на месте - Илларион слышал, как они, хлюпая грязью и матерясь, бегут к его
укрытию. Бежали, похоже, только двое - майор наслаждался созерцанием и был
выше беготни по раскисшей глине.
тушей бульдозера. До края огромного котлована оставалось всего несколько
метров, когда грязь справа от него взметнулась цепочкой гейзеров: он снова
был на линии огня. Забродов резко вильнул, и вторая очередь выбила ряд
грязевых фонтанчиков немного впереди и слева. Менты по укоренившейся
совковой привычке экономили патроны. Одна длинная очередь слева направо и -
привет. Сейчас додумаются...
***
желтоватым зеркалом лежала непрозрачная вода...
пять, ну точно как в тире. И бежал этот дурак прямо к карьеру - поплавать
захотел, не иначе. Вот он замер на краю четким силуэтом - загляденье, а не
мишень.
он нажимал на курок сильнее, чем следовало, - но пуля нашла цель. Темный
силуэт на фоне бледно-серого неба покачнулся и, сложившись пополам, исчез за
краем обрыва. Два перемазанных глиной увальня перешли с бега на шаг,
приблизились к краю карьера и уставились вниз. "Зажрались, сволочи, -
подумал майор, - обленились".
глянул вниз.
глаз майора.
взгляд на воду. Круги на ней уже исчезли, и мутно-желтый глаз карьера с
прежним равнодушием уставился в серое небо.
не менее грязным рукавом.
десять, не меньше.
головой во все стороны, осматривая обрывистые берега карьера. Омоновцев
нигде не было видно, а через минуту наверху хлопнули дверцы и натужно
взревел двигатель.
докладывать, что задержанный Забродов убит при попытке к бегству. Следовало,
однако, учитывать возможность ловушки: в узких азиатских глазках усатого
майора сквозила звериная хитрость, и потому Илларион не торопился покидать
карьер. Присмотрев поблизости торчащую из глинистого откоса черную от
старости корягу, он осторожно подплыл к ней, продуманными движениями
скованных рук отталкиваясь от скользкого берега, и притаился под этой
ненадежной защитой, выжидая, когда оставленные в засаде стрелки, если они
есть, потеряют терпение и уйдут.
момент, когда Илларион решил, что утонет здесь, как мышь в ведре. Но годы
тренировок не пропали втуне - он не утонул и теперь сидел, спрятавшись под
корягой, как какой-нибудь рак. Правда, подумал Илларион, даже в нашем
учебном центре ни одна светлая голова не додумалась до того, чтобы ввести в
программу обучения плавание в наручниках.
пуля прошла по касательной, вспоров кожу, но потеря крови - тоже не сахар,
тем более, что в здешней воде наверняка резвится На просторе множество
бацилл. Хорошо, что в подмосковных водах не водятся пираньи, решил он и,
плюнув, полез на берег.
слишком крутым и скользким, и до его верхнего края от поверхности воды было
метра три-четыре. Несколько раз Илларион срывался и с плеском падал в воду,
увлекая за собой град мелких комьев. На ум ему опять пришла барахтающаяся в
ведре мышь. Он обломал ногти и несколько раз довольно чувствительно
приложился лицом, не успев защитить его скованными руками. После каждого
падения ему приходилось выбирать для восхождения новое место: стекавшая с
его одежды вода делала и без того скользкий склон совершенно непригодным для
подъема. Один раз перед тем, как упасть, он ухитрился выворотить из склона
здоровенный ком спрессованной глины, и тот, конечно же, свалился ему прямо
на голову, едва не довершив то, что не смог сделать усатый майор Жангалиев и
еще многие до него, На то, чтобы выбраться из этой лужи, у него ушел почти
час, но в конце концов Илларион вытянулся во весь рост на краю карьера,
дыша, как загнанная лошадь, и пытаясь вернуть лихорадочно колотящееся где-то
в глотке сердце туда, где ему надлежало пребывать. Отдыхать, однако, было
некогда: вот-вот сюда должна была понаехать тьма народу, чтобы выудить из
мрачных глубин карьера его бренное тело и приобщить к материалам следствия.
будет дожидаться на обочине идиота, который рискнет в таком виде посадить
его в свою машину, его сто раз успеют подобрать люди в форме и подшить к
делу.
новостройки - один из дальних форпостов Москвы. Илларион повернулся спиной к
шоссе, несколько раз глубоко вздохнул, восстанавливая дыхание, и ровной
солдатской рысью побежал в сторону города, высоко поднимая ноги, чтобы не
цепляться за спутанные космы прибитой дождями травы.
километров пять-шесть, и вскоре он уже беседовал с водителем одинокого
таксомотора, загоравшего на стоянке, окруженной обязательным для каждой
новостройки непроходимым морем грязи. Из грязи неприступными бастионами
торчали двенадцатиэтажные корпуса, вблизи оказавшиеся не белыми, а
грязно-серыми. Между бастионами осторожно, как цапли по болоту, пробирались
нагруженные авоськами аборигены. Проходя мимо Иллариона, они бросали на него
испуганные взгляды и торопились поскорее миновать странную фигуру в рваной,
перепачканной подсыхающей глиной одежде. Они испугались бы по-настоящему,
разглядев наручники и пропитанный кровью бок куртки, но Илларион
предусмотрительно прикрыл бок локтем, а скованные кисти зажал между колен, в
просительном полупоклоне застыв перед окошком со стороны водителя.
что ему было нужно, он уже рассмотрел. Тоже мне, клиент. - Ты на себя
посмотри. Ну как я тебя такого в машину пущу? Ты же мне весь салон извозишь,
неделю потом отмывать придется. Пить надо в меру, мужик. Последнее это дело
- по канавам валяться, да еще среди бела дня. На автобусе езжай. Во-о-он там
остановка.
сколько скажешь. Ну, сам подумай - куда мне с этим в автобус?
тебя менты ищут, то я в эти игры не играю.
наручниках под водой две минуты просижу. Ну, приняли, конечно, до того,
спорить не буду...
предвкушал, как вечером расскажет в гараже этот анекдот. После смены в
гараже чего только не услышишь, но это, похоже, всем хохмам хохма. - Или ты
один нырял, для тренировки?
за временем не последишь. Сидел, пока воздуха хватало, а вынырнул, гляжу -
нет никого. Слиняли, гады. Решили, наверное, что утонул. Пока из карьера
выбрался, извозился весь, как свинья.
тебя?
надо, а то мне не дотянуться.
Илларионовых брюк и извлекая слипшуюся пачку. Он отлепил от пачки несколько
бумажек, подумал, вернул несколько штук на местом засунул пачку обратно в
карман. - Мокрое высохнет. А это, - он кивнул на окровавленный бок куртки, -
тоже друзья?
таким друзьям морды начистил. Выловил бы по одному и в нужнике утопил.
стороны, что с них возьмешь? Пьяные же все в дуплет. Сам был не лучше. Этот
карьер похлеще любого вытрезвителя.
и где стоял "лендровер" Иллариона. По просьбе Забродова водитель подъехал к
Афанасьев Роман
Контровский Владимир
Сертаков Виталий
Березин Федор
Конюшевский Владислав
Махров Алексей