сочувствие.
заговорил Хворостецкий, а сидели они в это время в баре телестудии, - что от
определенных доз радиации у мужчин происходит гиперсексуальность, -
Посмотрим, вдруг у тебя и произойдет, - промямлил Семага, опрокидывая в
огромный, как у лягушки, рот рюмку коньяка и облизывая толстые губы.
бомжи, уголовники...
размышлять.
берляют все, что шевелится, лолзает, бегает, летает.
собаку или кота. А в остальном они милые люди.
здесь ни при чем. Обыкновенный лишай, от которого выпадает шерсть,
стригучка.
представил эффектные кадры, где стая голых собак мчится за человеком, а
затем разрывает его на куски. Для этого, конечно, придется сделать монтаж:
человек бежит сам по себе, собаки сами по себе, потом все свести в одну
линию, и получится...
будущего фильма уже проклюнулся. Юрий был опытным режиссером-документалистом
и знал, что, когда приезжаешь на место, жизнь сама подкидывает всяческие
сюрпризы и подарки, успевай только включать камеру, и все это само полезет в
кадр.
неплохо было бы снять какой-нибудь душещипательный сюжет о любви
выброшенного из жизни бомжа к конченой алкоголичке - эдаких чернобыльских
Ромео и Джульетте.
фильм.
микроавтобусе с серебристой трехлучевой звездой на капоте покинула
город-герой Минск и помчалась в южном направлении - к Гомелю. Оттуда
киношники собирались попасть в Наровлю, а из Наровли лежал прямой путь в
чернобыльскую зону.
убедив друг друга, что алкоголь не даст радиации проникнуть в организм.
из ящика, развернул на откидном столике пакеты со снедью и разлил по
пластмассовым стаканам водку. Водитель, смотревший вперед, жадно поглядывал
и в зеркало заднего вида, утешая себя тем, что как только доберутся до
ночлега, он своего не упустит и вылакает целую бутылку. А уж потом, в зоне,
можно ездить и хмельному, благо дорожно-постовой службы там нет, как нет и
встречных машин.
улыбающуюся Ханну Гельмгольц, которую Хворостецкий уже начал хватать за
коленки, обтянутые джинсами, на Семагу, который пытался влить ей в рот
дополнительную дозу водки, убеждая женщину в целебном действии напитка, на
оператора, который был уже пьян и сидел, обхватив голову руками, покачиваясь
из стороны в сторону в такт толчкам движущегося автомобиля.
лет назад. Киношники ехали работать, снимать сенсационный фильм. Но перед
этим, как водится, предстояло хорошенько выпить и прочистить мозги, забыть о
цивилизованной городской жизни, приготовиться ко всяким неожиданностям и
заморочкам. Как известно, пьяный человек, одурманенный алкоголем, всякие
заморочки воспринимает намного спокойнее, чем трезвый, и его тяжело чем-либо
смутить.
и крикнул ему:
стаканы и бутылки приняли горизонтальное положение. Полную, из которой
готовились наливать, Семага подхватил. Покачиваясь, Хворостецкий и Семага
выбрались из машины. Ханна Гельмгольц осталась сидеть у самого окошка. Но
Хворостецкому это не понравилось. Он подошел и постучал кулаком по стеклу.
удивилась, потому что "отливать" ей было как бы и негде. Микроавтобус
остановился в чистом поле, поблизости не виднелось ни кустов, ни деревьев.
проведения подобной процедуры - неподходящие.
присесть и сделать свое дело. Никто тебя и не увидит.
кому она могла обратиться за помощью, был трезвый Анатолий Кошевников, тем
более, он находился у нее в подчинении, поскольку деньги водителю платила
она.
а Ханна - на другую. Ханна присела. Слышала, как гогочут Семага с
Хворостецким и журчат две сильных, напористых струи. Она едва успела
застегнуть молнию джинсов и отскочить в сторону: прямо к ее ногам из-за
колеса быстро приближалась все ширящаяся лужа, а режиссер с журналистом
продолжали журчать и веселиться. В конце концов все угомонились, забравшись
в машину, и Хворостецкий отдал приказ:
заправиться.
стоит, особенно насчет заправки, иначе далеко не уедешь.
стемнело. Первую ночь решили провести в гостинице, напоследок
воспользоваться благами цивилизации, хотя из всех благ тут была лишь
холодная вода. Горячую, как обычно, в маленьких гостиницах летом отключали.
Но прежде чем устроиться в гостинице, стоило поискать приключений. Пьяному,
как говорится, море по колено, и Виталий Семага предложил коллегам:
сумерках вода отдавала каким-то странным флуоресцирующим светом. Но это,
скорее всего, не от радиации, а от чего-то другого, о чем никто из съемочной
группы не имел понятия. Версии были разные: то ли от дохлой рыбы выделился
фосфор, то ли от гниющих водорослей, а может, завод какой слил в реку
отходы. Наконец порешили, что выпили лишнего и поэтому в глазах появилось
такое странное свечение. Купание все равно отменили, постановив устроиться в
гостинице и по настоящему поужинать: то есть выпить не по стакану водки на
каждого, а хотя бы по бутылке и с обильной закуской.
по большому счету вынашивал другие планы. Он хотел подпоить немку и
переспать с нею, чтобы потом, похлопывая Семагу по плечу, рассказать, как
она визжала и кричала "майн гот". К тому же в компании, где женщина
находилась в единственном числе, стоило поторопиться, а то Виталий или вечно
пьяный оператор, или водитель захватят первенство.
Хворостецкий водителю и на несколько секунд задумался, - ну, в общем,
принеси столько бутылок, чтобы потом не бегать.
расстегивая верхнюю пуговицу своих брюк. - Я пивком потом захочу оттянуться,
да и жрать захотелось Когда завтра выезжаем?
на КПП? Еще надо связаться с местным начальством, поставить печати на
пропусках, чтобы все было как положено.
коим она относила Виталия Семагу.
Лондон Джек
Никитин Юрий
Фазиль Искандер
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Быков Василий