Чарльз ВИЛЬЯМС

СЛАБЫЕ ЖЕНСКИЕ РУКИ ВИЛЬЯМС

Глава 1

Я без толку торчал в своей конторе с девяти утра. На улицах, испепеленных
зноем, почти не было никакого движения. Когда в Монктон-Сити наступает июль,
никто в полдень не выходит из дома. Это я понимал, а потому никого не ждал и
занимался тем, что перебирал в уме все знакомые мне уютные и прохладные
бары. Но тут вошла мисс Флоренс Дигби. Как всегда, она была одета с иголочки
и выглядела прекрасно. Адова жара на секретаршу совершенно не действовала.

- Вам звонит вахтер снизу, мистер Престон, - сказала девушка. - Там
какой-то тип вас спрашивает. Только не похож он на наших обычных клиентов, и
потому вахтер просил сначала проконсультироваться с вами, прежде чем
разрешить ему пройти.

От одной мысли, что придется браться за дело, испортилось настроение.

- Что за тип? Чего хочет?

- Ничего не объясняет. Заявляет, ему известно, что вы частный детектив, и
хочет видеть вас по личному вопросу. Ни с кем иным не желает разговаривать.
Он, видите ли, из этих, из мексиканцев...

У мисс Дигби бабушка была из Техаса, а техасские аборигены воображают,
будто они все еще находятся в состоянии войны с Мексикой.

- А имя-то у него есть?

- Моралес. Судя по описанию вахтера, смахивает на бродягу. Вот так оно и
бывает в моем чертовом бизнесе. Как раз тогда, когда душа горит в
предвкушении хорошего обеда, надо принимать какого-то мексиканского бродягу,
который жаждет рассказать всю свою биографию. Какое-то время я колебался: не
послать ли его ко всем чертям? По лицу мисс Дигби можно было догадаться: она
точно такого же мнения.

- Хорошо, давайте посмотрим, что он собой представляет! Секретарша
заметно удивилась.

- Вы с ним будете говорить?

Я принял вид оскорбленной добродетели.

- Ну конечно! Ведь мне же не довелось сражаться с мексиканцами у форта
Аламо, мисс Дигби!

Секретарша презрительно фыркнула и удалилась. Я попался в собственную
ловушку. Ради удовольствия доказать мисс Дигби, что она ошибалась, мне не
оставалось ничего иного, как принять клиента. Спустя несколько минут
секретарша открыла дверь.

- Мистер Моралес!

Мне сразу стала ясна осторожность вахтера. Моралес оказался человеком
невысокого роста с дотемна загорелой кожей; на голове - копна черных волос,
усы киношного злодея. На вид ему было за пятьдесят. У глаз обозначились
глубокие куриные лапки - следствие привычки часто прищуриваться под жгучим
мексиканским солнцем. Посетитель был одет в выцветшие штаны цвета хаки и
старую белую куртку, на которой висела одна-единственная, грозящая
оторваться пуговица; Моралес примотал ее ниткой. Узловатые пальцы
лихорадочно перебирали край соломенной, невероятно древней шляпы.

- Здравствуйте, мистер Моралес! Входите, прошу вас, присаживайтесь,
пожалуйста!

Моралес смущенно улыбнулся, затем осторожно сделал шаг вперед, что
позволило мисс Флоренс Дигби сильно, с грохотом захлопнуть за собой дверь.
Моралес вздрогнул, но, убедившись, что секретарша осталась за дверью,
облегченно вздохнул.

- Сеньор Простои? Голос был приятный.

- Он самый. Прошу вас, присаживайтесь!

На этот раз Моралес повиновался; одной ягодицей он примостился на краешке
кресла, предназначенного для клиентов. Мексиканец явно чувствовал себя
стесненно, и мне казалось, что он вот-вот вскочит и ринется к двери.

- Жарковато, не правда ли? - сказал я, желая разрядить обстановку.

Моралес с несчастным видом согласно кивнул головой. Затем он запустил
руку во внутренний карман пропыленной куртки, достал пакет из оберточной
бумаги, положил его передо мной и постучал по нему указательным пальцем,
словно хотел придать больше веса своим словам.

- Сто долларов. Вы найдете Хуаниту. Да?

- Подождите, мистер Моралес! Не так быстро. Кто такая Хуанита?

- Кто? Это моя Хуанита. Моя маленькая, - произнес он, стуча себе кулаком
в грудь.

- А! Ваша дочь?

- Си . Моя дочь. Вы мне ее найдете, сеньор?

- Возможно. Но сначала я должен задать вам несколько вопросов.

Из ящика стола я вынул новенький блокнот и шариковую ручку. Моралес с
одобрительным видом следил за моими действиями. Он явно решил, что дело
теперь принимает официальный оборот. Почти как в канцелярии. Его мысли
нетрудно было угадать. Раз человек сидит за письменным столом, он должен
делать записи в блокноте.

- Сначала скажите, как вас зовут?

- Рамон Эстебан Моралес.

Я записал. Чтобы узнать, какое дело привело ко мне этого Рамона Эстебана,
лучшим методом было задавать ему вопросы.

- Откуда вы?

Судя по всему, он меня не понял.

- Где вы живете?

- А! Пунта Фелипе. Около Сан-Франциско.

Не могу претендовать на знакомство со всеми местечками нашего штата, но
готов поклясться, никогда не доводилось и слышать о чем-нибудь подобном
поблизости от Сан-Франциско. Это название было мне незнакомо.

- Пунта Фелипе, - медленно повторил я, записывая название. - Что-то мне
это ничего не говорит, мистер Моралес. По какой дороге туда ехать, если из
Сан-Франциско?

Мексиканец явно был в недоумении.

- По какой дороге? Но из Сан-Франциско есть только одна дорога, она ведет
к океану. А моя деревня в тридцати километрах.

- Одна дорога и ведет к океану? Да вы что - смеетесь надо мной?

- Но, сеньор...

Сидя на краешке кресла, Моралес смотрел на меня с разнесчастным видом. Он
готов был стоять на своем. Пальцем я показал ему на крупномасштабную карту,
висящую на стене кабинета.

- Мистер Моралес, покажите, пожалуйста, на карте, где находится эта ваша
Пунта Фелипе.

Горя желанием помочь, мексиканец резво вскочил и устремился к карте,
внимательно изучил ее, прищелкнул языком и покачал головой.

- Не знаю, - сказал он в растерянности. - На этой карте слишком много
названий. Я не могу найти свою деревню.

- Если она рядом с Сан-Франциско, то это не составляет труда. На карте
представлены населенные пункты с числом жителей более ста человек. Все
города и деревни штата Калифорния.

Мексиканец покачал головой, в мозгу его, очевидно, шла гигантская работа.
Наконец он торжествующе улыбнулся.

- Калифорния? Соединенные Штаты? Но я вовсе не оттуда, сеньор! Моя
деревня находится в Нижней Калифорнии, в Мексике!

Не будь так жарко, мне бы потребовалось гораздо меньше времени, чтобы
понять, в чем дело. Я встал и тоже подошел к карте. Разумеется! Внизу, где
на карте в океан вдавался небольшой полуостров, на территории Мексики был
обозначен местный Сан-Франциско. Я ткнул в него пальцем и обратился к
Моралесу.

- Вот. Это здесь, мистер Моралес.

Он готов был броситься ко мне с объятиями.

Мы вернулись каждый на свое место, я продолжил расспросы.

- А ваша деревня далеко отсюда, более четырехсот километров. И вы
проделали всю эту дорогу только затем, чтобы увидеться со мной?

- Си, сеньор, чтобы увидеться с вами. И чтобы вы нашли мою Хуаниту.

Этот тип излучал простодушие и искренность.

- Кто вам сообщил мое имя?

- Я прочитал в газете. Хуанита мне всегда высылала американские газеты.
Там о вас много написано, я читал. Вы считаетесь первоклассным специалистом.

- Неужели вы не могли написать обо всем в письме?

- В письме? Я прошу такого первоклассного детектива, как вы, узнать, что
случилось с моей Хуанитой, и делать это по почте? О нет, сеньор! И вот я
пришел сюда. Увидел вас и говорю с вами. Такие вещи в письме не напишешь,
это невозможно.

Переварив эти рассуждения, я указал мексиканцу на деньги.

- Думаю, в Пунта Фелипе немного найдется людей, которые в состоянии
собрать столько денег.

- Си, вы правы. Чтобы собрать такие деньги, пришлось залезть в долги. Это
не имеет значения, лишь бы все было хорошо с моей Хуанитой. Я, Рамон Эстебан
Моралес, человек чести, и свои долги всегда плачу. И не жалуюсь.

Можно было только догадываться, кто ему дал в долг сто американских
долларов. Впрочем, это меня не касалось. По крайней мере в данный момент.

- Расскажите мне о Хуаните.

- Ах, Хуанита! - сказал Моралес, качая головой и улыбаясь. - У меня три
дочери, сеньор. Две из них обычные крестьянки. Они много работают, уважают
родителей и слушаются отца.

- А третья? Хуанита? Не слушается? Старик вздохнул.

- Не слушается. Ее сестры - милые девушки, хорошенькие. А Хуанита... Она
не просто хорошенькая. У нее огонь в крови. Я говорю себе, она молода, со
временем утихомирится, станет как все.

- Но она не утихомирилась? Надумала отправиться в Америку? Решила сделать
карьеру в свете?

- Не сразу. В школе у нее была подруга. Изабелла Мартинец. Ужасная