стороны, это было неплохо: Илларион уважал в Сорокине стопроцентного
профессионала - умного, цепкого, никогда не бросающего дело на полпути. С
другой стороны, это было паршиво, и по тем же причинам. Этот, если уж сядет
на хвост, легко не отцепится.
Илларион, тоже попивая коньяк, оказавшийся, кстати, весьма неплохим.
По-моему, он в легком обалдении. Тебя он знает и не может понять, как
похищение четырех имеющих практически нулевую стоимость книг и дневной
выручки старика букиниста - не говоря уже об убийстве - соотносится с тем,
что ты из себя представляешь. Он, конечно, далек от того, чтобы с места в
карьер брать в оборот своих ментов, но никак не может понять, почему вместо
группы захвата к тебе на дом поехал какой-то начальник отделения с четырьмя
сержантами. Теперь на бытовые драки омоновцы выезжают, а эти приперлись, как
к теще на блины. Я ему в общих чертах обрисовал ситуацию. Поверил он мне или
нет, не знаю, но к этому капитану...
присмотреться. Но, сам понимаешь, не пойман - не вор. Сколько ты ни тверди,
что Рябцев этот - шкура, все равно будет твое слово против его. Одна
надежда, что найдут настоящего убийцу.
припаркованную машину. Да что свидетели! Как я понял, даже эти обалдуи из
районной прокуратуры, которые осматривали место происшествия, ее видели.
ночует. Но вот интересная штука: вдруг выяснилось, что вечером ее там никто
не видел.
заметил, куда. Это, конечно, ерунда, но ты же Сорокина знаешь, он в тылу
ничего не оставляет. Вот его ребята и выяснили, что никому из жильцов
близлежащих домов эта машина не принадлежит и в гости ни к кому на таком
"броневике" не приезжали... Опросили, конечно, не всех, но это не так важно.
Сам знаешь, соседи всегда в курсе, у кого что в холодильнике и тем более,
кто на чем ездит.
"броневик"?
носатый, с фарами по бокам.
едино.
мозги крутить. Из гаража я ее уже выгнал, подойдешь и возьмешь. Вот ключи. И
учти: помнешь машину, ремонт за твой счет.
ей помогу. Выкопаем мы тебя и спросим...
теперь вставай и иди.
наконец нашел. Не надо, чтоб они нас вместе видели.
стоял все тот же спортивного вида здоровяк и вовсю вертел головой, ища
кого-то.
Глава 6
заканчивали опрос жильцов прилегающих к букинистической лавке Гершковича
домов, а Илларион Забродов внимательно изучал просунутое в щель служебное
удостоверение капитана Рябцева, Василий Дубовец, печально известный
населению пяти окрестных деревень под кличкой Васька Дуб, со стоном открыл
глаза.
конца - левый глаз почему-то ни в какую не желал открываться. С трудом
поднеся к нему дрожащую руку, Дубовец нащупал большую опухоль, отозвавшуюся
на прикосновение тупой ноющей болью. "Это мне кто-то с правой засветил, - со
знанием дела решил он. - Вот суки".
смог выудить только видение чьего-то некрашеного штакетника, от которого он
с пьяным упорством пытался отодрать планку. Помнится, по ту сторону
штакетника хрипло надрывался невидимый в темноте кобель, а со всех концов
деревни ему вторили коллеги и соплеменники. Чей это был штакетник и кого он
собирался приласкать планкой, Васька, как ни пытался, вспомнить не мог.
неделю назад. Васька хотел было снова заснуть, но вдруг ощутил настоятельную
необходимость выйти во двор по малой нужде. Некоторое время он размышлял,
что лучше: попытаться сейчас встать или сделать дело прямо так, не вставая.
мужскую репутацию.
было, все-таки вертится, причем почему-то сразу во все стороны. Он тряхнул
головой.
за спинку кровати, сумел встать.
разыскать сапоги, которые обнаружились почему-то у него на ногах - грязные
до самого верха, с налипшей на подошвы уже засохшей глиной и, кажется - ну
да, блин, точно! - навозом. Некоторое время он тупо смотрел на них, тяжело
ворочая в голове мысли о том, что Верка, стерва, совсем от рук отбилась, не
могла разуть уставшего после работы мужа, так в говняных сапогах и оставила,
шалава. Потом природа во весь голос заявила о себе, и Васька, на ходу
лихорадочно ковыряясь в ширинке, заспешил на улицу, по дороге с грохотом
опрокинув стоявшие на лавке в сенях пустые ведра. Хрипло выматерившись, он
выбрался на крыльцо, повернулся спиной к улице и долго стоял, привалившись
плечом к столбику крыльца, обильно поливая начавший уже желтеть от
ежеутреннего употребления куст сирени.
прислушиваясь к разнообразным ощущениям, переполнявшим организм. Ощущения
были еще те. Голова, само собой, трещала по всем швам, в глазах плыло и
двоилось.
правой руки опухла, став похожей на надутую резиновую перчатку. И это все,
не считая подбитого глаза.
предпринимать, вот только что именно, Васька не знал.
прилетел, задравши хвост, и хрипло завопил, требуя кормежки.
после того, как схлопотал сапогом по ребрам. Жены, конечно, дома не было. Об
этом можно было догадаться сразу, не надрывая горло, - шалава опять сбежала
ночевать к теще. То есть это она говорит, что к теще, а поди проверь.
ушибленный бок, осторожно кося на хозяина желтым недоверчивым глазом. - Ты
не знаешь, у нас водяры не осталось?
скорее всего, опять в соседний курятник - душить цыплят.
паутиной. На столе обнаружилась банка из-под огурцов, до половины
наполненная мутным рассолом, и он пил из нее, пока в рот не полез укроп
пополам со смородиновым листом и прочий хрен. Ему немного полегчало, и
Васька вспомнил, что еще не заглядывал под печку. Вообще-то, водке под
печкой быть не полагалось, но чего не учудишь с пьяных глаз?
уставился на эту ногу в рабочем кирзовом башмаке, гадая, откуда здесь могла
взяться какая-то нога, когда обе его, Васькины, ноги при нем, и лишь потом
заметил прикрепленного к этой ноге Митяя. Друг Митяй лежал уткнувшись мордой
в просыпавшуюся из печки золу, и не подавал признаков жизни.
подозревал, и Верка предупреждала. Она и накаркала, шалава, решил Дуб и уже
начал прикидывать, что ему взять с собой в бега и в какую сторону податься,
когда Митяй вдруг нечленораздельно замычал и подтянул под себя ту самую
Шидловский Дмитрий
Флинт Эрик
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Бажанов Олег
Каргалов Вадим