Чтение 81–й страницы книги ~Белое танго~

прежней планировке тебе было бы там неудобно. - Он помолчал. - И мне тоже.

- С этого бы и начинал, - негромко ответила Таня.

Вот зануда! Однако что-то он разболтался. И руки дрожат. Ох, не к добру
это... Без толку дергаться не надо, но и бдительность терять не след. Ты
одна и на чужой территории...

Машина, свернув с Олд-стрит, поползла по узким неприглядным улочкам.
Ветер проносил мимо обрывки газет, целлофановые обертки, кожуру фруктов.
Осыпающейся штукатуркой скалились длинные, неотличимые один от другого
двухэтажные дома за низкими оградками. Их сменяли кварталы, опоясанные
кричащими неоновыми вывесками: "Delicious Indian Cuisine", "Sarani
Jewelers", "Good Chow", "Bingo!", "Flea & Firkin". Под некоторыми из вывесок
толпились люди. Под другими, в нишах у входа в темные, запертые лавочки,
бесформенными кучами лежали и сидели на одеялах бездомные. Таню неприятно
удивило большое количество пьяных. Поодиночке и группами они, пошатываясь,
фланировали по мостовой, так и норовя залезть прямо под колеса, без тени
стыда мочились на стены, валялись в чахлых кустиках, а то и поперек
тротуара. Через них индифферентно перешагивали прохожие.

- И после этого они еще смеют называть Россию страной пьяниц, - не
удержалась Таня.

Дарлинг словно не слышал ее. Зато кэбмен согласно закивал головой.

- Стыдоба непотребная, браток! - с чувством заявил он. - Их бы кнутиком
хорошенько!

- Тебя не спросили! - огрызнулся Дарлинг. Таксист стоически пожал плечами
и замолчал.

Далее пошли улочки в том же духе, только немножко попригляднее - совсем
немножко: чуть меньше грязи, чуть меньше пьяных. В жилых кварталах
монотонность вытянувшихся в версту викторианских бараков то и дело
нарушалась вкраплениями современных ухоженных особнячков с лужайками, а в
торговых - блистающих зеркальными стеклами поп-артовых павильончиков.
"Париж, штат Техас", - подумала Таня: один особенно высвеченный и оживленный
отрезок напомнил ей штатовский видик.

Переехав короткий каменный мостик, коричневый кабриолет завернул налево и
остановился на узкой улице плотной старой застройки возле двухэтажного
белого домика с крутой черепичной крышей, с обеих сторон стиснутого домиками
побольше.

- Приехали! - с облегчением сказал Дарлинг.

Пока он расплачивался с кэбменом и надзирал за тем, как тот вытаскивает
чемоданы, Таня вышла и огляделась. Здесь воздух был потяжелее, уже не пахло
лаврами и морским прибоем - скорее, речной грязью и торфом. Над двойной
входной дверью с красной рамой и широким узорным стеклом, сквозь которое
пробивался яркий свет, красовалась вывеска, освещенная затейливым фонариком
в виде драконьей головы: "Ма Poppie's Adults Rest Club".

- Нравится? - спросил подошедший Дарлинг.

- Пока не знаю, - почти честно призналась Таня.

Первое впечатление было не очень благоприятным.

Дарлинг взялся за бронзовый молоточек, приделанный сбоку от двери, и
трижды стукнул им по вогнутой бронзовой пластине. Дверь моментально
отворилась, и показался огромного роста чернущий негр в ослепительно белом
фраке. Он широко улыбался.

- О, мистер Дарлинг, сэр! - Интересно, Тане только почудилась издевка в
его хорошо поставленном, дикторском голосе? - Давненько, давненько... - Тут
взгляд темнокожего гиганта упал на Таню. Он закатил глаза, изображая полный
восторг. - С удачной обновкой вас!

- Заткни хлебало, Джулиан, - мрачно посоветовал Дарлинг. - Лучше подбери
наши бебехи и оттащи к боковому входу - не к чему тревожить гостей.

- Слушаюсь, сэр!

Слова Джулиана прозвучали как изощреннейшее оскорбление. Дарлинг, похоже,
этого не почувствовал. Зато очень хорошо почувствовала Таня.

Джулиан вышел на улицу, с легкостью поднял два больших чемодана и скрылся
с ними в арке соседнего дома. Дарлинг взял чемодан поменьше, а Таня - сумку.
Они направились следом за негром.

А тот, отворив серую неприметную дверь, выходящую в небольшой глухой
дворик, занес чемоданы в дом.

- Подними в третий или седьмой - который свободен, - крикнул вслед ему
Дарлинг.

Он остановился перед дверью, повернулся к Тане и приглашающим жестом
указал внутрь.

- Входи, дарлинг.

Она оказалась в узком и длинном вестибюле. Верхняя часть стен и потолок
оклеены темно-зеленым линкрустом с блестками, нижняя - лакированное дерево,
выкрашенное в черный цвет. Пол покрыт желтым ковролином. Слева от входа -
огороженная барьером конторка, за которой никто не сидел. Прямо за конторкой
небольшая сплошная дверь. Такие же двери слева и в дальнем торце, за
начинающейся в левой дальней четверти лестницей - черные перила, на
ступеньках желтая дорожка, в конце первого пролета - еще одна дверь. Все
двери закрыты, кроме одной, двойной, с красной рамой и большими стеклами в
белых цветочных узорах, расположенной справа, позади конторки и прямо
напротив подножия лестницы. Та распахнута, оттуда льется яркий свет,
нетрезвый гвалт, табачный дым и переливы отчетливо кабацкой, совсем не
английской, а скорее цыганско-румынской скрипки. Все эти подробности цепкий
Танин взгляд охватил и на всякий случай отпечатал в мозгу за те секунды,
пока она, не отставая от Джулиана и Дарлинга, прошла по вестибюлю и
поднялась по лакированной черной лестнице.

На втором этаже после небольшой площадки, украшенной пальмой в
прямоугольной кадке, начался коридор, исполненный в той же манере, что и
вестибюль, и освещенный тремя яркими, равномерно расположенными лампами. Он
напоминал коридор небольшой гостиницы. Все двери, за исключением торцовой,
были снабжены номерами и покрашены в тот же черный цвет. На круглой
бронзовой ручке одной из дверей висела стандартная табличка "Do Not
Disturb", из узенькой щелки над полом лился свет и слышались невнятные
голоса - глуховатый мужской и женский, визгливо-кокетливый. За остальными
дверями было тихо.

Джулиан остановился возле двери с номером 3, извлек откуда-то с пояса
длинный желтоватый ключ и, раскрыв дверь, подхватил чемоданы и внес их
внутрь.

Дарлинг вошел вслед за ним. Тане оставалось лишь последовать их примеру.

Комната напоминала одиночный номер в гостинице средней руки. Небольшая
прихожая - слева встроенный шкаф, справа белая дверь, очевидно в ванную,
сама комната вытянутая, завершающаяся окном, прикрытым плотной
темно-вишневой портьерой. Слева от окна - высокий столик с телевизором,
белым электрическим чайником и телефоном без циферблата. Справа - низенький
журнальный столик с пепельницей и двумя стаканами на стеклянном блюде и два
кресла. Прямо у входа - маленький холодильник. В противоположном переднем
углу - треугольное угловое трюмо с высоким двойным зеркалом и пуфиком.
Главенствующей частью обстановки была кровать - длинная, широкая, покрытая
ярким, пестрым покрывалом, она стояла поперек комнаты и занимала весь центр,
оставляя лишь узкий проход к телевизору и столику. У нее была одна спинка -
в головах, а над ней - ночное бра с красным китайским абажуром. Комната была
оклеена розовыми обоями в цветочках, бородатых гномиках и Красных Шапочках.
Все имело вид слегка потертый, но вполне гигиеничный.

Джулиан водрузил оба чемодана на кровать и, пролавировав между Дарлингом
и Таней, вышел, отвесив на прощание преувеличенно-церемонный поклон. Дарлинг
свой чемодан из рук не выпустил.

- Располагайся, - бросил он через плечо остановившейся у входа Тане. -
Можешь пока освежиться, принять душ. Через полчаса зайду за тобой.
Представлю тебя тете Поппи и поужинаем. Разреши.

Свободной рукой он чуть отодвинул Таню и вышел, прикрыв дверь.

Таня посмотрела ему вслед, подошла к кровати, сняла сумку с плеча,
положила поверх чемоданов и сама села рядом. Под ней мягко спружинил
эластичный матрас.

Устала. Разбираться в ситуации начнем завтра. А сегодня - сегодня плыть
по течению. Но, конечно, смотреть во все глаза.

Скинув сумку, она раскрыла верхний чемодан, черный, кожаный, и стала
вынимать оттуда и раскладывать барахлишко, попутно прикидывая, что же надеть
к ужину.

После душа, переодевшись во все свежее, она принялась за второй чемодан и
сумку. Очень скоро все ее принадлежности были разложены по местам,
опустевшие чемоданы перекочевали в приемистое верхнее отделение шкафа, а в
большой сумке остались только прозрачная папка с разными необходимыми
бумагами и ручная сумочка, в которой, за исключением сигарет и обычных
дамских мелочей, лежали ее советский загранпаспорт с постоянной британской
визой и почти вся наличность, кроме сотни, отданной Дарлингу, и оставшейся в
кармане мелочевки. Восемьсот тридцать пять долларов.

Таня стояла возле кровати - впрочем, здесь, где ни встанешь, все будет
возле кровати - с деньгами в руках и задумчиво оглядывала комнату. Решение
пришло только секунд через пятнадцать. Видно, перелет и вправду утомил ее.

Тетя Поппи - мисс Пенелопа Семипопулос - оказалась толстой приземистой
бабой в красном брючном костюме, с крашеной черной стрижкой под бобика и
нечистой кожей. Она встретила Таню с Дарлингом в уютной прихожей,
притулившейся за Дверью без номера в начале коридора, всплеснула руками,
провизжала что-то темпераментное и кинулась обнимать и целовать Таню,
обдавая ее кислым пивным перегаром и пятная багровой помадой.

- Рада, рада! Ты красивая, - с рыдающими придыханиями прохрипела она.

- Я тоже очень рада познакомиться с вами, мисс Семипопулос, - ответила
Таня, деликатно высвобождаясь из потных объятий новой родственницы.

- Называй ее тетя Поппи, иначе она обидится, -~ сказал Дарлинг. - И,
пожалуйста, говори помедленнее. Тетя не очень хорошо понимает по-английски.

- Да, да! - оживленно кивая, подтвердила тетя Поппи и совершенно
ошарашила Таню, добавив по-русски:

- Английски плехо. Русски корошо. Русски совсем корошо... Ортодокс гуд.