Чтение 24–й страницы книги ~Слепой против маньяка~

по два апельсина.

Синеглазов схватил девочек за руку и потащил за собой на кухню. Дети
почувствовали что-то недоброе в глазах мужчины, в его резких, нервных
движениях, и на их лицах появилось беспокойство.

- Нам надо идти, нас ждет мама... Она боится, когда нас нет.

- Да-да, - сказала вторая девочка, - она на нас ругается, когда мы
задерживаемся. И папа на нас ругается. Мы слушаемся родителей, мы
пойдем.

- Да погодите же вы! Стойте! - крикнул на них Синеглазов.

Девочки от этого крика опешили, их губы начали кривиться, и казалось,
сестренки вот-вот расплачутся. Они хотели пойти к двери, но Синеглазов
перекрыл им дорогу.

- Вы никуда отсюда не уйдете. Я сам вас отведу к маме.

- Нет! Нет! - закричала Даша. - Мы хотим к маме, хотим сейчас!

- Замолчи! - рявкнул Синеглазов.

Девочки заплакали.

Глава 6

Каждый визит к генералу Кречетову давался полковнику Студийскому все
с большим трудом. Ему было страшно смотреть в глаза своего
непосредственного начальника и рассказывать о собственных неудачах. Чего
стоил один разговор насчет сгоревшего фургона с подслушивающей
аппаратурой! Шутка ли, два трупа - и не на кого свалить! Единственное,
чем мог оправдаться полковник Студинский, так это тем, что в доме по
Дровяному переулку расположилась структура более могущественная, чем
ФСБ, и свои тайны они охраняют более ревностно.

Виталий Константинович Кречетов в сером в елочку пиджаке сидел низко
склонив седеющую голову, уперев взгляд в какую-то бумагу, лежащую на
столе. Его правая рука двигалась по листу, словно смахивая невидимую
пыль. Затем пальцы потянулись к авторучке с золотым пером. Колпачок упал
на стол, и авторучка принялась вычерчивать непонятные знаки. Они были
похожи то на кресты, то на странных человечков, держащихся за руки. Это
были цепи каких-то иероглифических значков от одного края листа до
другого. Генерала Кречетова ничуть не смущало, что на бумаге, лежащей
перед ним, стояли печати, виза и гриф "Совершенно секретно". Не обращая
на это ни малейшего внимания, генерал продолжал рисовать цепь за цепью.
Потом кресты начали превращаться в звезды.

Дверь отворилась. Генерал даже не поднял головы.

- Разрешите, Виталий Константинович? Седеющая голова дернулась, но
генерал не оторвал взгляда от золотого пера авторучки.

Полковник прошел к столу и замер, не решаясь присесть без
приглашения.

Генерал снова качнул головой, давая понять, что полковник может
опуститься в кресло. Полковник сел, положил перед собой кожаную
коричневую папку и тихонько постучал по ней подушечками пальцев.

- Ну что, опять провал? - глядя на иероглифы, пробормотал генерал
Кречетов и наконец поднял голову, откинувшись на спинку кресла.

- Вы уже знаете?

- Я все знаю. Я знал это даже до того, как оно случилось.

- Откуда?

- Ты что же, думаешь, что там сидят болваны, которые глупее нас с
тобой? Там тоже интеллектуалы и тоже думают. И думают получше тебя,
мудак.

Полковник втянул голову в плечи, явно не найдя что ответить. Да он и
опасался отвечать на замечания своего шефа.

- Вот что я хочу сказать, - генерал подобрался и мгновенно
превратился в человека, готового к действию.

Он скомкал листок и швырнул в мусорницу. Стол был абсолютно чист,
только ручка поблескивала золотым пером. - Я вас слушаю.

- Хорошо, что хоть девка не убежала. Если бы и она скрылась, я бы
тебя уничтожил. Ты это понимаешь?

- Так точно.

- Что ты мне точнаешь, болван? - генерал ударил кулаком по столу так
сильно, что затем ему пришлось массировать кулак. - Давно бы тебя
выгнал, но другие еще глупее. Я тебя держу, прикрывая твою задницу, даю
деньги. А ты мышей не ловишь, скотина!

- Да это все шофер...

- Знаю я, кто в этом виноват. И если мы не сможем выкрутиться, то
твоя голова слетит первой. Ты понял меня, полковник, или нет? - генерал
вскочил из-за стола.

Полковник судорожно сжался. Он прекрасно понимал, что не только его
голова под угрозой, что голова генерала может слететь даже раньше, чем
слетит его. И эта мысль немного грела.

Генерал стремительно прошелся по своему обширному кабинету,
остановился у двери и по-армейски развернулся через левое плечо.

- Что ты думаешь делать? - стоя у дальней стены и держа в руках
стакан с водой, спросил генерал.

Это не был вопрос, это был приказ. И полковник открыл свою кожаную
папку, словно там хранились ответы на любые вопросы, словно она была
волшебной.

- Не надо мне читать никакие справки. Меня не интересуют отчеты, меня
интересуют действия.

Генерал подошел к полковнику и стал за его спиной. Владимир
Анатольевич Студинский почувствовал себя школьником, которого застал
строгий учитель за списыванием контрольной. Он захлопнул папку, затем
как-то воровато положил ее себе на колени.

- Вот так-то будет лучше. Твои бумажки меня абсолютно не интересуют.

Бумажки покажешь тому, кто у тебя о них будет спрашивать. Запомни: я
в этом деле не замешан. Хотя, насколько мне известно, полетит не только
твоя голова.

Полетят такие головы, что тебе, Студинский, наверняка не жить. И не
помогут ни связи, ни счета за границей. Ты в лучшем случае погибнешь в
автомобильной катастрофе, и тебя похоронят за казенный счет. Ты меня
понял?

Полковник медленно повернулся. Взгляд генерала Кречетова был холоден,
его землистое лицо напоминало маску, а седеющие волосы выглядели как не
очень аккуратно приклеенный шиньон.

- Где твой человек?

- Здесь, у нас, - сказал Студинский и встал.

- Сидеть! - приказал генерал, и полковник покорно опустился в кресло.
- Я не люблю, когда ты стоишь передо мной навытяжку. Сиди и думай. Хотя
лучше думать буду я. Вернее, я не буду даже думать, я уже все решил.
Возьмешь этого своего бойца, этого камикадзе, потому что своих
специалистов я тебе больше не дам, и действуй так, чтобы мы как можно
скорее получили результат. А результатом должны стать документы. Я хочу
иметь этот доклад, который готовят в доме по Дровяному переулку. И если
я не получу эти бумаги, полковник, ты меня знаешь - разговаривать мы
больше не будем.

- Все понял.

- Значит, действуй. Усиль охрану его барышни с ребенком и прижми его.

Объясни, что это дело большой важности, что это правительственное
задание.

Скажи, что люди в доме по Дровяному переулку копают под
правительство, готовят государственный переворот... Короче, городи все,
что сочтешь нужным. Обещай ему какие угодно деньги, любые паспорта,
выезд в любое государство, любое прикрытие. В общем, что ни попадя.
Главное, чтобы документы были у меня. А уничтожить этого камикадзе со
странной кличкой Слепой ты должен сразу же, как только документы
окажутся у нас. Ясно?

- Так точно! - отчеканил полковник Студинский, чувствуя, что рубашка
прилипает к спине, но в то же время наступает облегчение.

Ведь он рассчитывал, что разговор будет еще более суровым, еще более
строгим.

- Я прямо сегодня займусь этим делом.

- Ты им должен был заниматься еще вчера и позавчера.

- А если Слепой погибнет, так и не достав документы? Что делать
тогда?

- Тогда ты сам займешься этим делом.

- А если погибну и я? - криво усмехнулся полковник Студинский.

- Ты, полковник, своей шкурой дорожишь. Уж в этом я уверен так же,
как в том, что у меня на руке пять пальцев, а не шесть или восемь.
Действуй. И докладывай мне все, звони в любое время. Если будет нужна
помощь - я помогу.

- Слушаюсь! - Студинский поднялся.

- А все эти бумаги, что ты притащил, оставь мне. Я просмотрю отчет.

Полковник положил документы.

- А вы не хотите сами с ним поговорить?

- Нет, не хочу, - спокойно ответил генерал, подойдя кокну и отодвигая
тяжелую штору, - это мне ни к чему.

- Но, может, есть какие-нибудь пожелания?

- У меня одно пожелание, Студинский, чтобы документы как можно скорее
лежали у меня в сейфе. Потому что на меня давят так, как ты даже не
можешь себе представить. И если еще через несколько дней я не получу
документы...

- Я все понял, - сказал полковник Студинский, поспешно покидая
кабинет генерала.

- Сволочь и козел! - сказал генерал, когда захлопнулась дверь, а
потом грязно выругался.

Еще с полчаса генерал Кречетов вышагивал по своему огромному