна отметить, что Людочка -
очень красивый и сообразительный ребенок, и за долгую дорогу она очень
подружилась с этим молодым человеком. Не знаю уж как это получилось, но я
рассказала ему о драме в нашей семье. Ведь я здравый человек и отдаю себе
отчет в том, что как бы девочке ни было у меня привольно, по растет она
фактически сиротой. Я запомнила, что этот молодой человек, наш шофер, сказал
в сердцах: "Как же можно такого ребенка оставить!"
мыкались среди этих корпусов, пока разыскали квартиру моей сестры. Здесь мы
распрощались с нашим шофером. Он уже стал уходить, потом вернулся и попросил
дать ему адрес Воротникова. Я удивилась, но он сказал: "Напишу ему завтра
письмо, попробую с ним по-мужски поговорить. Знаете, слово постороннего
человека иногда сильнее трогает". Или что-то в этом роде, но по смыслу
именно это. Он записал адрес Федора и ушел. Больше я его никогда не видела.
некоторое многословие, но я считала своим долгом изложить известные мне
факты самым подробным образом.
Альбинас Юронис
полностью". Она аккуратно промокнула мои неровные буквы, закрыла папку,
положила на два других тома.
чем я сейчас...
сильнее я сжимался. Я уже не мог дождаться этого дня. Мне очень надоело, я
устал ждать свою судьбу. А дни остановились.
я проснусь, уже будет завтра. Затихла постепенно камера, урчала вода в
умывальнике, горели тусклые лампы. А сон не шел.
противны. Я гнал их, они неохотно прятались и приходили вновь. Так и
пролежал я почти до утра. А когда задремал, приснился мерзкий сон. Будто мы
с Володькой снова приехали на Трудовую на том же такси. Вышли из машины,
видим, сидят посреди улицы на корточках какие-то дикие люди, жгут костер. Я
сообразил, что это они нас дожидаются с недобрым. Хочу бежать, а ноги как
будто вросли в асфальт. Встает один из них, старый, лоб бритый, серьга
длинная в ухе. А в руке копье. "Иди сюда, - говорит, - мы тебя судить
будем". От голоса его мой столбняк прошел, и бросился я бежать по улице.
Засмеялся он громко и метнул копье мне вслед. Бегу изо всех сил и слышу визг
Корнев Павел
Контровский Владимир
Березин Федор
Афанасьев Роман
Лондон Джек
Вронский Константин