Чтение 27–й страницы книги ~Умножающий печаль~

- А во-вторых, если кто-то из коллег вдруг разыщет тебя здесь по
телефону, предложит встретиться-поболтать-выпить, с ответом не торопись, а
сразу же сообщи Сафонову.

- Зачем? - дураковато спросил я.

- Чтобы Кузьмич выяснил, откуда объявившийся друг узнал о твоем прибытии,
зачем звонил, грубо говоря - чего он хочет? Я считаю, что перебитого на
дороге конвоя нам пока хватит...

Мы все шли, и шли, и шли по этому загоризонтному коридору, и я думал о
том, что пока еще у меня есть возможность послать Хитрого Пса к черту и
слинять с этого долбаного парохода.

А Кот? Чем закончится эта история для Кота?

При всей его звериной хитрости, невероятной ловкости, нахальстве и
пронзительном уме отчаянного уличного проходимца, его шансы выжить - у
абсолютного нуля. Минус 273.

Я воочию убеждался, какую огромную власть, какие необозримые возможности
держит в своих тонких худеньких ладошках Сашка.

И хватит дурака валять с этими отмирающими играми в неразлучных друзей, в
геройски-романтических ремарковских товарищей, из которых двое прицелились
убить друг друга. Все! Серебровский тебе начальник, не забывайся и смотри,
что можно будет сделать.

- ...Ты меня слушаешь? - толкнул меня в бок Серебровский.

- Да, конечно, - откликнулся я, пропустив какую-то связку в его рассказе.

- Кто владеет информацией и средствами распространения - тот хозяйничает
в политике, тот владеет миром, - говорил Сашка. - Сейчас я тебе покажу, на
что брошены все мои силы. К сожалению, я в трудном положении догоняющего...

- Я этим занимаюсь всю жизнь.

- Ты гоняешься за жуликами, а я - за ушедшим временем. Я опоздал к
разделу телевизионного пирога - сказочной машины для промывания мозгов.

- Как телезритель я бы ее назвал машиной для засерания мозгов...

- Одно и то же... Я его зову "ящик Пандоры для идиотов". Вообще-то я и
раньше догадывался о возможностях телевидения. Да только слаб в коленках был
тогда. А теперь мне придется воевать не против какого-то одного канала, а
против всех сразу... Как нам с тобой Суворов наказывал бить врага?

- Мне он, слава Богу, ничего не наказывал, и без него хватает наказчиков,
- отмахнулся я. - А тебе, наверное, наказывал их как-нибудь деньгами
отметелить...

- Не опошляй святое! Деньгами! У моих конкурентов денег за компанию
побольше, чем у меня. Будем их душить умением...

Охранник отворил перед нами дверь с массивной бронзовой табличкой
"Правление" - огромный, поднебесно высокий ампирный зал заседаний,
отделанный темно-золотым багетом, ляпис-лазурью, зеленоватым мрамором.

Нет, что ни говори, а субординация у них не хуже, чем у строевиков, - при
появлении Серебровского все присутствующие встали и смирно дожидались, пока
он займет свое место во главе бесконечного овала стола.

- Прошу садиться! - Серебровский взглянул на часы: - Приступаем,
господа... - Повернувшись к молодому, хлыщевато-американского вида человеку,
Сашка ткнул в его сторону указующий перст: - Петр Петрович, прошу помнить,
что на доклад в правительстве мне отпущено семь минут. Должны уложиться -
полно, ясно, убедительно. Никакой лирики!

Петр Петрович мгновенно поднялся, сделал знак технику, сидящему в стороне
с переносным пультом управления. И сразу же на большом электронном экране
вспыхнуло изображение карты России с пульсирующими на ней точками-огоньками.

- На карте изображена система базирования российских межконтинентальных
ракет СС-20, - пояснял Петр Петрович. - Согласно обязательствам нашей страны
по договору ОСВ-2, ядерные боеголовки с них должны быть демонтированы, а
сами ракеты уничтожены...

На карте огоньки одновременно вспыхнули и протяжно замигали маленькими
взрывами.

- ...Общее количество ракет превышает тысячу боевых единиц, - пугал нас
Петр Петрович. - Стоимость уничтожения одной ракеты составляет около одного
миллиона долларов США. Этих денег в бюджете нет и не предвидится.

Взрывы на карте исчезли - огоньки стали гореть ровным светом.

- ...Компания "РОСС и Я" разработала проект федерального масштаба,
обеспеченный научно-технически, финансово и организационно. Реализация этого
проекта позволит России не только избежать невыносимых для нашей экономики
миллиардных затрат, но и выдвинуть страну на самые передовые рубежи мировой
технологии, политики и финансовых прибылей. - Петр Петрович сделал технику
знак, и на экране возникла схема - земной шар, окруженный густой сетью
вращающихся по концентрическим орбитам спутников.

- Нами достигнута договоренность с господином Биллом Хейнсом,. главой
крупнейшей в мире компьютерной компании "Макрокомп глобал электроникс", о
создании совместной глобальной информационной сети.

На экране всплыла знакомая всем эмблема "Макрокомпа", крупная фотография
Билла Хейнса, справка об экономических показателях этой мировой компании.

- Тысяча российских баллистических ракет, с которых будут демонтированы
боеголовки и установлены спутники-трансляторы "Макрокомп глобал", вынесут на
околоземную орбиту небывалую в человеческой истории международную
коммуникационную сеть...

- Ты понимаешь, что это такое? - тихо спросил Серебровский у меня.

- Картина впечатляет, - пробормотал я. - Демон, фраер, хвастался, что он,
мол, вольный сын эфира. А ты собираешься стать паханом эфира...

Эксперт Петр Петрович ликовал-заливался:

- Сметная стоимость проекта составляет около девяти миллиардов долларов и
будет солидарно проинвестирована нашей компанией и "Макрокомп глобал".

Серебровский наклонился ко мне, шепнул:

- Не обижайся, Верный Конь. Становиться генералом глупо...

- Наверное, - пожал я плечами. - Если генерал - просто ряженый в
лампасах...

- Да! - жестко вымолвил он. - Разница между ливрейным швейцаром в "Трамп
Плазе" и нашим Кузьмичом - только количественная. Один принимает мое пальто,
а другой - мои указания.

- Жуть! Лишаешь последних карьерных стимулов...

- Это не стимул! - проронил Хитрый Пес. - Мне Сафонов показал распечатку
- только к последнему празднику президент пожаловал сорок семь званий
генералов милиции. Тебе это надо? Быть сорок восьмым? Или сто сорок восьмым?
Стимул - быть первым. Уже второй не получает ничего. Чем бы ты ни занимался
- быть надо первым...

КОТ БОЙКО:

МЕЧ НА БОКУ СЛЕВА

Летом напиваться днем нельзя. День - долгий, и пьянка становится
изнурительно-бесконечной, как это масляно-желтое незаходящее вечернее
солнце. Зимой выпил, потом повторил, снова добавил, еще закрепил - глядь, и
сам ты плавно затухаешь вместе с меркнущим днем. А летом - жуткое дело!
Светло еще, жизнь полным ходом идет, все только намыливаются на застольные
подвиги, а ты уже домой вяло подплываешь с бултыхающимся в трюме литром
жесткой выпивки.

В сон клонит, дремота качает меня на заднем сиденье карабасовского
старого ржавого японского вездехода. А сам Карабас, совсем уже бусой,
ватный, складной, сидит впереди рядом с молодым парнем-водителем, рассуждает
о жизни. В зеркале заднего вида я рассматривал себя одним глазом, второй
приоткрыть нет сил. Ксана, подруга Карабаса, перед отъездом снова напялила
на меня парик, расчесала длинные блондинистые пряди - прямо не человек
обычный, а певец Игорь Николаев какой-то. Темные очки на носу, рубаха до
пупа расстегнута, а сам вцепился руками, как клешнями, врос суставами в
небольшой коричнево-кожаный чемодан. О дорогой мой!

- Нет, Кот, я город не люблю, - настырно гундел Карабас. - Меня в город
калачом не заманишь. Боязно тут у вас... Вот недавно шел я от приятеля.
Отдохнули мы с ним, конечно, крепко... Ищу я, значит, свою машину - забыл,
где я ее поставил.

У Карабаса и машина не как у всех людей - руль справа для японского
левостороннего движения.

- А тут навстречу двое, в прах пьяные, орут как оглашенные - всех бить
будем! Я спрашиваю - и меня? А они - тебя, толстуна лохматого, особенно! Тут
я, конечно, с перепуга как в торец одному шмякнул - рухнул он костью в
асфальт, думаю - беда, забил! Нет, шевелится, и второй уже возникает. Ну,
наковырял я им ряшки на память - и домой поскорей, от греха подальше...

Мне стало смешно - я представил себе, как громадный Карабас, похожий в
пустынном ночном городе на сбежавшего из зоопарка носорога, сиротливо
рыщется по темным улицам в поисках забытой где-то машины.

- Не боишься пьяный за рулем ездить? - спросил я нравоучительски.

- А я пьяный не езжу, - уверил Карабас. - Сажусь за руль, смотрю вперед -
если край капота вижу, значит, порядок. Можно двигать. А если край не
различаю, то все, конец, туши свет...

- Слава богу, что машину разыскал.

- А как же! Мне без моей лохматки - жизнь невпротык...

- Слушай, Карабас, ты ведь все знаешь - почему у японцев левое движение?
Неудобно ведь!

- О великая мудрость старых традиций! - обрадовался старый болтун. - Два
века назад без малого император Мэйдзи предписал: ходить слева, чтобы на
узких дорогах самураи не цеплялись друг за друга мечами и не дрались на
дуэлях из-за этой глупости, окаянные. Ходить-то можешь как хочешь, без
разницы, а оружие надобно всегда иметь слева - в руку должно ложиться
удобно... Усек?

- Это ты к чему? - спросил я.

- К тому, что коли уж ты со своим Чрезвычайным и Полномочным Другом не
разъехался, пусть рука будет навежове...

Я прижал к себе свой чемодан крепче.

- Карабас, знаешь, в чем наша беда?

- Валяй...

- Нам с тобой давно пора на завалинку, языком чесать, кости греть старые,