совсем один. Сначала было тихо, только камни сыпались у меня из-под ног.
Когда я дошел до ворот, я был почти уверен, что Володька остается. Но вот
сзади раздались шаги, и сразу на душе стало легче. Володька сказал:
на меня. Я положил ему руку на плечо:
назад. Будто ничего здесь не произошло, да и произойти ничего не могло. Я
подумал, что если бы таксист не закричал, то его бы вообще до утра не
хватились. А может быть, и сейчас не хватятся. Глухая улица, здесь с курами
спать ложатся.
подъезда. Одинокая брошенная машина, совсем ничья. И меня даже удивило, что
на улице по-прежнему никого нет. Что нас никто не видел.
шарил в карманах ключ. Наконец нашел и стал отпирать квартиру. Но замок
противно скрипел, трясся и не открывался.
проворачивался. Табак дело, придется звонить. Я дважды сильно нажал кнопку
звонка. По коридору кто-то зашаркал ногами. Мне показалось, будто я слышу
стук Володькиного сердца. На лестнице пахло кошками и какой-то гнилью. Я
подумал, что очень уж паскудно будет, если все закончится сейчас на этой
грязной вонючей лестнице. Я дернул Володьку за руку, чтобы рвануть вниз, но
дверь отворилась, и в освещенном проеме появился студент, тоже квартирант.
Затюканный он какой-то, целые ночи напролет сидит и зубрит. Он уже не
молодой, ему, по-моему, за тридцать. Работает где-то на периферии и
приезжает сюда сдавать экзамены в заочном институте. У него и сейчас в руке
была какая-то толстая тетрадь.
поверх своих окуляров. Когда люди в очках смотрят вот так, у них сразу
становится хитровато-глупый вид. - Вы не видели, кто это дрался около дома?
понял, что мы пропали. Если нас милиция возьмет просто по подозрению, он
расколется сразу. Он прямо дрожал весь. Но в коридоре было довольно темно.
Да и студенту, видимо, было совсем не до нас, так он врос в свои несчастные
формулы. Он что-то пробормотал и пошел к себе. Мы отворили дверь, вошли в
баулинскую комнату и зажгли свет. И хотя здесь ничего не могло измениться -
мы ведь ушли последними часа два назад, - я осматривался, будто попал сюда
впервые. Светлые обои с нелепыми цветами в грязных, жирных пятнах. Стол,
замусоренный объедками, уставленный грязными стаканами и чашками, пачка
"Ароматных", пустая водочная бутылка. Старенький, подслеповато глядящий на
нас своим серым экраном телевизор КВН. Везде пыль, грязь, запустение.
Быстрее отсюда, прочь, скорее.
дверь. Володька на цыпочках пошел к выходу.
так и стоял в дверях, наверное не решаясь снова вернуться в квартиру. Я
вошел в кухню и пустил воду из крана. Потом достал из-за пояса нож и
подставил его под булькающую ржавую струйку. Здесь наверняка уже все трубы
соржавели, и мне всегда было противно пить воду, мутноватую, с неприятным
металлическим привкусом. А кровь на ноже уже засохла и почернела. Слабый
напор воды не смывал ее с лезвия. Потом я провел пальцами по ножу, и это
было неприятно, будто я снова дотронулся до таксиста. Потому что кровь вроде
бы ожила и, растворяясь в воде, стала стекать с клинка. Она падала в
раковину розовыми блеклыми каплями, светлая, нестрашная, как слабый раствор
марганцовки...
умерло и только мы одни действуем в этой ненормальной дохлой тишине, где нет
людей, и нет времени, и нет звуков. Не то чтобы я сильно тосковал тогда по
людям - лишние свидетели мне были не нужны. Но это безмолвное такси с
горящими подфарниками на оглохшей и онемевшей улице, и ни одного прохожего,
и цепочка почерневших пятен крови на мостовой - все это было похоже на
какой-то скверный сон. Хотелось заорать во все горло от тоски и страха.
руль, Володька влез с другой стороны, на то же место, где он сидел раньше.
Ключ торчал в замке зажигания. Я глубоко вздохнул, чтобы хоть немного
остановить бешеный бой сердца. И тут я услышал стук счетчика - он все это
время был включен. Пять девяносто пять. Тики-тики-тики-так.
Тики-тики-тики-так. Он все еще считал, и тикал, и считал. Он все это время
тикал и считал. Я схватился за ручку и несколько раз повернул ее по часовой
стрелке. Цок - ив окошечке выскочили нули. Все нули. Открываем новый счет.
Загоревшийся фонарик показывал нам зеленый свет. Володька достал нож и
перерезал проводки, зеленый огонек погас.
постепенно обороты. Включил первую скорость, но резко бросил сцепление,
машина прыгнула вперед, и мотор заглох. Снова крутанул стартер, мотор
заурчал. Плавно отпустил педаль, поехали. Включил вторую скорость,
разогнался - третью. Дал большой свет. Зашелестели, запели баллоны. Красный
язычок спидометра уперся в 100. Заметались опять, запрыгали деревья по
сторонам. Теперь посмотрим еще. Теперь - одни нули. Новый счет открыт.
Вдруг Володька негромко ахнул:
какой-то большой площади. А людей по-прежнему было не видать...
Телефонограмма
поступило по телефону сообщение, что у подъезда No 1 дома N€ 23 по Большой
Андроньевской улице обнаружен труп мужчины в возрасте около тридцати лет.
Машина "Скорой помощи" выслана.
Патрульный милиционер Александр Леготкин
дежурный. - От, шпана проклятая! Давайте аллюром, опергруппа сейчас
подъедет...
кому не обращаясь:
кик-стартера, и мотоцикл клокотнул, как рассерженный индюк, застучали,
забились поршни, пыхнул дымок над выхлопами, и ровное тарахтенье разломало
сонную тишину.
обогнали пустой и от этого особенно ярко освещенный трамвай. Он плыл в ночи
важно, не спеша, как ледокол.
быть...
рост, на спине, в нескольких шагах от освещенного подъезда. Я тогда подумал
почему-то, что он из этого дома и, наверное, хотел дойти до своего
парадного, но не хватило сил. Около убитого никого еще не было. Я перегнал
мотоцикл на другую сторону улицы и сказал Василенко:
то серую, не то коричневую - в темноте не разглядел. Глаза у него были
открыты, и он все смотрел на меня, будто спрашивал: "Ну, чего теперь будешь
делать?" А что я мог делать? Принимать меры к задержанию преступников "по
горячим следам"? Пожалуй, найдешь сейчас этих преступников! Хоть бы
опергруппа из МУРа скорей приехала.
фонарик и сошел на дорогу. Мятый желтый круг света плясал на асфальте,
высвечивая кровавые пятна и затеки, которые выходили на самую середину
проезжей части, на рельсы, потом снова приближались к тротуару, собирались
на перекрестке в подсохшую лужицу и резко сворачивали на Трудовую, уходили
вниз по улице. Я шел по следу, пока не столкнулся с каким-то парнем, идущим
по этому же следу с другого конца.
Денисов есть один-единственный на свете, что все о нем слышали и вот он-то
как раз и есть тот самый Денисов.
А вы чего тут ищете?
Акунин Борис
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Каргалов Вадим
Суворов Виктор
Акунин Борис