Чтение 22–й страницы книги ~Слепой стреляет без промаха~

своих силах, уверен, что смогу добиться того, о чем мечтаю. Я должен
попасть в самый высокий эшелон власти. Может быть, с помощью Глеба, а
может, с помощью еще кого-то. И тогда я буду недосягаем, недосягаем для
своих коллег, недосягаем ни для кого".

Соловьев откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Он уже видел
себя в огромном кабинете с множеством телефонов. Он даже видел телефон
без диска, на котором был герб - золотой двуглавый орел.

"Да, я добьюсь того, что смогу напрямую звонить Президенту, смогу
давать ему советы. Но, может быть, пока лучше оставаться в тени,
оставаться неизвестным и незаметным, и тихо продвигаться вперед,
заводить дружбу с банкирами, помогать им избавляться от конкурентов. А
что будет, если банкиры решат отделаться от меня? - Соловьев похолодел,
и тонкая струйка липкого пота побежала вдоль позвоночника. - Да, им
может прийти в голову подобная мысль. Они могут нанять киллера, и я,
выходя из подъезда своего дома, получу пулю в затылок. А после все будут
говорить, что вот погиб еще один борец за справедливость, борец с
преступным миром. Бандиты с ним рассчитались. А он, невзирая ни на что,
до конца выполнял свой долг. Будут говорить так, как говорят о моих
коллегах. Хотя многие из них продажны, и я об этом знаю, у меня есть на
них досье. Вот эти мои досье, наверное, и есть моя гарантия
безопасности. Вот они-то и стоят дороже моей жизни. Там записаны все
заказы, фамилии всех заказчиков, известных банкиров, предпринимателей и
промышленников, по чьей указке я убирал их конкурентов. А также на
дискету занесена информация на моих коллег".

Соловьев приоткрыл окошко и выкинул окурок. Затем выбрался из машины,
запер замки и неторопливо направился к центральному выходу из вокзала.

Прозвучал искаженный динамиком голос: "Поезд Ленинград-Москва
прибывает на первый путь".

- Ну что ж, прекрасно, - сказал сам себе Соловьев, - вот здесь я и
буду стоять. Вот здесь я и перехвачу Глеба, заберу девочку и отвезу к
Бортеневскому.

А от него с деньгами вернусь домой.

- Скорее, скорее, дядя Федор! - радостно говорила девочка,
подпрыгивая и глядя в окошко.

- Не торопись, - одернул ее Глеб.

- Почему не торопиться? Я же хочу скорее к маме, к папе.

- Мы поедем к твоим маме и к папе, - сказал Глеб и поморщился от
боли.

Плечо нестерпимо болело. Иногда кружилась голова, и крупные капли
холодного пота выступали на лице Глеба Сиверова.

- У вас болит голова, дядя Федор? - спросила девочка, видя, как Глеб
морщится от боли.

- Нет-нет, дорогая, у меня просто разболелся зуб.

- У вас такая интересная борода... Можно я ее потрогаю? - спросила
девочка.

Глеб поморщился, но затем улыбнулся.

- Конечно, потрогай. Только аккуратно. Девочка прикоснулась к бороде.

- Какая она...

- Какая? - спросил Глеб.

- Ну очень шершавая, очень жесткая. Глеб усмехнулся.

- Ладно, ладно, все в порядке. Сейчас выходим.

Он перекинул через плечо свою спортивную сумку, взял за руку девочку,
и они направились по опустевшему вагону к выходу. Молоденькая проводница
стояла у двери.

- Всего доброго, - сказал Глеб, - спасибо за беспокойство.

- Как она? - участливо осведомилась проводница, кивнув в сторону
девочки.

- В порядке. Спасибо за чай, за бутерброды.

- Пожалуйста. Не за что. Глеб улыбнулся девушке.

"Если бы она только знала, что перед этим я убил восемь человек!
Наверное, она не улыбалась бы мне так весело и призывно", - подумал Глеб
и, повернувшись, махнул рукой проводнице.

Та послала в ответ воздушный поцелуй.

"Какой интересный мужчина! Какой заботливый!" - подумала она и зашла
в вагон, чтобы проверить, не остался ли кто-нибудь из пассажиров в купе.

Полковник Соловьев взглянул на часы. Он внимательно ощупывал взглядом
выходящих на площадь людей. Глеба Сиверова и девочки не было.

"Что за черт? - подумал Соловьев. - Неужели он решил лететь
самолетом?

Этого не может быть! Глеб не настолько глуп, чтобы так сильно
рисковать. Хотя почему... Может, он придумал какой-нибудь очередной трюк
и преспокойно уже давным-давно прилетел в Москву. А я как дурак торчу
здесь, встречаю его".

Глеб взял девочку на руки. Она прижалась к нему, и только после
этого, цепко осматривая все вокруг, он вошел в двери. Еще издали он
увидел Сергея Соловьева. Тот стоял в стороне от толпы, внимательно
осматривая выходящих. Глеб застыл на месте.

"Странно, - подумал он, - ведь мы договорились встретиться у меня в
мастерской. Что он делает здесь?"

Глеб около минуты стоял, следя за Соловьевым. Затем быстро вышел с
вокзала через другой выход.

- Почему мы идем сюда? - спросила девочка.

- Так надо, дорогая, сиди смирно, - Глеб вновь поморщился от острой
жгучей боли.

Девочка прикоснулась к его плечу своей легкой ладошкой, и это ее
движение причинило нестерпимую боль. У Глеба перед глазами поплыли
круги.

С девочкой на руках он обошел Соловьева и приблизился к нему сзади.

- Что случилось, Сергей? - негромко сказал Глеб, остановившись в двух
шагах за спиной полковника Соловьева.

Тот испуганно вздрогнул, узнав голос Глеба, и резко обернулся.

- Стой спокойно.

- Пошли быстрее отсюда, мы торчим на виду у всех, - и Соловьев,
больше не оборачиваясь, двинулся к своему автомобилю. - Как все прошло?
- спросил Соловьев, открывая заднюю дверцу.

- Нормально. Только много трупов, - тихо, чтобы не слышала девочка,
сказал Глеб.

- Много - это сколько?

- По-моему, восемь, - сказал Глеб.

- Да, ты разошелся, - как-то невнятно пробормотал Соловьев. - Тебя
куда отвезти?

- Просто подальше от вокзала. Хотя нет. Знаешь, я передумал. Бери
девочку, отвезешь ее родителям, а я доберусь сам.

- Ты куда сейчас?

- К себе.

- Часа через полтора я к тебе заеду.

- Хорошо, - сказал Глеб, - только предварительно позвони.

- Все как всегда? - заглянув в глаза Глеба, уточнил Соловьев.

- Да, все как всегда, - мужчины пожали друг другу руки.

- Что с тобой, Глеб? - вдруг спросил Соловьев. - Тебя зацепили?

- Да, - спокойно ответил Глеб.

- Сильно?

- Достаточно сильно. Но кость не задели.

- Черт! - с досадой воскликнул полковник Соловьев. - Что же ты
молчишь?

Давай отвезу тебя к врачу.

- Нет-нет, я сам разберусь.

- Ну что ж, смотри... Как знаешь.

Мужчины расстались. Глеб мгновенно смешался с толпой, и буквально
через три секунды, как Соловьев ни всматривался, не мог увидеть своего
приятеля, не мог рассмотреть Глеба Сиверова, хотя людей было не так уж и
много.

"Черт! Он растворяется, как капля, упавшая в стакан с водой. Просто
моментально. И его невозможно увидеть. Наверное, его даже невозможно
выследить".

Сев в машину, полковник Соловьев взглянул на девочку. Та смотрела в
толпу в том направлении, где исчез Глеб.

- А куда пошел дядя Федор?

- Он пошел к себе домой. И ты сейчас окажешься дома. Соловьев
запустил двигатель и помчался по улицам, обгоняя один за другим
автомобили.

- Скажите, а папа с мамой знают, что я еду?

- Конечно, знают, - улыбнулся Соловьев, - они очень рады.

- А знаете, там было все как в кино - Где - там?

- Ну, в лесу, в большом красном доме.

- Что значит "как в кино"?

- Ну, все стреляли. Я видела такой фильм.

- Знаешь что, ты об этом лучше никому не рассказывай, договорились?

- А папе с мамой можно?

- Папе можешь рассказать, а маме не говори ничего.

- Хорошо, - обрадованно кивнула девочка, поудобнее устраиваясь на
заднем сиденье черной служебной "волги".

Глеб Сиверов, смешавшись с толпой, добрался до стоянки такси. И у
него на душе тоже появилось какое-то странное беспокойство. Что-то не то
было в поведении его друга, чего-то Соловьев недоговаривал. Глеб
попытался сосредоточиться, но раненое плечо нестерпимо болело и
отвлекало Глеба, не давая возможности сконцентрироваться на своих
ощущениях.

"Что же не то в поведении Сергея? Что же? - задавал себе вопрос Глеб,
но не мог найти ответа. - И зачем он приехал на вокзал? Почему не