зале висела огромная фотография кинозвезды с теплым посвящением "царице
Тане".
ему спокойствие, несколько поколебленное странным началом аудиенции.
потому решил обзавестись кусочком дома прямо у себя, на Лавровом Каньоне. У
его менеджера есть на этот счет парочка идей, довольно заманчивых. Надо бы
слетать туда, разобраться на месте, переговорить... У меня дел под
завязочку, ты не мог бы?..
от Таниного внимания это не укрылось. Джулиан широко улыбнулся:
момент оформят и еще за честь почтут. К тому же, если бы у шве на этого
Джулиана Д0бюссона что-нибудь было, давно бы тебя прихватили. Верно,
Франсуа? Он вздрогнул.
твоей ситуации с одним грамотным барристером - без имен, естественно, - так
он говорит, что у тебя очень хороший шанс легализоваться вчистую. Все же
прекрасно помнят, какие ужасы творились на вашем Гаити при Папе Доке. И
историю твоего отца поднять несложно. А что столько жил по подложным
документам - так ведь опасался преследований злых тонтон-макутов и их
агентов. Но главное, человек ты зажиточный, не шантрапа какая, налоги
платишь исправно... Отличный повод для англичан блеснуть хваленым
гуманизмом, а? Как тебе такой вариант?
мы им подтверждения предоставим, свидетелей кучу найдем. Профессоров
сорбоннских, сокурсников. Вот этих, например.
академической мантии и шапочке среди десятка молодых людей, одетых
аналогично. Он взглянул на фотографию и тут же бросил. Руки его дрожали,
взгляд заметался.
миф, что для белых все черные на одно лицо. Могут, правда, спросить, куда ты
настоящего Франсуа Гайона дел - сам грохнул или шакалам гаитянским сдал, как
папашу, - беспощадно продолжала Таня. - Только, пожалуйста, не стреляй
глазками в поисках тяжелого предмета. Иначе придется лишить тебя жизни, а
она мне еще пригодится. Тебе, надеюсь, тоже.
выпил. Хрустальный стебелек треснул в его пальцах, и пустой шар бокала
покатился по ковру. Таня до краев наполнила новый бокал и метнула по
полированной поверхности в направлении Джулиана.
на белом свете один черный мальчик. Жил, обрати внимание, не в бедности и
горе, а совсем наоборот. Папа у мальчика был преуспевающий адвокат, дедушка
по маминой линии производил лосьон, который сильно курчавые волосы
распрямляет, и на этом разбогател. А мальчику нашему хотелось жить еще
богаче, много богаче. В школе и дома ему внушали, что для этого надо усердно
учиться и прилежно работать. Поверил мальчик, школу закончил лучшим в
классе, в колледж поступил, науки успешно грыз, в бейсболе блистал, с
девочками тоже отличался. В общем, не мальчик, а прям американская мечта. И
вот приметили мальчика добрые дяди, послали доучиваться аж в Париж, в саму
Сорбонну. А как доучился мальчик, взяли в свою фирму, во французское ее
представительство. Платили ему щедро, по службе продвигали. Только мальчику
этого мало было, джекпот ему, болезному, грезился, спать не давал. И вот
году в семьдесят втором объявился наш герой в солнечной Калифорнии... Ну, а
про дальнейшее во всех газетах писали, по телевизору трубили. Ты позволь, я
зачитаю небольшую выкладку.
походила не на директора школы, а на американскую актрису Ким Бэссинджер,
хоть та вроде и без очков. Открыла бархатную папочку и извлекла розовый
листочек.
занималось привлечением средств инвесторов для разработки нефтяных скважин в
Калифорнии. Дивиденды, выплачиваемые по акциям компании, достигали
небывалого уровня. Первые вкладчики, в числе которых было немало знаменитых
деятелей кино, политиков, журналистов, получили за шесть месяцев по доллару
и шестьдесят центов на каждый вложенный доллар. Деятельность "Бонанзы"
сопровождалась агрессивной рекламой, что создало беспрецедентный ажиотаж...
По просьбе отдельных вкладчиков "Бонанза" организовала поездки в пустыню,
где желающим показывали нефтепровод. Позже следствие установило, что за
нефтепровод выдавались ирригационные трубы с надлежащей окраской и
маркировкой... Деятельность "Бонанзы" вызвала интерес комиссии сената штата
по экономической политике, но еще до вынесения постановления о ревизии все
руководство фирмы бесследно исчезло. Вместе с ними исчезло более ста
миллионов долларов из тех ста тридцати, которые доверили "Бонанзе"
акционеры... Непосредственно с клиентами работал молодой темнокожий юрист,
выпускник Сорбонны Дуэйн Мак-Ферлин.
голосом произнес Джулиан-Франсуа-Дуэйн. Таня трижды свела и развела ладони,
обозначив иронические аплодисменты.
страшные угрозы, а потом, успокоившись, ты начнешь разъяснять мне, что эти
уворованные у честных заокеанских налогоплательщиков миллионы - суть
финансовая основа нашего процветающего предприятия, которое со страшным
треском рухнет в тот самый миг, когда кто-нибудь встанет на их след. А я
должна, хлопая глазами и ушами, делать вид, будто верю каждому твоему слову.
голубчики, уже в самом начале нашей затеи с Хэмпстедом не могли не понимать,
что я не сильно поверю в мудозвона полковника, которому вдруг взбрендило
вложить сотни тысяч в предприятие, мягко говоря, рискованное, и тем более не
удовлетворюсь той пургой, которую гнал мне Бенни насчет дополнительных
источников финансирования, и начну интересоваться, что да как. И тогда Соне
Миллер сливается горячая информация, которую она, падкая на сенсации, как
любой журналист, начинает с энтузиазмом разрабатывать. Про Бенни вам ничего
особенного и придумывать не надо было - банковский клерк, осужденный за
растрату и после отсидки обосновавшийся в хозяйстве мамаши Поппи и
потихонечку, на пару с тобой, прибравший его к рукам. То, что номинальной
хозяйкой оставалась эта пропитая блядь, тоже вполне объяснимо: бордель,
принадлежащий парочке бывших зэков, привлек бы излишнее и неблагосклонное
внимание полиции.
эффектной историей юриста-жулика, который нагрел клиентов на миллионы и
теперь выдает себя за сына гаитянского министра, вынужденного жить по
подложным документам, что даже не озаботилась заняться менее романтической
версией твоей биографии. Зато это сделал по моей просьбе Эрвин, к тому же
имеющий, как бывший полицейский, неофициальный доступ к информации,
недоступной даже пронырливой Соне. Так вот, голубчик, отпечатки твоих
пальчиков ни капельки не похожи на разосланные Интерполом отпечатки пальцев
Дуэйна Мак-Ферлина, действительно очень на тебя похожего, зато полностью
идентичны пальчикам некоего Джулиана Бишопа, манчестерского сутенера,
осужденного в семьдесят втором на шесть месяцев за сводничество.
Откинувшись, мистер Бишоп переехал в Лондон, женился на Глории д'Обюссон,
родом как раз с Гаити, взял фамилию жены, через год развелся, и так далее.
Срок свой смешной мотал, кстати, в одной тюрьме с мистером Бенни. Так что
тысячи три на откуп бардака тети Поппи ты еще худо-бедно наскрести мог, но
уж никак не восемь миллионов, с твоей подачи прокрученных через "Зарину" за
пять с половиной лет ее существования.., Э, да ты так взмок, что смотреть
жалко...
подняться, ничего взамен не требуют, условий не ставят. Живи и радуйся.
собственному совету следовать не спешила: это, в своем роде, произведение
искусства она уже видела, а наблюдать за реакцией Джулиана не в пример
интереснее.
на заре кинематографа, камера страдала к тому же астигматизмом: некоторые
участки расплывались, в других изображение искажалось, как будто съемка
велась под несколько иным углом. В отличие от оператора художник-постановщик
явно радел об эстетическом эффекте: площадка являла собой богатую, роскошно
оформленную католическую часовню со всеми атрибутами - сводчатыми расписными
потолками, нижняя граница которых попадала в поле обзора камеры, большим
витражным окном, с которого благосклонно взирают лики неведомых зрителям
святых, фигурка Мадонны в парче и жемчугах, резной алтарь, украшенный, как
водится, барельефом Тайной вечери. На возвышении перед алтарем, между
четырех длинных и толстых свечей на высоких резных подставках стоял, сверкая
медными ручками, открытый полированный гроб. В гробу, утопая в цветах,
покоилось нечто, напоминающее мастерски исполненную куклу в человеческий
рост, обряженную в пышное белое платье. В течение минут полутора не
Володихин Дмитрий
Никитин Юрий
Сертаков Виталий
Конюшевский Владислав
Свержин Владимир
Соломатина Татьяна