Чтение 7–й страницы книги ~Глубокое синее море~

Каюта была больше похожа на комнату для приема больных и одновременно на
библиотеку после небольшого землетрясения. Книги стояли и лежали самые
разнообразные - на испанском, английском и французском языках. Трактаты по
медицине, справочники по оказанию первой помощи, а рядом Фолкнер, Гете,
Шекспир и, конечно, Сартр.

Линд протянул стакан Годарду, и они чокнулись.

- Ваше здоровье, - сказал Гарри. - Вы изучали медицину?

- Два года. А вы раньше были моряком?

- Сделал несколько рейсов в юношеские годы. А как вы об этом догадались?

- Вы же меня спросили, не офицер ли я? Помните? - Линд вытащил выдвижной
ящик. - Вот эти брюки должны быть вам впору. Какой у вас рост?

- Сто девяносто один.

- В таком случае, подойдут. - Линд протянул ему две пары легких
фланелевых брюк. - И вот еще спортивная рубашка, которую можно не гладить. -
Потом приложил к этому носки, пояс, белье, полотенца и носовые платки. А
также электробритву.

- Тысяча благодарностей, - сказал Годард, - Знаете, у меня слабый
желудок. Никогда не могу обедать вместе с людьми, которые не меняют своей
одежды. - Линд выпил рюмку. - Да, жаль, что у вас нет никакой болезни.
Вытаскиваешь человека посреди океана, а он, оказывается, здоров как бык.

***

Каюта "В" на штирборте имела две койки, стол, шкаф и маленький коврик. В
ней был даже душ. Обедали в половине второго, ужинали в шесть. Так объяснил
Барсет. Бара, добавил он, нет, но Годард может купить себе все, что имеется
на складе. Гарри пробежал глазами список и заказал пять бутылок джина,
бутылку вермута, три блока сигарет.

- И попросите, пожалуйста, каютного стюарда, чтобы принес мне вазочку со
льдом.

После этого он принял душ, надел брюки, подаренные ему Линдом, и спрятал
остальные вещи в шкаф.

Стюард, обслуживающий каюты, вошел, даже не постучав в дверь. Это был
молодой парень с зелеными глазами и одутловатым лицом. Крупные руки хорошо
сочетались с широкими плечами.

- Куда вам это поставить? - спросил он.

- На стол, - ответил Годард. - Как вас зовут?

- Рафферти.

- А откуда вы родом, Рафферти?

- Из Окленда. Или из Питтсбурга. - Он поставил поднос на стол и немного
вызывающе спросил:

- А почему вас это интересует?

- Я и сам не знаю, - отозвался Гарри. - Кстати, вам никто не говорил в
Окленде или Питтсбурге, что, прежде чем войти, нужно постучать в дверь?

- Попытаюсь не забыть об этом в следующий раз, мистер Годард.
Попытаюсь...

- Я бы очень рекомендовал вам не забывать об этом, Рафферти, - дружеским
тоном заметил Гарри. - Иначе рано или поздно какой-нибудь сукин сын даст вам
пинка...

Он заметил, как в глазах Рафферти вспыхнуло удивление. Такая реакция,
похоже, была для этого парня внове. Он ушел.

Годард приготовил себе целый бокал коктейля и второй раз за это утро
остался собой недоволен. Но, возможно, это была лишь естественная реакция на
внешние явления, которая какое-то время спала в нем. Гарри выпил коктейль и
вышел из каюты. Если он правильно понял, столовая находится рядом с каютой
Барсета, а перед ней должен быть салон. Годард прошел по коридору, который
выходил на палубу, и вскоре добрался до широкой двойной двери, ведущей в
салон.

Заглянув туда, он увидел длинную софу и несколько кресел. Были тут и
прикрепленные столы, а также несколько книжных полок. Какая-то блондинка
стояла спиной к нему и смотрела в иллюминатор. На ней было цветастое платье
без рукавов. На ногах - золоченые сандалии. И руки, и ноги покрытые темным
загаром.

- Миссис Брук? - спросил он. Женщина обернулась. Он увидел маленькое лицо
с высокими скулами и слегка раскосыми синими глазами. Да, люди были правы:
она хорошенькая. Но еще большее впечатление на него произвела ее манера
держаться. Она улыбнулась, но глаза ее остались холодными и безучастными.

- Да. Как вы себя чувствуете, мистер Годард?

- Меня еще ни разу не спасали, - ответил он. - Поэтому я и сам не знаю,
как я себя чувствую. Ведь это вы меня спасли?

- Ну, не в буквальном смысле. И потом, это вышло совершенно случайно...

- У меня есть свидетели, миссис Брук. Так что вам уже не отвертеться. Вам
остается только надеяться на милость суда. Вы пьете? - Он показал на стакан.

- Немного. Да и то только с постановщиками фильмов, выловленными из
океана.

- В таком случае, по моим понятиям, вы не алкоголичка. Если сделаете
исключение для бывшего постановщика фильмов, то я отважусь пригласить вас на
рюмку коктейля.

- Большое спасибо, - сказала она. Он вернулся в каюту, взял бутылку и
второй стакан.

Они сели за один из столиков, предназначенных для игры в бридж.

- Пока я знаю о вас очень немногое, - произнес Годард. - Только то, что
вы блондинка, очень миленькая и, видимо, скандинавского происхождения. Кроме
того, вы страдаете бессонницей, ненавидите самолеты и у вас красивые глаза.
Что вы скажете по этому поводу?

- Мне это очень льстит, но не все, что вы сказали, правда. К самолетам я
не испытываю ненависти.

- Не беда, миссис Брук. Вы можете любить самолеты или ненавидеть их.
Самое главное - не сомневаться в божественности автомобиля.

Она улыбнулась:

- Я больше люблю корабли, чем самолеты. К тому же, работаю в пароходстве.
Мой отец был капитаном.

- Американского корабля?

- Нет, датского.

Корабль ее отца, рассказала она, был торпедирован во время войны, и ее
мать вторично вышла замуж, когда ей было всего двенадцать лет. Ее отчим жил
в Европе и на Кубе, был бизнесменом, а сейчас снова обосновался в Штатах.
Сама она ходила в школу в Б"ркли, потом получила образование экономиста и
работала в Сан-Франциско, в пароходстве "Копенгаген пасифик лайн", то есть
там же, где работал ее отец.

- Датчане всегда держатся друг за друга, - продолжала она. - Когда умер
мой муж, я поинтересовалась в пароходстве, нет ли у них работы для меня в
Южной Америке. И поскольку бегло говорю по-испански, мне предложили место в
Лиме. Там я проработала год, а теперь меня перевели в Манилу. Так как мое
пароходство не обслуживает рейсы на Филиппины, то мне пришлось купить билет
на пароход другой компании.

Такая безыскусная и простая биография в какой-то мере даже может
послужить защитой, подумал Годард. Но тем не менее она не объясняла, почему
столь милая вдовушка в одиночестве пересекает Тихий океан на таком корыте.

В салон заглянул какой-то человек. Если верить описаниям Барсета, тот
самый пассажир с польской фамилией. Он действительно выглядел болезненным и
даже в белом льняном костюме и пурпурно-красной рубашке очень походил на
гробовщика. Раньше он, видимо, был сухим и жилистым мужчиной, но теперь от
него остались кожа да кости, одежда болталась на нем, как на вешалке. Его
изможденное лицо и лысый череп были белыми как мел, словно он уже несколько
лет не видел солнца.

- Доброе утро, мистер Красицки, - произнесла Карин. - Я очень рада, что
сегодня вы на ногах. - Она познакомила мужчин, и они пожали друг другу руки.

- Вы были.., как это сказать.., вам очень повезло, так? - спросил
Красицки с сильным акцентом. - И вы должны меня извинять. Я плохо говорить
по-английски.

- Вы поляк? - поинтересовался Годард.

- Да, но уже много лет живу в Бразилии. Вероятно, это один из тех, кто
остался после Второй мировой войны без родины, подумал Гарри. Красицки
быстро ушел, а вслед за этим в дверях появилась Мадлен Леннокс, - Как я
вижу, вы уже наслаждаетесь своей знаменитостью, - заметила она лукаво.

Годард сразу понял, что за нарочитой и броской моложавостью скрывается
довольно умный человек. Это, как правило, объясняется тем, что
пятидесятилетние часто вынуждены конкурировать с тридцатилетними. Но здесь?
О каких конкурентах может идти речь на этом корабле?

Мадлен действительно выглядела очень моложаво, особенно по части фигуры.
Впрочем, железная диета и регулярные занятия спортом любую талию сделают
стройной. Лицо ее было миловидным, но имело более резкие черты, чем, скажем,
у актрисы в том же возрасте. Глаза красивые и даже умные, но только в те
моменты, когда она не собиралась очаровывать мужчин.

"Тин-Хан" она тоже видела, и этот фильм ей очень понравился.

- Не правда ли, такой эпический размах? - повернулась она к Карин. И
добавила:

- А если окажется, что мистер Годард был моряком и вдобавок знал ее
покойного мужа, то это будет вообще фантастично. Он служил лейтенантом на
одном крейсере, который участвовал как раз в том ,бою, который был показан в
фильме.

Годард ответил, что, к сожалению, ему не довелось знать лейтенанта по
имени Леннокс.

Мадлен жонглировала именами людей, которых знала в Южной Калифорнии,
Сан-Диего и Беверли Хиллз, но Годарду эти имена ничего не говорили. При
этом, словно нечаянно, она коснулась своей ногой его ноги. Гарри даже не
обратил на это внимания. Должно быть, у нее это вышло нечаянно - ни одна
дама не будет вести себя так вызывающе.

Разумеется, она рассказала ему также, почему оказалась на борту